АтакА & Исключительная - Anne Dar

головой в эти отношения и в свои чувства, вызываемые ими: спокойно плаваю на поверхности бездны, даже не думая заниматься фридайвингом. А вот остальные, в отличие от меня, совсем не опасаются растворяться в своих чувствах и заводить крепкие эмоциональные привязанности в и без того экстремальных условиях: Диандра по-настоящему любит Маршала, Маршал без ума от Диандры, Кайя в восторге от дружбы с Маршалом, взаимоотношения с которым для неё вроде подмены понятий – все мы заметили, что Кроуфорд в её глазах предстаёт подобием отца, которого у неё никогда не было. Даже сейчас, когда Маршал расшевелил Диандру, заставив её танцевать с ним под инди-поп, Кайя хлопает в ладоши и смотрит именно на него, а не на Дию. Что уж там скрывать, все мы или смотрим, или косимся взглядом именно в сторону Маршала: такой большой и сильный, опытный и смелый, он не может не казаться непробиваемой и нерушимой опорой, способной вызывать уверенность у тех, кто на него решается опираться. Рагнар тоже способен дать мне уверенность, но я не хочу брать её. Уверенность от Маршала и уверенность от Рагнара – это две совершенно разные уверенности. Вроде белого цвета, противопоставленного чёрному. Я и без того не из белых и пушистых, так что безответственно тянуться к откровенной темноте – не мой вариант. Так я считаю, хотя и не исключаю варианта, в котором я могу ошибаться. В конце концов, если присмотреться внимательнее, мы с Рагнаром действительно интересная и даже гармоничная пара, что, опять же, может лишь пугать меня.

Рагнар не первый человек в моей жизни, который оказался способным пугать меня. Первой и до сих пор единственной была Джекки Киттридж. Она была на год и одну неделю младше меня, но всегда выглядела и вела себя так, будто именно я была на этот год младше нее, в чем я, с течением нашей бойкой дружбы, перестала сомневаться. Джекки всегда была выше меня ростом и немногим крупнее в целом, так что ей прошлым летом даже продали сигареты – мне бы в тот год даже безалкогольное пиво без паспорта не отпустили. Жаклин – моя единственная настоящая подруга детства… Когда она со своей семьёй переехала из нашей глуши в продвинутый город, мы обе сильно переживали этот разрыв, который всё равно не порвал нашей дружбы – мы общались практически каждый день, благо интернет в прошлой жизни твёрдо-натвердо существовал и не собирался отдавать свою душу постапокалиптическому регрессу.

В отличие от меня и Дии, Джекки была дружна со своей младшей сестрой Лив. Их связь часто вызывала у меня белую зависть в детском возрасте: я смотрела на сестёр Киттридж и думала о том, что хотела бы, чтобы моя старшая сестра была так же близка со мной, проявляла бы ко мне такую же заботу и одаривала бы меня такой же защитой, какими фонтанировала Джекки по отношению к Лив. Тем более усиливалась моя тоска из-за одной схожести: Джекки была на шесть лет старше Лив, совсем как Диандра по отношению ко мне. Но Диа была из другого мира, более сложного, чем тот, в котором существовала я, имеющая опору хотя бы в одном родителе. Мы, конечно, могли бы сойтись, если не как настоящие сёстры, тогда хотя бы как хорошие знакомые, в чём я убедилась после восьми месяцев тесного общения с ней. Могли бы, если бы наш общий родитель приложил хотя бы немного усилий в этом направлении, но отец не особо печалился из-за своих проседающих отношений со старшей дочерью. Насколько я сейчас понимаю, ему всегда хватало меня одной, то есть ребёнка, рождённого от любимой женщины, а Диа ассоциировалась у него только с ошибками и травмами его бурной молодости. Родители – странный народ. Родители Джекки были не менее сложными, чем мои. И всё же Джекки была идеальной старшей сестрой, если только идеалы существуют – едва ли Лив осознавала своё счастье в её лице, а вот мальчик, рождённый во втором браке их отца… Кей? Интересно, что с ним. Джекки не испытывала к нему тёплых чувств, но, в отличие от Лив, точно не ненавидела его. Даже любопытно, смогла бы Джекки с её упорным характером в итоге стать хорошей сестрой и для нежеланного брата? Почему-то не помню, когда именно родился её брат, но, кажется, в конце весны. Если так, значит, он может быть Неуязвимым.

Джекки, Лив и Кей. Неужели они всё же смогли выжить? Ведь следы их присутствия в доме были, но… Вдруг те следы принадлежали не им? Надеюсь, Джекки и ради себя, и ради своих, сможет преодолеть все препятствия, и я тоже смогу, и когда-нибудь, когда Атаки прекратятся и Сталь будет иметь совсем другое значение, мы снова встретимся и сможем испытать искреннее счастье от встречи друг с другом, рассказать и с удовольствием выслушать истории своих путей… Надеюсь, мы выживем.

Диа и Маршал вытащили Кайю танцевать с ними. Еще чуть-чуть, и картина, на которой эти трое кружатся в составе прыгающего хоровода, пробила бы меня на улыбку, но в этот момент в моё личное пространство вторгся Рагнар. Он отходил отлить, и я не заметила, как он вернулся. Выкинув влажную салфетку на землю, он протянул мне руку и таким образом без слов пригласил меня вступить с ним в танец. Я согласилась. В конце концов, он мне больше, чем просто нравится, а здесь ещё и красивые декорации в виде оранжевого неба, и приятная компания в виде смеющихся близких людей.

Танец получился замечательным. Я навсегда запомнила его.

С нашей первой ночёвкой мы определились достаточно быстро и даже с некоторой лёгкостью: заехали в ближайший лесной съезд и, убедившись, что машину не видно со стороны дороги, разобрали сиденья – Диа и Маршал просто откинули назад свои, а мы перетащили все вещи из багажника в салон, благодаря чему смогли себе позволить полностью разложить заднее сиденье. Таким образом, сзади получился вполне приличный диван. Каждый имел в своём распоряжении по одной миниатюрной и вышитой дымчатыми цветами подушке – когда-то они украшали гостиный диван четы Агилера, – и по одному шотландскому пледу. Спать было не то чтобы комфортно, всё-таки ощущалась некоторая теснота, но зато не было холодно, по крайней мере мне, потому что Рагнар всю ночь обнимал меня, очень действенно исполняя негласные функции моего личного обогревателя. Я почти всю зиму проспала с ним в одной постели и уже давно оценила ценность теплоты его тела, так что в этой обстановке было даже приятно ощущать что-то знакомое и