На Памирах. Записки русской путешественницы. - Ю. Головнина

Посвящается Глубокоуважаемому Николаю Ивановичу

Королькову.

Предисловие

В 1898 г. нам с мужем удалось привести в исполнение задуманное несколько ранее путешествие на Памиры, и в настоящей книге я решаюсь поделиться с читателями теми сведениями и наблюдениями, которые мне удалось лично получить за эти несколько месяцев. Страна эта так далека от всего, что нас окружает обычно, от тех условий культуры, к которым мы все более или менее привыкли, и сведения о ней так мало распространены, что описание её по личным наблюдениям, смею думать, должно представить некоторый интерес…

Помимо описания самого путешествия и сведений, собранных попутно, мною в конце книги помещены два прибавления: 1-е заключает в себе краткий географический очерк Памиров, составленный частью по собственным наблюдениям, частью по литературным источникам, а 2-е-сведения о подробностях экипировки и денежной стоимости нашего путешествия.

Если, эта книга попадется на глаза человеку, имеющему в виду предпринять подобное путешествие, и выяснить ему как те нужды, с которыми ему придется считаться, так и те условия, при которых придется удовлетворять им, и тем самым облегчить его сборы в путь, — я сочту свою задачу выполненною.

Несмотря на интерес, проявляемый к Памирам за последние полвека, несмотря на большое количество экспедиций и путешественников, перебывавших там, — много областей этого пространного нагорья остаются еще совершенно не исследованными и представляют обширное, поле для разнообразных наблюдений. И человек науки, черпающий знания в открытой книге природы, и турист, ищущий новых и сильных впечатлений, и охотник, интересующейся красавцем архаром, как единственною в своем роде дичью, конечно не пожалеют о том, что решились на время отказаться от некоторых, весьма, впрочем, несущественных и условных удобств: за это их с лихвой вознаградить тот захватывающий интерес, те крупные впечатления, которыми подарить их эта суровая, но заманчивая страна.

Считаю приятным долгом выразить свою глубокую признательность участнице нашего путешествия Надежде Петровне Бартеневой, взявшей на себя все фотографические работы экспедиции и тем самым давшей мне возможность поместить, прилагаемые здесь иллюстрации.

Глава I

Отъезд. — Тифлис; религиозный обряд. — Баку; «Вечные огни»- Переезд через Каспийское море.

Выехали мы из Москвы 12 мая 1898 года в ясный солнечный день, покончив, наконец, со всеми делами, задержавшими нас гораздо долее, чем мы рассчитывали; особенно огорчали нас выписанные из-за границы инструменты, последний из которых пришел накануне нашего отъезда. Но вот все, что следовало получить, получено, что надо было купить, куплено, наш личный багаж сокращен до возможного минимума: отныне мы путешествуем вооруженные фотографическими аппаратами, барометрами, треногами и различным смертоносным оружием.

Пока нас было всего трое: мой муж, он же «глава экспедиции», наша хорошая знакомая Н. П. Б-ва и я; остальные спутники наши должны были нагнать нас в Ташкенте. Не буду описывать пути до Владикавказа, так же как и красот Военно-Грузинской дороги, мало кому не знакомых, скажу лишь, что на душе у нас пели соловьи и что удивительную бодрость ощущали мы при одной мысли о том, что мчимся куда-то далеко, в Азию, оставляя за собою все условное, серое и будничное. Не мало однако хлопот и волнений доставил нам наш багаж: все инструменты шли с нами, так же как и фотографические пластинки, упакованные в шести ящиках, небольших по объему, но весящих по два с половиною пуда каждый: доверить их нужной заботливости багажных кондукторов муж не решался, так что понятным будет наше стремление запрятать под диваны вагона возможно большее количество этих ящиков. Многие жалостливые пассажиры, узнав, что мы едем «куда-то на Памиры», деятельно помогали нам скрывать их от бдительного ока кондуктора, но при каждой пересадке приходилось повторять фокус исчезновения ящиков под диванами, и это было до крайности утомительно.

Приехав в Тифлис поздно вечером, мы поместились в прекрасной гостинице «Ориант», из окон которой открывается красивый вид на главную улицу, собор и горы с монастырем св. Давида, в котором похоронен Грибоедов. Тифлис произвел на нас очень приятное впечатление своим внешним видом. Европейская часть города вполне благоустроена, с прямыми, широкими улицами, прекрасными тротуарами и мостовыми; по мере удаления от центра город утрачивает свое благообразие, улицы становятся узкими, кривыми, грязными и подымаются в гору так круто, что по некоторым из них езда в экипажах невозможна.

Большую часть следующего дня мы посвятили осмотру естественно исторического музея, основанного в Тифлисе в 1867 году. Нынешний директор его, д-р Г. И. Радде, неутомимой энергией довел его до того блестящего состояния, в котором он находится в настоящее время: этот музей — его детище, над которым он с любовью и заботливостью трудится не один год. При входе можно получить подробный, прекрасно составленный каталог. Особенно богат отдел зоологический с громадною коллекциею чучел всей кавказской фауны; здесь же имеется единственное в России чучело кавказского зубра. Многие животные расставлены группами так, что представляют целые сцены, полные жизни и движения; даже стены и потолки расписаны картинами, дополняющими обстановку и условия данной местности. Д-р Радде показывал мужу фототипии для готовящегося к печати иллюстрированного описания музея. Вечером нам удалось быть свидетелями поразившей меня сцены, и с этого времени начинается мой дневник.

19 мая. После обеда направились мы в Ботанический сад, чтобы полюбоваться на его водопад, забраться на гору и оттуда взглянуть на широко раскинувшийся город, весь розоватый под лучами заходящего солнца; но еще у входа в сад мы услыхали какие-то странные возгласы, остановившие на себе наше внимание: против сада, через неглубокий овраг находится магометанское кладбище, на котором персияне имеют обыкновение собираться для совершения некоторых религиозных обрядов; на этот раз там происходил обряд самобичевания в честь какого-то святого. Толпы персиян собираются в определенные для чествования памяти святого дни, но действующими лицами являются лишь десятка два-три мужчин среднего и молодого возраста, да группа мальчиков-подростков по обету, данному ими или их родителями. Все они одеты в специальные костюмы, состоящие из обычных шаровар и черной куртки, наглухо закрытой спереди и оставляющей обнаженною спину до пояса; черная повязка на голове и большой пучок тяжелых коротких цепей, привязанных к веревке, дополняют покаянное одеяние.