Во власти обольстителя - Анна Бартон

— Что, если я буду одевать их только во время этого приема? У меня нет ничего подходящего для такого случая.

— Это разумно. — Помолчав, он склонил голову набок. — Не могу представить, что ты позволишь мне купить тебе новые наряды.

— А я и не позволю.

— Проклятие! — Оуэн задумчиво потер подбородок. — Может, я уговорю тебя ходить вообще без одежды? Ты роскошно выглядишь в этой шемизетке.

От этих слов у Аннабелл потеплело на сердце. Она заглянула ему в глаза и увидела не надменного герцога, а его. Жар полыхнул между ними, и она, как мотылек, полетела прямиком в это пламя.

— Я скучала по тебе, — прошептала Аннабелл.

— Я тоже, — ответил он.

Перегнувшись через кровать, Оуэн осторожно снял с нее очки и положил их на ящик, который служил прикроватным столиком. Взял ее лицо в ладони, притянул к себе, а потом нежно поцеловал в губы. Желание растеклось по телу Аннабелл, кожу головы закололи тысячи иголок, соски отвердели. Возвращая ему поцелуй, она наслаждалась вкусом этих губ. Какими бы разными они с Оуэном ни были, их связь воспринималась как нечто правильное и реальное.

Аннабелл слегка отодвинулась.

— Ты действительно чувствуешь себя хорошо?

— С каждой секундой все лучше и лучше. — Оуэн, усмехнувшись, потянулся поцеловать ее еще. С каждым движением его языка, с каждым касанием его рук она все больше подпадала под его чары. Ей захотелось навсегда остаться в этом коконе их взаимопонимания, в этом их отдельном мирке.

Именно в этот момент Аннабелл решила, что будет сама дарить наслаждение, так же как получает его.

Убрав пряди волос с его лица, она попросила:

— Сними сюртук.

Уголки его рта изогнулись в улыбке, от которой сердце было готово остановиться. Скинув сюртук одним движением плеч, он протянул его ей.

— Благодарю вас. — С явным удовольствием она перебросила сюртук через плечо. Потом развязала на Оуэне галстук, сняла его и послала в полет по комнате. — Ляг на спину.

Зеленые глаза Оуэна наполнились предвкушением, и он сделал так, как было сказано. Когда Оуэн закинул руки за голову, Аннабелл увидела, как напряглись его мускулы, и у нее пересохло во рту.

— И что теперь? — подзадорил он ее.

— Теперь я попытаюсь стянуть с тебя сапоги. — Это было довольно трудно сделать, но она все-таки справилась.

— Должен признаться, я нахожу этот процесс весьма возбуждающим, — заявил Оуэн.

— Вот и хорошо. — Аннабелл почувствовала себя настоящей соблазнительницей. — Мы еще только начали. — Убавив в лампе пламя, Аннабелл вытянулась на постели рядом с Оуэном. Его глаза горели желанием. Ей это было видно даже без очков, она физически ощущала это, могла попробовать на вкус.

Аннабелл захотелось рассказать Оуэну, что она испытывает к нему, узнать, вдруг он чувствует то же самое к ней.

— Оуэн, когда я в первый раз увидела тебя, мне показалось, что ты самодовольный и упрямый тип. Но теперь я узнала другую твою сторону и… И ты стал мне небезразличен. По-настоящему. Мне нравится то, что я чувствую, когда ты рядом со мной.

Вот! Она это сказала. И теперь затаила дыхание.

Оуэн тихо выругался. Не такой реакции она ожидала.

Взяв прядь ее волос, он стал наматывать их на пальцы.

— Ты просто потрясающая. Но, несмотря на наши с тобой отношения, я не знаю, что ждет нас в будущем. Ты заслуживаешь стать моей невестой, но я не могу этого пообещать.

Аннабелл уже давно поняла это, но услышать такое из его уст было тяжело. Она положила ладонь ему на грудь.

— Я не собираюсь женить тебя на себе. Мне просто хочется знать, что между нами есть что-то реальное.

— Есть, Белл. — Он заставил ее нагнуться и целовал до тех пор, пока голова у нее не пошла кругом от желания. — Не сомневайся. Ты мне тоже очень и очень небезразлична.

Его слова не произвели на Аннабелл ожидаемого впечатления, но она подозревала, что даже такое объяснение было для него чем-то экстраординарным. Указательным пальцем Аннабелл принялась вычерчивать кружочки на его широкой груди.

— Когда тебя нет со мной, мне начинает казаться, что все это — плод моей фантазии. Это ведь существует только в темноте, когда мы остаемся одни.

— Нет, это всегда с нами. И я докажу, что наши отношения реальны… И избавлю тебя от всех сомнений.

Прижав Аннабелл к себе, он перекатился на нее и стал неистово целовать ее, подтверждая свои слова каждым движением языка. И это было убедительно!

Словно развязывая бант на упаковке долгожданного подарка, Оуэн спустил с ее плеча одну бретельку шемизетки. Потом другую. Склонившись над Аннабелл, взял в рот сосок. Пососал его. Поцеловал ее в живот. Сдвинул шемизетку ниже, еще ниже. И Аннабелл оказалась обнаженной. Он разглядывал ее, бесстыдно оценивая ее тело. А она затрепетала, отзываясь на этот взгляд.

Аннабелл тоже захотела посмотреть на него, поэтому пришлось стянуть с него сорочку через голову. Его грудь и брюшной пресс были рельефны и тверды, как у скульптур, высеченных из мрамора. Но в отличие от изваяний у него была теплая кожа с исходившим от нее легким ароматом бренди и сигар. Еще от него пахло накрахмаленной рубашкой и им самим. Аннабелл провела рукой по его напряженной шее, по плечам, ощущая, как у него под кожей перекатываются мускулы. Когда Аннабелл коснулась его сосков, он еще жарче принялся целовать ее, и она застонала от жгучего наслаждения.

Ей стало интересно ощутить, как обнаженное тело Оуэна прижмется к ней, и она еще сильнее привлекла его к себе. Насколько они отличались друг от друга! И все-таки как они прекрасно друг к другу подходили! Объятия Оуэна были сильными и давали чувство защищенности. Слегка курчавые волосы на его груди, касаясь, щекотали ей напрягшиеся соски.

— Теперь ты веришь? — спросил Оуэн.

— М-м-м? — У нее кружилась голова.

— Ты веришь в нас? — выдохнул он ей в шею. — В это ты веришь?

— Я верю в то, что ты делаешь так, чтобы мне стало хорошо.

Он замолчал на мгновение.

— Возможно, ты более цинична, чем я.

— Ты о чем?

— Ни о чем. Просто закрой глаза и наслаждайся. У нас совсем немного времени до рассвета. Не хочу терять ни минуты.

В подтверждение своих слов Оуэн с толком провел остаток времени. Он не занимался с Аннабелл любовью, но учил ее понимать свое тело — что значит испытывать наслаждение, что значит испытывать восторг, и в конце — настоящий экстаз. Он рассказывал ей о своих сестрах и многочисленных тетушках, расспрашивал о ее семье, о годах детства. Аннабелл чуть было не заговорила с ним о своем деде — виконте, но ее горло сдавила судорога, и она не смогла произнести ни слова. Потом попыталась объяснить, что для нее создание одежды — это не просто профессия. Это еще и страсть. Они поделились друг с другом своими глупыми детскими секретами. Она страшно боялась пауков, он ненавидел переводить с латыни.