Танец с Дьяволом - Шеррилин Кеньон

Она стояла, приподняв подбородок, словно приготовившись к худшему с его стороны.

— Ты можешь оставить меня, если хочешь. Но человек, которого я узнала, не такой бессердечный и жестокий. Он никогда никого не оставил бы умирать.

Он стиснул зубы.

— Ты ничего не знаешь обо мне.

Астрид отошла от снегохода. Медленно переступая, она вытянула руку, пытаясь дотянуться до него. Физический контакт был ей необходим, и какое-то чувство подсказывало, что он тоже нуждался в этом.

— Я была внутри тебя, Зарек. Я знаю то, чего никто больше не знает.

— И что? Я, наверное, должен теперь стать белым и пушистым? Смотри-ка, маленькая принцесса пробралась в мои сны, чтобы спасти меня. О-о, я так тронут. Мне заплакать?

Она схватила его руку. Его мускулы, как и он сам, были напряженными и твердыми. Жесткими.

— Прекрати!

Обеими руками Астрид обхватила его холодные как лед щеки. Они еще не отошли после быстрой езды, но все равно грели ее замерзшие пальцы. Астрид была уверена, что Зарек оттолкнет ее, и поразилась, когда тот не сделал этого. Он стоял, словно статуя. Неподвижный. Холодный. Непреклонный.

Она сглотнула, желая, чтобы он понял. Пытаясь достучаться до него, чтобы он перестал разрушать сам себя.

Почему он не хочет видеть правду?

Астрид держала его лицо в своих теплых руках, и Зарек не мог вздохнуть. Она была такой красивой, с крошечными сверкающими снежинками на ресницах и светлыми волосами. Казалось, она хочет помочь ему, но он все еще не мог в это поверить. Люди всегда действуют только в своих интересах. Все они. И Астрид не исключение. Но Зарек очень хотел поверить ей. Ему хотелось плакать. Что она с ним сделала? На краткий миг в своих снах, он начал думать, что не так уж и плох. Что он заслужил хоть немного счастья.

Боги, он был таким идиотом! Как он мог быть таким глупым и доверчивым? Он же знал что к чему. Доверие — это всего лишь оружие, которое используют, чтобы убивать людей. Доверию нет места в его жизни.

Астрид провела большими пальцами по его щекам.

— Я не хочу, чтобы ты умер, Зарек.

— А вот тут подлянка, принцесса, потому что я — хочу.

На ее глазах показались слезы, смывая иней с ресниц.

— Я не верю тебе. Танатос был бы более чем рад дать тебе то, чего ты хочешь, но ты боролся с ним. Почему?

— Привычка.

Она закрыла глаза, как будто разочаровавшись в нем. Ладони на его щеках напряглись. Затем к его полному удивлению, она засмеялась.

— Ты действительно не можешь удержаться, так ведь?

Ее реакция сбивала с толку:

— Удержаться от чего?

— От того, чтобы не быть таким гадом, — сказала она сквозь смех.

Смех Астрид не затихал, и Зарек с недоверием уставился на нее. Прежде никто не осмеливался смеяться над ним. По крайней мере, с тех пор, как он умер.

А потом она совершила самую невероятную вещь. Астрид подошла к нему вплотную и обняла. Ее смех заставил их тела соприкоснуться, разжигая в нем огонь. Это так сильно напоминало его сон…

Она обхватила его шею руками, прижимая к себе. Никогда еще никто не обнимал его так. Зарек не знал обнять ее в ответ или оттолкнуть. В конце концов он неловко обхватил ее руками. Ощущение Астрид в его объятиях было таким же, как во сне. Настолько же восхитительным.

И это было ненавистнее всего.

Она тесно прижалась к нему.

— Я так рада, что Ашерон послал меня к тебе.

— Почему?

— Потому что ты нравишься мне, Зарек, и я думаю, что кто-то другой к этому времени уже убил бы тебя.

С недоверием еще большим, чем раньше, он отпустил ее и шагнул назад.

— Почему тебя волнует, что со мной случится? Ты была внутри меня, скажи мне честно, что я тебя не пугаю.

Она вздохнула.

— Если честно, то да — пугаешь, но, с другой стороны, я видела в тебе и доброту.

— А деревня, которую я показал тебе во сне? Ту, которую я уничтожил.

Она поморщила лоб.

— Сон был разрозненным и отрывочным. Он показался мне не воспоминанием, а чем-то еще.

— Чем?

— Я не знаю. Мне кажется, что произошло что-то еще, кроме того, что помнишь ты.

Он покачал головой. Как она может верить в него, когда он сам в себя не верит?

— Ты действительно слепа, так ведь?

— Нет, я вижу тебя Зарек, так, как никто прежде не видел.

— Уверяю тебя, принцесса, увидь ты настоящего меня, ты бы давно убежала, пытаясь найти укромное место, чтобы спрятаться, — усмехнулся Зарек.

— Только, если там меня будешь ждать ты.

Ее ответ смутил его. Она не могла иметь этого в виду. Это еще одна игра. Другой тест. Никто и никогда не хотел его. Ни его мать, ни отец. Ни его хозяева. Даже он сам не хотел бы находиться рядом с собой. Так как могла она?

Зарек замер, почувствовав внутреннюю дрожь.

— Танатос на подходе.

Ее глаза расширились от страха.

— Ты уверен?

— Да.

Он потянул ее к снегоходу. Скоро рассветет. Он будет в ловушке, а Танатос…Даймон способен передвигаться и при свете дня.

Зарек обхватил Астрид руками. Оставить бы ее здесь за все то, что она с ним сделала, передать в руки Танатоса на случай, если это поможет выиграть больше времени для побега. Но он все еще не избавился от этой сумасшедшей идеи защищать ее. Нет, это была не идея. Это было безумное желание сохранить ее в безопасности. Подчиняясь собственной глупости, Зарек завел снегоход и поехал в сторону своей хижины.

Астрид глубоко вздохнула, когда они продолжили поездку. Она нарушила больше правил, чем рассчитывала. Но, чувствуя Зарека рядом, она знала, что это того стоило. Астрид должна спасти его. И не важно, что придется для этого сделать. Она никогда не чувствовала себя такой решительной. Или такой уверенной в себе. Он дал ей такую силу и убежденность, каких она никогда не знала. Он нуждался в ней. Несмотря на то, что говорил или даже думал. Нуждался так сильно, что это причиняло боль. У него никого больше не было на всем белом свете. И по причинам, которых она не понимала, Астрид хотела быть единственным человеком, которому бы он доверял. Единственным человеком, который мог бы приручить его.

Они ехали почти час, прежде чем Зарек снова остановился.

— Где мы? — спросила она, когда он слез со снегохода.

— У моей хижины.

— Здесь безопасно?

— Ничуть. И выглядит она так, будто тут разразился ад.

Зарек потрясенно оглядывался вокруг. На снегу все еще была видна кровь, но он не мог сказать, чья она. А затем осознание разорвало сердце.

Здесь погиб Темный Охотник.

Такие, как он, погибают не слишком часто, и он почувствовал небывалую боль за человека, который умер сегодня. Это было неправильно. Несправедливо. Если кто и должен был заплатить такую цену, то только он. Он должен был быть здесь, чтобы противостоять Танатосу. Думая о том, что невиновный человек теперь стал Тенью, Зарек страстно желал крови Артемиды. И где, черт возьми, Ашерон? Для того, кто, как предполагается, готов поставить свою задницу на линию огня ради Темных Охотников, Атлант странным образом отсутствовал.