Семейка (СИ) - Ульяна Каршева

аж отшатнулся: таким взрывом хохота встретила его ранее спокойная и тихая спальня тихой и спокойной Лизоньки.

Оказалось, сюда же в поисках старшего брата заглянул и Владиславушка. Он принёс стул от стола в гостиной и немедленно пристроился к игрокам, а когда следующий тур в дурака закончился, предложил сыграть (пока что на интерес) в покер. В поисках мужа примчалась сюда и Аделаида Степановна, объявила, что Нонна Михайловна плохо себя чувствует и ушла полежать, отдохнуть после мытья посуды. Аделаида Степановна умела играть в покер, так что обучение остальных, не сведущих в игре, пошло быстро: подвинули к кровати Лизоньки невысокую тумбочку, чтобы можно было уместиться вокруг неё всем, показали пару туров новичкам, и те принялись за работу. Азарт горел такой, что казалось — новички всерьёз собираются опустошить карманы старших, хоть и было предложено играть на условные копейки.

Любой промах казался страшно смешным и страшно обидным одновременно, так что игра напоминала сборище психов — про себя решила Валерия, хохоча вместе с остальными над очередной ошибкой Лизоньки.

Она видела, как заглянул в приоткрытую дверь ошарашенный Алик, как потом быстро принёс ещё один стул и присоседился к Адриану Николаевичу — но так, чтобы сидеть напротив неё, Белоснежки. Он тоже не знал правил, но несколько партий — и он попросил сдать карты и ему.

И её в этом сумасшедшей игре постоянно покалывало странное чувство: дома она не ощущала себя такой вовлечённой во все перипетии жития, как здесь. Здесь, где знают не только о том, кто она, но знают, что именно она устроила заклятие на постепенную смерть этого дома.

Она не ощущала себя чужой, и к ней не относились как к чужачке.

Она впервые так много смеялась — до колик в животе. Впервые кричала во весь голос, радуясь выигрышам… Впервые сидела напротив человека, который, вопреки уверениям деда, что она чуть ли не уродлива, обожал её и говорил, что она красива. А она, глядя на этого человека, словно кошка, ждала новой порции ласки от него — и, главное, знала, что получит эту порцию и не одну.

Потом выяснилось, что в спальню заглянули и Игорь с Аликой.

Выяснилось это так: дверь вдруг распахнулась — кажется, в общем гаме и постоянном смехе никто не услышал, что в неё постучали. Потом появился на пороге Игорь и, улыбаясь, сообщил, что он оттащил обеденный стол к стене, а в середину гостиной поставил покерный стол, так что неплохо бы перейти из тесной спаленки в гостиную. Восторг был полнейшим. Лизоньку, испуганно охавшую во время переезда и хохотавшую от неловкости, вытащили сидящей на стуле к этому столу и закутали во все найденные трикотажные палантины.

А ещё во время переезда игроков Валерия получила потайной на фоне суматохи поцелуй Алика, пришедшийся в ухо, поскольку на месте не стояла, постоянно двигаясь…

Старшие мужчины ходили вокруг стола, обитого зелёной тканью, всплёскивали руками, приговаривая:

— И как мы о нём забыли?! Как?!

Играли до ужина. То есть мужчины играли до ужина, в то время как женщины и девушки неохотно, с завистью и оглядкой на игроков уходили на кухню. Заснувшую Нонну Михайловну дамы решили не будить: сами справятся с готовкой! Кажется, это решение пришло на волне того же азарта. Впрочем, готовили не только они — помогал Игорь, которого обрадованные дамы постоянно гоняли в кладовки второго корпуса за продуктами, хотя он честно сказал, что даже принесённых из первого маловато.

Но на кухне на той же волне вдохновения шли такие импровизации, что придуманный затейницами-поварихами ужин всеми был признан весьма и весьма съедобным. В последнем призналась даже разбуженная и поначалу недовольная Нонна Михайловна. А недовольной она была, думая, что сразу после сна придётся возиться на кухне. А потом, придя в себя, всё удивлялась взбудораженным едокам, которые ели — лишь бы доесть, а потом рвануть вновь за покерный стол, который теперь был перемещён чуть поодаль от обеденного. Выяснив же, в чём причина столь видимой взволнованности, Нонна Михайловна милостиво отпустила дам играть, только попросила перенести посуду на кухню…

Игра закончилась позже, чем все привыкли ложиться спать.

Закрывшись у себя, Валерия недолго просидела на кровати, мысленно перебирая всё, что случилось с нею в этот день. И вздрогнула от стука в дверь. Медленно встала и подошла.

— Кто… там?

И услышала шёпот:

— Белоснежка, пошли на свидание, а?

Еле утихомирила невольный смех и сумела ответить:

— Подожди немного — помаду потеряла.

— Зачем тебе помада?! — страшным шёпотом поразился Алик.

Она открыла ему дверь, чтобы он проскользнул к ней, и объяснила:

— На свидание ходят в самом красивом платье и с самым лучшим макияжем. Я здесь, у вас, в одежде, которая не подходит для свидания, но помада-то у меня где-то была. Подождёшь?

— Подожду, — строго сказал Алик, снова шагая к двери. — Не забудь: свидание назначено на первом этаже, через пять минут.

Она закрыла за ним дверь, безудержно улыбаясь, а потом подошла к шкафу со встроенным зеркалом и, глядя своему отражению в глаза, прикусила губу: «Дед убьёт…»

Глава 18

У Альки слух острый, а сон чуткий. Алик помнил об этом, тенью входя в её спальню с уже привычной охапкой постели под мышкой. Темнота в комнате не мешала. Не нужен был даже вкрадчиво рассеянный свет из окна, всё ещё мутного от прилипшего снега. Спальня-то мала. Алик отлично помнил, где и что.

Не успел опустить мягкую поклажу на пол, чтобы расправить её, как с кровати сестра вполголоса сказала:

— Чё так долго?

Вздрогнув от неожиданности, Алик тем не менее спокойно разложил тонкий матрас на расстеленном покрывале, бросил на него подушку и спросил:

— А ты чего не спишь?

— Тебя жду… Боюсь, — призналась Алька. — Пока тебя нет, всё время вижу эти красные глаза.

Только что снявший трикотажную кофту, Алик замер.

— Алька, а ты помнишь — мы вместе хотели сбегать в тот коридор? Сейчас все дрыхнут. Может, сходим?

— Мне одного раза хватило, — проворчала сестра, глядя в потолок. — Забыл?

Даже в смутной тьме он заметил, как сильно она передёрнула плечами, договорив. Уселся, скрестив ноги, на своём матрасе, приготовился к упрашиваниям.

— Алика, в тот раз ты была одна. Это раз. Ты не ожидала напороться на это гадство. И это два. И ты, насколько я понял, дошла до середины коридора. А мы только постоим на пороге. Только посмотрим.

— Всё равно страшно, — прошептала Алька.

— Я буду держать тебя за руку. И… Аль, обереги-то нам