Ночь за контракт - Ирина Алешина

– Это учитель мой, я с ним языками и шахматами занимаюсь. Папа, а ты совсем выздоровел? В больницу не вернёшься? Давай мы тебя дома лечить будем, у мамы таблетки есть.

– У меня свои таблетки… Надо выпить.

– А ты приехал в гости или заберёшь нас к себе? Куда мы поедем, на море? Я был с мамой на море, плавал и нырял с головой. А мой крёстный, он тоже с нами поедет? Мне его жалко оставлять одного в монастыре, он тогда в скит уйдет, давай его с собой возьмём? Он очень хороший, я его люблю.

Мальчик все произносил скороговоркой, не дожидаясь ответа, сразу задавал новый вопрос.

– Я не знаю, что такое скит. Объясни мне?

– Не знаешь? Это когда монахи уходят в специальные кельи, не выходят оттуда и целыми днями молятся. Там одну водичку и хлебушко можно кушать. Ты, знаешь, я со вчерашнего дня тоже ничего не ел, постился, потому что я сегодня утром исповедовался и Причащался Святых Тайн. Я забыл тебе сказать самое главное, ведь у меня сегодня день рождения! Я уже совсем большой стал, мне исполнилось пять лет!

– Тебе сегодня пять лет?! – переспросил Леонид Павлович.– Я тебя поздравляю! И маму твою поздравляю с твоим днём рождения, – он посмотрел мельком на Тамару, и продолжил, – что такое, Сережа, «Причащался Святых Тайн и исповедовался».

– Почему, ты ничего не знаешь? Ты кем работаешь, дворником?

Леонид Павлович заливисто, совсем как раньше рассмеялся, а Тамара, вытирая слезы, улыбнулась.

– Почему вдруг дворником? Нет, двориком я не работаю. У меня совсем другая работа…

– Мама мне сказала, что только дворники ничего не знают, а метут метлой улицу. А ты даже не знаешь, что такое исповедоваться и причащаться. Ты, наверное, басурманин…

Леонид Павлович заулыбался.

– Ты знаешь, кто такой басурманин?

– Да, мне один монах рассказывал… Я тебе скажу, а ты запоминай! Надо молится, исповедоваться, ходить в Храм и Причащаться Святых Тайн, а если не будешь это исполнять, то будешь басурманином и попадёшь в ад, самое страшное-страшное место. Страшнее ада на всей земле места нет. Мне он один раз приснился, я так плакал, что к маме спать ночью пошёл. А крёстный сказал, что надо было просто помолиться на ночь, а я забыл.. Папа, ты почему в пальто стоишь? Ты, что на праздник у нас не останешься? Опять в больницу поедешь? Оставайся! Сегодня ко мне гости придут вечером, и ты оставайся на мой праздник, я тебя приглашаю. Прошу тебя!

– Леонид… Павлович, раздевайтесь. Правда, может быть, посидите с нами? – прежде чем подумала, вылез из неё глупый вопрос.

Леонид Павлович проигнорировал и саму Тамару, и её слова. Он, словно загипнотизированный, не сводил взгляда с Серёжи.

– А кто к вам придёт сегодня? Какие гости? – спросил он сына.

Серёжа стал загибать на ручке пальчики.

– Олег – раз, мой крёстный – два, тётя Таня – три, дядя Петя – четыре и их внучка Люся – пять. Вот, целая рука получилась. Еще, может, Ромка с мамой придёт – это соседи наши.

– Хорошо, ещё один пальчик загибай, сейчас с охраной вопрос решу, а то на морозе ребята ждут меня. Я ведь не знал, что надолго задержусь…

Леонид Павлович ушёл. Серёжа подошёл к Тамаре и спросил:

– Мама, охрана – это киллеры?

Тамара улыбнулась.

– Нет, сынок. Охрана – это люди, которые охраняют человека от нехороших людей, чтобы эти плохие люди не причинили зло.

Очень скоро хлопнула входная дверь, вернулся Леонид Павлович, и Тамара направилась его встречать в прихожую. Серёжа, пошёл за ней, а вслед за ним с визгом ринулся Рик. Леонид Павлович не спеша разделся и, глядя на Серёжу, произнес:

– Сынок, пойдём. Покажешь мне ваш дом, свою комнату, игрушки, – и фразу закончил на французском языке, – расскажи мне, как вы с мамой тут жили, кто к вам приходил, не скучали без меня?

– Пойдём, – ответил Сережа по-французски. – Тебе у нас понравится, папа. Видишь, мы с мамой к празднику вчера дом украсили.

Он взял за руку Леонида Павловича и повёл его осматривать владения.

Глава 27 Все будет в шоколаде

Тамара ещё с вчерашнего вечера всё предусмотрительно приготовила для сегодняшнего праздника, а утром поставила тесто на пирожки. Теперь, оставшись одна, продолжила: вынула из жарочного шкафа и смазала противень, потом достала уже подошедшее тесто, разделала его на одинаковые шарики и стала мастерить пирожки. Привычные к работе с тестом руки, уверенно закручивали рогалики, красиво лепили булочки и начиняли разной начинкой пирожки.

Жарочный шкаф у Тамары был самый современный со всякими навороченными прибамбасами – вентилятором, регуляторами разных температур низа и верха, поэтому от её выпечки – кто пробовал, приходил в неописуемый восторг.

После выпечки, которую она поставила в разогретый шкаф, ей остались небольшие мелкие хлопоты. Расстилая в гостиной праздничную скатерть, раскладывая салфетки под каждую тарелочку, доставая из холодильника, всевозможные деликатесы, салаты, она лихорадочно приводила свои мысли в порядок и обдумывала дальнейшее поведение с неожиданно свалившимся на её голову любовником.

Из Серёжиной комнаты доносился заливистый смех Леонида Павловича, визг сына и их отдельные фразы… Они были вдвоём уже более двух часов, и Леонид Павлович, конечно же, узнал за это время у Серёжи все, что его интересовало.

Пока Тамара привязывала к стульям разноцветные воздушные шарики с красивым поздравлением для Сережи, она продолжала копаться в своих мыслях.

«Они таки встретились. Господи, это произошло совершенно случайно. А ей казалось, что она замела все следы – уехала из Москвы, никому не оставила ни адреса, ни номера телефона. Поселилась в глуши, но все оказалось напрасно. Надо же такому случиться. Игорь-охранник ему сказал, что увидел меня с ребенком, и он пришёл ко мне. Значит, помнит меня, не забыл, попросил вернуться, а смотрел… Ах, как он смотрел! Глазами не просил, а умолял! А потом подарок преподнесла ему судьба, что от неожиданности он стал заикаться. Это так на него не похоже. Теперь, если я не соглашусь вернуться, даже начну биться в истерике головой об стенку, он всё равно заберёт у меня Сережу, и я ничего не смогу с этим поделать… Ни-че-го… Он уже знает, что за ребёнком я последую куда угодно, и уговаривать меня вернуться он и не подумает. Просто поставит меня перед фактом… Спорить с ним нельзя и бесполезно, поэтому я соглашусь на все его условия. Они с Серёжей во что-то играют, разговаривают, но это не мешает ему всё обдумать и он уже принял решение, которое не изменит… Я буду действовать по обстоятельствам… „Поступай, как должно – и будь, что будет!“– эту пословицу часто произносит Олег, и я ей последую».

Наконец все было приготовлено, и Тамара пошла переодеваться. Когда через полчаса она зашла в комнату сына, Леонида Павловича было не узнать: он уже мало отличался от того, прежнего, который пришел к ним. Куда пропали морщины и его печальные глаза. На губах играла весёлая улыбка, а глаза искрились от радости. О его недавней болезни теперь свидетельствовала лишь землистого цвета кожа лица, но щёки раскраснелись от азарта или тепла. Оба сидели за столом и играли в шахматы. Около ног Леонида Павловича лежал вытянувшись Рик. На Тамару щенок не обратил никакого внимания, очевидно, он уже выбрал себе нового хозяина. Леонид Павлович, снял пиджак и повесил на сиденье рядом с собой. На правом запястье блестели серебряные часы с большим циферблатом – смотрелось красиво! Тамара помнила, что он и раньше отдавал предпочтенье супер дорогим швейцарским фирмам. Видимо, дела с игрой у него шли не очень, она знала его привычку, когда нервничал, то покусывал изнутри щеку. Продолжая играть, чуть повернувшись к ней, он радостно произнёс:

– Тамара, а наш сын прилично играет в шахматы! Я очень хорошо играю, а он в пять лет у меня две партии выиграл, одна ничья, и это из пяти. Вот так Сергей Леонидович серьёзно меня удивил.

– Шах