Жизнь и необыкновенные приключения капитан-лейтенанта Головнина, путешественника и мореходца - Рувим Исаевич Фраерман

для нас, мореходцев, чтобы, разлучаясь со своей родиной, мы могли слышать её. Сейчас пространство делает нас глухими и слепыми. Когда же ты упразднишь его?

– Никогда того не будет, Василий Михайлович, мыслю я, – отвечал Рикорд. – Как можно упразднить пространство?

– Не знаю как, но верю, что это будет.

Глава 10

Обманутые надежды

Всю ночь на английском фрегате «Нереида», где капитаном был Корбет, светились огни, и английские вооружённые шлюпки до утра кружились под самыми бортами «Дианы», особенно у якорных канатов.

«Диана» была в плену.

Это было столь же ясно для Василия Михайловича, что сомневаться в этом он более не мог.

Товарищески доверчивое отношение его к своему старому английскому приятелю, которого он так радостно встретил, исчезло само собой.

Обычная доверчивость его сменилась размышлениями, порой горькими, близкими к отчаянию, но, однако, нисколько не влиявшими на обычную ясность его ума и способность быстро применяться к обстоятельствам.

Он понял, что англичане его так просто не отпустят.

Что же было делать?

Сняться с якоря, поднять паруса и, открыв пушечные люки, вступить в бой одному против всей британской эскадры, быть может, и было бы подвигом великого мужества, но деяние сие почитал бы он бессмысленным, достойным лишь слабого разума ребёнка, а не ума опытного, боевого капитана.

Погибнуть стоило небольшого труда. А вот как спасти «Диану» и достигнуть желанной цели, какую поставил он себе всеми своими трудами?

Василий Михайлович всю ночь ходил по палубе шлюпа, не делясь пока ни с кем своими мыслями.

Имелась ещё одна надежда: «Диана» хотя и была военным кораблём Российского императорского флота, но плавание её имело научные цели, и паспорт, выданный шлюпу английским Адмиралтейством на свободное плавание во всех водах, лежал в секретном отделении капитанского бювара.

И, наконец, ещё не ясно было, чего хотят англичане и что предпримет Корбет.

Головнин решил не ускорять развязки.

Рассвет застал его на ногах.

На Столовой горе лежали ещё заночевавшие там облака, тронутые розовыми мазками зари, и утренний бриз играл красно-синим гюйсом на бушприте «Дианы».

Рикорд, заглянувший в каюту к Головнину, застал его в необычном для столь раннего часа виде: он был уже чисто выбрит и одет в полную форму, имея, несмотря на бессонную ночь, не только бодрый, но и свежий вид.

Но обычно живые, открытые черты его лица, на котором отражалось даже самое малое движение его горячей души, теперь были неподвижны. И взгляд его чёрных выразительных глаз ничего не говорил.

Рикорд удивился.

– Чего это ты, Василий Михайлович, так преобразился? – спросил он. – Вижу перед собою и ни учёного, и ни солдата, коих знал в тебе.

Головнин загадочно улыбнулся.

– Ты прав, Пётр. Перед тобой сейчас только дипломат. Жду англичан.

Рикорд рассмеялся.

– Лучше нам теперь не смеяться, – заметил Головнин. – Ведаю их повадки и предвижу великие испытания нашему терпению и благоразумию, кои единственно могут нас освободить из этого плена и дать нам достигнуть цели. Корбет, наверное, пришлёт своего офицера. Прими его у трапа достойно, без вражды и приведи ко мне.

– Исполню всё, как говоришь, – отвечал Рикорд.

И действительно, вскоре Корбет прислал на «Диану» офицера. Головнин принял его учтиво, заставив, однако, немного подождать.

Офицер вручил ему письмо от капитана Корбета. Письмо было весьма вежливое, но совершенно официальное.

Корбет писал, что считает своим долгом задержать «Диану» и в знак этого требует приспустить флаг Российского императорского флота.

«Мой офицер, – писал он, – должен находиться на вашем судне до получения распоряжения от временно командующего эскадрой капитана Роулея, которому мною послано донесение с курьером».

– Чудесно, – заметил спокойным тоном Головнин. – Можете считать себя нашим гостем, лейтенант. Идите полюбуйтесь на российский флаг, который бывает очень красив под жарким небом.

Офицер в самом деле вышел на палубу и долго глядел на бело-синее полотнище андреевского флага, который гордо развевался над «Дианой», блестя и играя по ветру.

Но, постояв под этим флагом, который не спускался ни на дюйм, он вдруг сел в шлюпку и уехал, имея, должно быть, на то особую инструкцию от Корбета.

Вслед за тем Корбет прислал другого офицера, который привёз от его имени весьма любезное приглашение капитану «Дианы» на обед.

Василий Михайлович мог не принять этого приглашения, но, поразмыслив, сказал Рикорду:

– Сие приглашение надлежит принять, ибо это даст нам возможность лучше выяснить наше положение.

И он сел в шлюпку и отплыл на фрегат «Нереиду». Но во время этого свидания решил ничем не напоминать Корбету об их совместной службе на «Фосгарте», о горячем бое с корсарами, об отведённом от Корбета ударе корсарского ножа.

Корбет принял Головнина весьма радушно.

Обед, поданный в капитанскую каюту, был великолепен и по части многочисленных блюд, и по части напитков, среди которых можно было видеть французское шампанское и местное золотистое капштадтское вино.

Первый тост Корбет предложил за здоровье гостя. Головнин учтиво принял тост и в ответ выпил за здоровье капитана Корбета, похвалив душистое вино.

– Здесь, в Капштадте, прекрасные вина, – сказал Корбет. – Сюда были завезены колонистами и испанская и французская лоза.

Выпили ещё.

И Корбет вдруг сказал:

– Чёрт побери всё на свете, если мистер Головнин думает, что капитан Корбет такой уж плохой малый. Он в своей каюте с настоящим врагом не стал бы обедать. Честное слово, я должен вам откровенно признаться, что и сам не знаю, как мне поступить с вашей «Дианой».

Головнин улыбнулся и пожал плечами.

– Но мне кажется, – продолжал Корбет, – что начальник эскадры не имеет права отпустить вас до получения разрешения из метрополии, ибо с тех пор, как нашим правительством вам был выдан паспорт на свободное плавание, положение изменилось: тогда были только разговоры о разрыве, а теперь наши страны находятся в войне.

– Моё судно не боевое, хотя и несёт военный флаг, – сдержанно ответил Головнин. – Мы идём в научную экспедицию, как я уже объяснял вам, дорогой мистер Корбет.

– Не сомневаюсь в этом, дорогой мистер Головнин, – сказал капитан Корбет, – но до решения командора не могу считать ваш шлюп иначе, как военным судном неприятельской державы, и потому не могу разрешить вам поднимать ваш флаг, поскольку это неприятельский флаг. Но для отличия того, что ваше судно не объявлено призом и по-прежнему принадлежит его величеству русскому государю, я оставляю вам вымпел. Согласны?

– Нет, – ответил Головнин. – Скорее я потоплю свой шлюп, чем приму позор для флага моего отечества!

– Я вас понимаю, – сказал Корбет. – Может быть, я поступил бы так же на вашем месте. Выпьемте ещё.

Когда выпили ещё по бокалу