Босиком по пеплу. Книга 2 (СИ) - Мейер Лана

Кто бы мог подумать, что беременность настолько сильно меня изменит.

Все ощущается по-другому. Иначе, чем прежде.

Вечно раскаленный и жалящий воздух Анмара, ассоциирующийся у меня исключительно с жизнью в строгих ограничениях и первой любовью, вдруг становится приятно-влажным, насыщенным, воздушно-пряным. Легкий запах океана и водорослей проникает глубоко в легкие, очищая диафрагму от боли, тревог и напряжения, обещая, что все будет хорошо, и я обязательно стану еще счастливее.

Следующий вдох дарит мне особый вид кислорода, приправленный знакомым ароматом мужского парфюма, от которого млеет все тело и затуманивается разум — запах моего мужчины. Платок, который я сегодня надела на голову и обернула вокруг шеи, насквозь пропитан Амираном.

Этой ночью он накрыл им мои глаза и связал запястья над головой, чтобы войти глубоко, до самого основания, пока я растворяюсь в эйфории и сладостных ощущениях, позволяя ему укрощать меня своим твердым членом, размеренными и быстрыми движениями внутри, облизывать и покусывать соски ловким и требовательным языком.

По телу проходит сладкая дрожь и мне приходится сжать под паранджой бедра, чтобы хоть как-то унять волну дикого желания и потребности в присутствии мужа. Придется немного подождать. На вечер у нас запланировано особое свидание в нашей спальне, и он пообещал, что вернется домой к восьми.

«У меня есть для тебя подарок, Ран. Не опаздывай сегодня. Я умру от желания, если не почувствую всего тебя в себе…уже скучаю по своему уникальному тигру», — глупо улыбаясь в ворот хиджаба, строчу сообщение мужу я, вспомнив одну из наших первых словесных перепалок в зверинце. 

Каждый атом всего моего существа ежесекундно тянется к Амирану. Сначала, вальс гормонов, который устроил наш ребенок, пришелся мне не по душе, но сейчас я уже привыкла к ощущению некой зависимости от Мира. Я могу бесконечно вдыхать, ласкать, любить, целовать и обнимать своего мужа — я долго сопротивлялась тому, чтобы открыто признаться в этом собой себе, но устала бороться. Приняла, как данность — мои чувства к нему меняются и растут с каждым днем. Приняла то, что меня неимоверно тянуло к нему с самого первого взгляда, но я была слишком глупа, упряма и юна, чтобы распознать и правильно трактовать чувства, которые казались лишь мне первобытными инстинктами и рефлексами тела.

И теперь меня бесконечно злит и расстраивает, что его так мало в моей жизни.

Кто бы мог подумать, что я буду рассуждать так? Что мне будет не хватать Амирана? Три месяца назад я мечтала от него избавиться, а сегодня жажду просыпаться с ним каждый день, а не только пару раз в месяц. Амиран обычно встает в шесть утра и наспех приняв душ, отправляется на «охоту» или покорять мир, пока я безмятежно досматриваю десятый сон.

Хочется узнавать его, по-настоящему, глубоко, проводить больше времени вместе. Учитывая трудное положение в Анмаре — это непозволительная роскошь, даже для жены наследника престола.  Амиран по-прежнему погружает меня в бескрайний океан своего внимания исключительно в спальне.

Отчасти, меня это глубоко задевает и расстраивает. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что это временное явление, и как только политическая ситуация в Анмаре стабилизируется, все образуется.

Поднимаясь на пятидесятый этаж, где расположен офис моей редакции, я сразу направляюсь в кабинет Камилы. Поскольку сестре пришлось перейти на заочное обучение в США, и приезжать в Нью-Йорк она теперь будет только на сессию, я решила устроить её к себе в качестве редактора интернет-журнала для англоязычного рынка. Хорошее знание западного менталитета поспособствует тому, чтобы статьи под её руководством выходили в необходимом иностранным читателям формате.

— Ну как, ты узнала, кто у вас будет? — как только я вхожу в небольшой кабинет Камилы, сестра кидается ко мне с распростертыми руками и заключает в крепкие объятия. Искренняя и такая редкая улыбка озаряет лицо Ками.

Вот уже целый месяц я очень часто наблюдаю её подавленной, грустной и тоскующей. её упадок сил и угнетенное состояние, несомненно связано с постоянным отсутствием Нейтана.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы с Камилой стараемся не касаться прошлого. После её медового месяца у нас состоялся душевный разговор, в котором мы окончательно расставили все точки над «и»…думаю, тот факт, что я жду ребенка от Амирана, сильно успокоил сестру. Это некая точка невозврата, после которой даже говорить уже не о чем и делить — тем более.

Нейтан больше не мой. Но он навсегда останется мне родным человеком и светлым воспоминанием.

— Нет. Узнаю вместе с Амираном. Врач запечатала этот «сюрприз» в конверт, который мы откроем вместе, — делюсь секретом с сестрой, не в силах скрыть волнение и томительное предвкушение сегодняшнего вечера. — Но она заверила меня, что беременность протекает хорошо. Просто мне иногда тревожно, особенно когда я чувствую слабость или недомогание. Слава Богу, что прошел токсикоз.

— Я думаю, тебе нужно больше спать и отдыхать, и меньше работать, — с тревогой в голосе наставляет Камила, поправляя темно-серый хиджаб, слегка соскользнувший с её головы и открывший моему взору линию платиновых волос. — Я думаю, эмир будет счастлив ребенку любого пола.

— Шейхи помешаны на наследниках. Иначе, почему нас пятеро? — пытаюсь пошутить я. — Мне это вообще неважно. Главное, чтобы малыш родился здоровым, — облокотившись бедрами на край рабочего стола, любовно и мягко провожу ладонью по своему животу, надежно защищенному паранджой кремового цвета.

Ками внимательным взглядом отслеживает это трепетное движение. Внезапно, уголки её полных губ стремительно опускаются вниз, в аквамариновых глазах тлеет что-то необъяснимое, незнакомое мне, колкое и жалящее…похожее, на белую зависть?

— Уверена, что Амиран считает также. Я видела, как он смотрит на тебя, Ли, — надрывно выдыхая, тихо замечает Ками.

— Как же?

— Словно других женщин в его вселенной не существует. Может быть, это звучит дико, но каждая девушка мечтает о том, чтобы любимый мужчина смотрел на неё таким взглядом…, — опуская взор, продолжает Камила, и я понимаю, с чем связана её печаль. Сестра уверена, что её муж не испытывает к ней подобных чувств.

А я считаю, что время все расставит на свои места и покажет, чего и какие взгляды стоят.

— Ты скучаешь по нему, вот и все. Не грусти, Ками. Нейт скоро вернется, — Камила резко поднимает голову, улавливая в моем тоне обнадеживающую уверенность. В глазах сестры мириадами звезд отражаются кристально чистые слезы. Расплавленный аквамарин, как у нашей матери.

— Да. Очень скучаю. Хочется, увидеть в его глазах то, что он тосковал и по мне, когда он вернется. Если вернется…

— Что ты такое говоришь, Ками? Нейт не погибнет в Зулейре. Не смей даже думать об этом. Он управляет войсками, а не сражается в эпицентре военных действий, — напоминаю Камиле. О том, что Амиран вернул Нейтану военное звание и перевел в командный штаб я сама унала совсем недавно. Это очень удивило меня и до глубины души тронуло.

— Да, я знаю. Риски минимальны. Но я не могу не переживать…не представлять самое страшное, каждый день, — девушка обнимает себя за плечи, по её хрупкому телу проходит сильная дрожь.

Я чувствую укол легкой вины за то, что Нейтан вообще оказался в подобном положении. Еще недавно я бесконечно сожалела о том, что не бежала вместе с ним, как только он заикнулся об этом. А теперь? Я сожалею о том, что вообще дала ему повод сражаться за меня до последнего. Я не знала, как поступить правильно, потому что прислушивалась лишь к голосу своего эго, который отчаянно сопротивлялся навязанному браку и сладко-грешному плену Амирана аль-Мактума.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вы созваниваетесь?

— Не так часто, как мне хотелось бы. Ему просто не до этого. Не до меня. Иногда так хочется вернуться в наш медовый месяц. В длинное путешествие,  в которое мы отправились сразу после свадьбы, — лицо Камилы озаряет мечтательная улыбка, а глаза сияют самыми яркими воспоминаниями в её жизни. —  Там, я впервые… почувствовала, что ему не все равно. Я послушала твой совет, Алиса — стала собой. Пожалуй, тогда мы впервые по-настоящему познакомились друг с другом. Я перестала быть для него всего лишь «надоедливой сестрой его…».