Белое с кровью - Кристина Робер

но мне… Я была свободной, могла делать то, что хотела делать. Но, знаешь… мне все равно было одиноко. И когда мы с Киром встретились… Это произошло почти сразу после случившегося в «Стании».

– Так он друг Алекса?

– Я не знала этого. Честное слово, не знала.

В голосе Мари сквозило отчаяние, и Ника поджала губы. Может, так и было – еще одно совпадение, но она ей не поверила. Зависимость Мари от брата – как наркотик, и нельзя так просто соскочить. Дэвис Джордан, с которым она закрутила роман в пансионе только потому, что тот был в списке и Мари надеялась, что Алекс его не тронет. Теперь этот Кир как-его-там.

– Ну, поздравляю, – буркнула Ника. – Ты счастлива?

– Нет, – просто ответила Мари, и Ника вдруг ощутила ее пальцы на своих. Посмотрела вниз: рука подруги просочилась через экран.

– Чего ты хочешь, Мари?

Молчание затянулось. Пальцы поверх руки Ники дрожали, иногда стискивали ее, потом резко отпускали. Ника не шевелилась и терпеливо ждала.

– Как ты сбежала?

– Сбежала? К ведьмам, что ли?

– Нет. Как ты от него сбежала? Как смогла? Я видела вас с Иланом Домором, он тебе нравится…

– Что за ерунда? Он мой охранник.

– Правда? – Казалось, Мари искренне удивилась. – Прости. Подумала, что между вами что-то есть, и решила, что ты расскажешь… в смысле… – Она тяжело вздохнула и откинула голову, опершись затылком на затылок Ники. – В пансионе вы с Алексом стали так близки; и я была уверена, что вы друг без друга не сможете, но… Ты в итоге живешь дальше, и только я…

Ника стиснула зубы. Рассказывать о том, как далось ей это расставание, она точно не собиралась, но слова Мари ее разозлили. Она живет дальше – ну да, ну да. Барахтается среди бессмысленных действий и дурацких тайн, вроде что-то делает, что-то выясняет, движется вперед, а как эйфория спадает, понимает, что никуда не продвинулась. Топчется на месте, все еще одинокая, уставшая и слепая. И кто бы знал, каково ей на самом деле, ведь тело лечит раны, а непроницаемая маска на лице скрывает все остальное. А то, чего люди не видят глазами, – того, значит, нет. Но Мари, любимой дочурке, талантливой принцессе и богопоклоннице, конечно же, тяжелее…

Ника протяжно выдохнула, пытаясь прогнать злость. Ей никогда не было свойственно состязаться с другими в тяготах жизни, но отчего-то именно слова Мари разожгли в ней такое желание.

– Пытаюсь жить, но ничего не получается, – шептала Мари, не заметив исходившего от Ники напряжения. – Он все время в моей голове, и чем дальше я уезжаю, тем громче звенит его голос. Его мысли. Чувства. Словно он отдает мне все дерьмо, что с ним творится, всю вину, все сожаления, а сам… Господи, Ника, как же я его ненавижу. Как же ненавижу… Ты должна понять, – Мари стиснула ее руку, – он же весь тот год решал свои проблемы за твой счет… он же… как паразит… как…

Ника резко выдернула руку. Яростные слезы прожгли глаза. Она было подумала, что раз Мари знает об их родстве, то непременно заговорит об этом, но то, что та в итоге сказала… У Ники был повод злиться на Алекса, хотя, если уж по правде, ее злость породили ее же ожидания. Сама себе придумала, а потом разочаровалась. Но Мари… Как она может так? Как будто Алекс виноват в том, что он такой. А если бы эмпатия досталась не Алексу, а ей, Мари бы сейчас жаловалась ему? Говорила, что это она, Ника, как паразит, пьет ее жизнь, перекладывает свои проблемы? Словно это можно контролировать…

– Не уходи, пожалуйста, – жалобно протянула Мари. Она не поднялась, не вышла к ней – по-прежнему сидела спиной, и Ника вскочила на ноги. – Что мне делать, скажи?

– Мне плевать, что ты будешь делать. – Ника резко смахнула с носа слезу. – Сходи в церковь и помолись. Может, твой Бог отпустит тебе грехи.

Terra ignis, Центральная площадь.

Сентябрь 2019 года

Карнавал красок проходил на главной площади столицы и ежегодно собирал жителей со всех уголков земли – от окраин до Алтавра и Куската, долины эльфов. Все улицы, ведущие к площади, за одну ночь зарастали лотками с угощениями, напитками и сувенирами. Деревья и фонари оплетали цветные гирлянды из искрящихся лампочек, флажков и кукол-марионеток. Днем здесь проходили цирковые представления, шоу мыльных пузырей и театральные постановки по истории terra, а вечером появлялись музыканты, а на импровизированную сцену стягивались танцующие компании. Отличительной и обязательной особенностью праздника был маскарад: все от мала до велика, независимо от пола и возраста, облачались в цветные плащи и огромные маски из ткани и дерева на все лицо.

О празднике Ника узнала от Агвида Берси и захотела сходить, раз уж участие предполагало полное инкогнито, но в последний момент Берси променял ее компанию на свидание с «очень важной женщиной из прошлого» и поручил новоиспеченную принцессу Домору и Фернусону.

– С утра я наблюдал, как юная Катарина Кемберуэл рыдала в парке, просто навзрыд, – деловито отметил Инакен, натягивая на голову ярко-желтую маску из дерева. – Разлад у вас, что ли?

– Тебе-то что? – бросил Домор.

Ника искоса взглянула на него. Что за отношения были у него с этой скромницей Катариной, она до сих пор так и не понимала, хотя за последние дни несколько раз видела их в замке вместе, на пути в его спальню. Домор – как всегда с каменной мордой, Катарина – красная от смущения. Хотя, может, он ее напоил наконец, кто разберет. Или ему, наоборот, нравится, что она ломается? Любитель неприступных куколок. Интересно, а как он вообще в… Ника мотнула головой и сосредоточилась на тесемках плаща, которые битый час пыталась поудачнее завязать на шее: плащ был слишком объемным и тяжелым и все время норовил упасть на землю.

– Принцесса, вы такая хрупкая. Без помощи не обойтись, – ухмыльнулся Инакен и поспешил закрепить плащ. – У вас очень выразительные глаза. Боюсь, даже маска не спасет, – а потом вдруг наклонился к ней и саркастично шепнул: – Ревнует она его к тебе, ага.

Игнорируя сказанное, Ника надела свою маску. Ее наряд был серым и на фоне желтого у Фернусона и белого у Домора выглядел совсем уж блекло. Инакен подставил ей руку, и троица отправилась на праздник.

День клонился к закату, а веселье на площади было в самом разгаре. Взрослые сажали детей на плечи, чтобы те смогли посмотреть последние представления театра кукол. Торговцы громко зазывали в свои лавочки, предлагая карамельные яблоки и орехи с корицей, а также шуточные книги по зельеварению и выдуманные карточки с изображением ведьм из Морабата. На стене одной из палаток даже висели фото с церемонии титулования, где Ника и Нукко приветствовали друг друга, склонив головы.

– Не будь как все, знай свою историю! – кричал патлатый торговец, размахивая карточками. – Новый мир, новый свет!