Семейка (СИ) - Ульяна Каршева

превратилась в нечто хрустальное, и он боится её задеть и разбить.

Узнав, что, по словам Игоря, Ангелика Феодоровна просила его самого зайти к ней чуть позже, Алик огляделся. Несмотря ни на что, Валерия ушла с женщинами на кухню. Значит, немного свободного времени у него есть.

Он смылся на первый этаж, решив, что здесь-то ему никто не помешает.

И разложил собственную колоду таро, чтобы выяснить, что происходит с Игорем. Нет, Алик знал, что тот не тронет его сестры. Но… на всякий случай.

И поразился: Игорь в самом деле боится Альки!

Некоторое время он использовал все расклады, какие знал, но причины Игоревой боязни так и не разгадал. Разве что узнал о том, что домоправитель окружил себя сильнейшей защитой от любых угроз со стороны.

Алик пожал плечами и вернулся в гостиную второго этажа, чтобы дождаться, пока освободится Валерия. Он помнил, что уже осталось меньше назначенного переждать получаса, но хотел увидеть Белоснежку — так хотел, словно ей скоро уезжать. Поэтому сел на маленький диван, чтобы не расслабляться и держать под контролем дверь на кухню.

Она вышла за десять минут до его занятия с бабулей.

— Наконец-то! — сердито сказал он, пока Валерия, оглядывалась, кажется, выискивая, чем ещё заняться.

— Что — наконец-то? — удивилась Белоснежка.

— У меня осталось десять минут, пока я могу посидеть с тобой.

— А потом что?

— А потом — гори оно всё синим пламенем! Главное, чтобы эти десять минут с тобой посидеть. Иди сюда! Посидим.

— Ты и в самом деле думаешь, что десятиминутное сидение — это что-то значит? — скептически спросила она, подойдя и встав перед ним.

Он даже рассердился.

— Садись! Осталось восемь минут, — велел он.

Белоснежка стояла в трёх шагах от него и внимательно рассматривала…

Алик склонил голову. Странно она смотрела. Да и он не сразу понял, что она не просто смотрит на него, а отслеживает нечто невидимое вокруг него.

— На что ты смотришь?

Надоело её молчание. И время как будто взбесилось — принялось мчаться, слишком быстро расходуя минуты-секунды.

— На тебя.

— Нет, ты смотришь на что-то другое.

— Я смотрю на тебя, как на мага, — не замедлила она с ответом.

— Не понял.

— Всё просто. Ты раскомандовался так, как будто…

Она запнулась, оквадратив глаза: Алик мгновенно сполз с дивана и встал перед ней на колени. Улыбаясь, спросил:

— А если я буду молить тебя о снисхождении, моя Белоснежка?

— Ничего себе — молить, — отшатнулась от него девушка.

— А что тебе теперь не нравится?

— Ты меня присвоил — «моя». А ещё говоришь, что будешь молить!

— Валерия, — умоляюще попросил Алик, — ну пожалуйста! Времени почти не осталось! У меня впечатление, если ты со мной не посидишь, то… разразится катастрофа!

Она обошла его и, подёрнув белые джинсы, уселась на диван.

— И?

Алик немедленно вернулся туда же. Сел — руки на колени, паинькой.

Валерия с любопытством посматривала на него — теперь уже без желания сбежать.

— Я теперь не выгляжу, как… ну этот, который командует? — встревожился Алик.

— Нет.

— Тогда можно я тебе руку пожму?

— Зачем?

— Хочу тебя чувствовать.

Валерия вновь уставилась на него скептически.

— С каждой уходящей минутой ты становишься всё более наглым, — заметила она. — Сначала — сядь. Теперь — руку дай тебе. Что будет потом?

Хулигански проведя ладонью по её пальцам, Алик встал и провозгласил:

— Потом я убегаю на урок. Но. Ты меня осчастливила на многие годы вперёд, Белоснежка! — И тише добавил: — Только бы никто не догадался, что ты так красива!.. Украдут же… И я останусь совсем один…

И торопливо направился к двери в спальню хозяйки дома, так и не заметив, как полыхают румянцем щёки Белоснежки после его слов.

…Посидев немного в одиночестве, но не ощущая его, Валерия вновь огляделась. Чем заняться? Вспомнила. Встала и пошла к спальне Лизоньки. Две другие женщины, самые старшие, всё ещё хозяйствовали на кухне. Лизонька же, судя по всему, проводила время у себя слишком скучно. Вспомнив об обычных игральных картах, Валерия забрала их со столика с зеркалом и подошла к двери.

— Лизонька, можно к вам?

По впечатлениям, женщина чуть не запрыгала на кровати от счастья!

Ведь после обеда Аделаида Степановна забрала у неё грязную посуду, пообещала принести горячего чаю, да и забыла о больной.

Сообразив из жалоб Лизоньки главное, Валерия сбегала на кухню и принесла даже не чашку, а большую кружку с горячим чаем, приправленным малиновым вареньем. Одну тумбочку она подтащила ближе к кровати, чтобы Лизоньке было удобно ставить и брать эту кружку, когда захочется пить.

И они вместе уселись на той же кровати и принялись играть в «дурака».

Лизонька оживилась, а Валерия вдруг усмехнулась, подумав, что никогда в недавней жизни не думала, что к ней могут относиться, как минимум, доброжелательно.

Об Алике и его словах, от которых она таяла той, настоящей Белоснежкой из метели, старалась не думать. Однако одно воспоминание о нём мимоходом — и Валерия впадала едва ли не в панику. Она видела, как неведомая ей магия постоянно льётся от него к ней, обволакивая. Она предполагала, что это за магия, с которой она впервые столкнулась. Страшилась её, но в то же время наслаждалась её прикосновениями. А в панику впадала, потому что не могла разобраться в себе: она в самом деле... влюблена в этого неумеху-мага?.. Или это его магическое прикосновение заставляет её испытывать странные чувства? Поведение Алика смущало, но… слова о том, что она красива… Как она хотела, чтобы он повторял их и повторял! Появился в её жизни единственный человек, который позволил ей ощутить себя желанной! Более того… несмотря на страх перед Аликовой магией Леля, даже Валерия понимала, что опутывают ею человека, которого хотят! А она… И это было второе, что заставляло её чувствовать себя желанной!

Первые две игры она играла машинально, благо Лизонька только и знала, что «дурака», но играть сильно не умела. А потому не мешала думать об Алике и о том, что делают с ней, Белоснежкой, его слова, которые — а она опять-таки видела это! — он не сопровождал магией.

Но за минуты (она усмехнулась, вспомнив, как он звал её посидеть рядышком!) до окончания его занятия к ним постучались. Сначала заглянул Адриан Николаевич, который поморгал глазами, будто не веря, что его дочь играет в карты, да ещё в подкидного дурака. Затем, подтащив свободный стул, присел ближе к двум картёжницам. А когда закончилась текущая игра, напросился к ним в компанию.

Когда в комнату заглянул Алик, он