Метель - Андрей Бондаренко

Поэтому вступать с княгиней в жаркие споры Петька не стал, а покладисто предложил:

– Милая и ангелоподобная Ольга-Ванда, она же – Ефросинья! Вам, что называется, и все карты в нежные руки! Общеизвестно, что сообразительные женщины – при тактическом и стратегическом планировании бытовых моментов – по эффективности многократно превосходят туповатых и недалёких мужчин…. Так что, просим, просим! Излагайте!

Глеб, очевидно, уже частично ознакомленный с этими «тактическими и стратегическими бытовыми моментами», только пессимистически ухмыльнулся в чёрную бородку, а Ольга – очевидно, в качестве короткого пролога основного выступления – принялась читать нотации:

– Только вот, не надо ёрничать! Не надо! Всё очень и очень серьёзно…. Пора бы вам, мои благородные господа, понять простейшую вещь: вы сейчас находитесь не в московском модном кинотеатре, где просматриваете премьеру нового приключенческого блогбастера. Мол, премьерный показ завершился, вежливо и вальяжно поаплодировали, встали и вышли – на улицы многоэтажного и беспокойного мегаполиса…. Отнюдь, не в кинотеатре! Понимаете меня, тормоза тормознутые? Якобы – фанатичные любители фантастических романов…. Всё по-настоящему! Вы (да, и я тоже) являетесь рядовыми (настаиваю, рядовыми!) жителями первой четверти девятнадцатого века…. Надо заметить, что это совсем непростые Времена. Клянусь – чем хотите – непростые! Здесь помереть и отдать Богу душу – раз плюнуть! И для того, чтобы дожить (желательно счастливо и интересно) до глубокой старости, ещё надо очень и очень постараться…

– Что ты, собственно, имеешь в виду? – насторожился Петька. – Нам всем угрожает смертельная опасность?

– А то, ты не знаешь, подполковник хренов?

– Ну, пока только смутные догадки-предчувствия бродят…. Например, сегодняшним утром мне на голову – с крыши вашего княжеского дома – чуть не свалилась тяжеленная глыба льда. Еле успел отскочить в сторону…. А, если бы, не успел?

– Тьфу, на тебя, олуха несообразительного! – всерьёз разозлилась Ольга. – Какая – в одно интимное место – ледяная глыба? Совсем фишку не рубишь! Я же вам толкую о предстоящем нашествии Наполеона Бонапарта.

– А…

– Бэ! Вторая буква русского алфавита…. Представляете, что тут начнётся грядущим летом?

– Ну, в общих чертах….

– В общих чертах, блин гусарский! – насмешливо и ехидно передразнила княгиня. – Натуральная бойня начнётся! Народу погибнет – страсть! Без точного счёта…. Вы, что же, дурики романтичные, всерьёз мечтаете умереть во славу Великой России? Чего молчите?

– Вообще-то, это выглядело бы несколько глуповато: попасть в Прошлое – самым волшебным образом – лишь для того, чтобы погибнуть через полгода. Пусть и со славой, пусть и ради бесконечно благих и благородных целей, – вынужден был признать Глеб. – Особенно, учитывая то простейшее обстоятельство, что Отечественная война всё равно – независимо от того, погибнем мы, или нет – будет выиграна Россией…

– И я толкую про то же самое! Зачем погибать безо всякого смысла? Без малейшего? Однозначно бездарно и полностью бесполезно? Не стоит того, право, господа. Не стоит…. Следовательно, что нам всем надо сделать срочно и в безусловном порядке? Правильно, иммигрировать! То бишь, оперативно, особо не раздумывая, уехать в спокойные и мало-мальски мирные края-страны.

– Глеб Сергеевич, будь другом! Дай-ка мне на десять-пятнадцать секунд твою коньячную фляжку, – жалобно попросил Пётр. – Надо, понимаешь, немного разгорячённые мозги охладить. А то они – от всего услышанного – начинают медленно плавиться и планомерно закипать…

– Это ты, Пьер, ещё не ознакомлен с мелкими географическими деталями сего гениального плана! – невесело хохотнул Нефёдов. – А в этих-то детальках она и заключена, то бишь, вся соль предстоящей кампании…. Я, кстати, тоже сделаю глоток-другой. Любовь моя, а ты как? Усугубишь?

Ольга только презрительно отмахнулась и, дождавшись, когда мужчины поправят свои расшатавшиеся нервы французским благородным нектаром, упрямо и настойчиво продолжила:

– Итак, нам надо срочно – до начала Отечественной войны – уехать из России. Это однозначно и бесспорно. То есть, данное утверждение надо принять за чёткую догму, не требующую дополнительных доказательств…. Только, вот, куда конкретно уезжать? Непростой, надо признать, вопрос…. Континентальная Европа, поставленная безрассудным и зарвавшимся Наполеоном на уши, место, явно, небезопасное и неуютное. Потом, естественно, и его, бедолагу, отстранят от власти, только легче от этого, поверьте мне, не станет. Человеческая кровушка по-прежнему будет литься весёлыми ручьями, плюсом – всякие давние междоусобные распри, общая нестабильность…, – нерешительно замолчала.

– Ваши конкретные предложения, благородная княгиня? – Пётр решил слегка подбодрить докладчицу. – Не верю, что для вас существуют неразрешимые задачи! Уповаем только на ваш недюжинный и могучий интеллект, наимудрейшая…

– Прекратить – пороть чушь! Затрахаю до смерти – юмористов не смешных! – не хуже, чем матёрый и авторитетный армейский генерал, рявкнула «наимудрейшая». – Языки избыточно длинные? Укоротить, мать вашу? Конкретные предложения…. Предлагаю, чисто для начала, перебазироваться в добрую и старую Англию.

– Как это – в Англию? – Глеб ошалело и непонимающе округлил глаза. – Ты же, любовь моя неземная, прошедшей ночью предлагала выбрать – в качестве постоянного места проживания – какой-то маленький и ничем непримечательный датский городок с совершенно непроизносимым названием. Мол, там отличная экология, море, солнце, дюны, сосны и очень дешёвая недвижимость…

– «Вчера», оно было уже вчера. Проехали и забыли…. А «сегодня», оно наступило только сегодня, – туманно пояснила Ольга. – Я, надеюсь, понятно выражаюсь? Так вот…. Англия относительно спокойная, прогрессивная и стабильная страна. Там, как всем нам хорошо известно – из школьного курса истории – в ближайшие десятилетия не намечается никаких существенных и кровавых катаклизмов. В отличие от всей остальной Европы, мать её европейскую…. Кроме всего прочего, на лондонских королевских верфях сегодня строят очень надёжные, многопушечные и ходкие фрегаты…

– Любовь моя хрустальная! А фрегаты-то, они зачем тебе сдались? Не было про них разговора. Ни вчера, ни месяц назад…

– Затем! Ты что же, Глебушка, в детстве и юности не читал Чарльза Диккенса? Великого и известного – на весь белый свет – английского писателя?

– Читал. Вроде бы…

– А если читал, то должен обязательно знать, что город Лондон – в первой половине девятнадцатого века – представлял (представляет?) собой (из себя?) сплошное и хроническое убожество. Мелкие придорожные канавы, наполненные – до самых краёв – вонючими нечистотами и гниющими отбросами. Узкие и кривые улочки, заваленные и забитые до упора конским навозом (свежим и высушенным), жидкой грязью и наглыми простолюдинами, одетыми в серые одежды – в цвет местного легендарного тумана…. Нет уж, увольте – сразу и навсегда! Лондон девятнадцатого века, это вам совсем не Лондон двадцать первого…. Жить там постоянно, до самой смерти? Растить детей в таком сыром и мерзком климате? Среди воняющих и смердящих канав? Я ещё не сошла с ума! Извините…