Трон Знания. Книга 2 - Такаббир Эль Кебади

недавнего времени он был совершенно спокоен, думая, что Малика в Ларжетае. Он был спокоен, когда Вилар сообщил, что Малика выпросила у него пять грузовиков и не сказала – зачем. Возможно, не хотела лишний раз выслушивать, что тайному советнику негоже заниматься гостиницей. Неделю назад из поездки вернулся Исаноха… Она у климов, когда приедет – неизвестно. Адэра разбирала злость: Малика столько раз говорила о доверии, и как после этого ей доверять? Спланировала, склонила на свою сторону Исаноху и уехала молча, будто правитель пустое место. Будто он враг, предатель и ещё бог знает кто.

– Не глотайте буквы! – Голос Драго прозвучал как хлопок в пустой комнате.

Адэр поднял голову.

Страж, сидя с другой стороны стола, выпрямил спину:

– Простите. Я сказал два раза – вы не слышали.

Адэр закрыл фолиант:

– На сегодня хватит.

Драго поднялся со стула.

– Я тебя не отпускал.

Страж сел.

– Почему моруны прячутся за долиной Печали?

Драго уставился на Парня, дремлющего возле холодного камина:

– Не знаю. В детстве я жил в Маншере. Меня увёз туда отец. Историю Порубежья в тамошних школах не учат.

– В истории Порубежья о морунах нет ни слова.

Вскинув брови, Драго повернулся к Адэру:

– Да? Странно…

– Не странно. Информация о морунах никак не могла попасть в историю страны, в которой они не жили. Они ушли за долину Печали до того, как Грасс-Дэмор переименовали в Порубежье.

– Они жили в Порубежье. Целых семь лет, – уточнил Драго.

– Ну вот… А говорил, что не знаешь. Может, вспомнишь, почему они ушли?

– Слышал, что их не любили.

– Почему?

– Они жили по понятиям.

Адэр потёр лоб, поглядывая на Драго из-под ладони:

– Они воровки?

Страж вытаращил глаза:

– Нет!

– Живут по понятиям только воры.

– Ничего подобного. Если человек не убивает и не ворует, потому что боится наказания – он живёт по Закону. А если человеку даже в голову не приходит сделать что-то плохое – он живёт по человеческим понятиям.

– Интересное объяснение… А как ты объяснишь ваши с Маликой чудачества в парке развлечений?

– Вы говорите о человеке-рыбе?

Адэр кивнул.

– Я не хотел его спасать. Малика меня заставила.

Как же это на неё похоже: против ветра, против течения, наперекор здравому рассудку…

Драго усмехнулся:

– Если я снова попаду в такую ситуацию – раздумывать уже не буду. Мне понравилось спасать людей.

В кабинет заглянул Гюст:

– Мой правитель! Советники в сборе.

Шагая в зал Совета, Адэр мысленно проговаривал вопросы, которые собирался поднять на собрании. Он решил обходиться без шпаргалок. Если память не может удержать фразы – значит они неважные. Если они неважные – зачем их писать, а потом озвучивать?

Моранда бежал рядом. Увалень-щенок взрослел и превращался в настоящего зверя: взгляд злобный, поступь бесшумная и дыхания не слышно. Проводив хозяина до зала, Парень так же тихо исчез.

Орэс Лаел чувствовал себя в кресле старшего советника как умелый наездник в седле. Его желание трудиться с полной отдачей сквозило в каждом слове. Воодушевление и энергичность Лаела передалось остальным. В итоге заседание прошло на волне единства и полного взаимопонимания. Давно такого не было. А Адэру почему-то не хватало простора, воздуха, света… Будто зал стал меньше, окна уже, а люстры превратились в свечи.

После собрания Адэр отправился в кабинет, но поработать с документами не удалось. Глаза так и норовили посмотреть в окно. За окном темнота, ни зги не видно. В голове стучало молоточком: зачем ты смотришь в окно, зачем? Ты никого не ждёшь…

В холле горел камин, не для тепла – для уюта. Тихо потрескивали дрова. На столиках светились лампы, разбрасывая лучи по паркету. Моранда запрыгнул на диван, стоящий под декоративным деревом, и свернулся в клубок как ёжик. Адэр постоял возле лестницы – всё равно он не сможет уснуть – и расположился возле Парня.

Сверху донеслись тяжёлые шаги. На балконе второго этажа появился Вилар. Похлопывая ладонями по балюстраде, посмотрел на парадные двери и пошёл обратно.

Из хозяйственной пристройки показались двое. Страж отдал девушке ведро, поправил воротничок на униформе служанки. Девушка зыркнула по сторонам, чмокнула молодого человека в щёку и скрылась в коридоре, ведущем к залу Совета.

Адэр потёр грудь. Что так больно кольнуло? Зависть? Она, родимая. Кому-то любовь дарят, а кто-то её покупает.

Покупать приходилось всегда, невзирая на происхождение избранницы на ночь. Будь то служанка, лоретка или дворянка – все ждали денег и подарков. Галисия и та ни разу не отказалась от подношений. Адэр купил ей особняк в пригороде Градмира якобы для тайных встреч. Галисия взяла документы на недвижимость, ключи и ни разу не пригласила Адэра в гости. Ей нравился его замок Грёз. Замок Грёз… Скоро ли он пройдёт по аллеям, посидит на берегу пруда, слушая жизнерадостную перекличку лягушек?

По лестнице поднималась горничная – идёт в апартаменты правителя стелить постель. Глядя на белокурые локоны, гибкую спину и обтянутые узкой юбкой бёдра, Адэр покосился на спящего Парня. Последние две недели зверёныш просто сходил с ума, когда хозяин закрывался с кем-то в спальне. Скулил, царапал дверь, грыз дверную ручку. Такое звуковое сопровождение на корню истребляло всякое желание. Адэр выставлял питомца в коридор – он начинал биться головой о стену. «Забывал» в саду – Парень выл под окнами. Если так будет продолжаться и дальше, придётся соорудить в подвале клетку.

Стараясь не разбудить зверёныша, Адэр осторожно подвинулся к краю дивана, медленно наклонился вперёд, но встать не успел. Парень спрыгнул на паркет и (о, чудо!) завилял хвостом. Снаружи донёсся гул мотора. Караульные открыли двери. Раскидистое деревце закрывало обзор, но Адэр знал, кто вошёл в замок.

Малика и незнакомый рослый человек направились в хозяйственную пристройку.

– Малика, – позвал Адэр.

Она и её спутник оглянулись. Валиан… Адэр указал им на кресла.

Если не обращать внимания на ужасное платье, Малика выглядела превосходно: на щеках румянец, глаза светятся, волосы чёрной рекой стекают с округлого плеча на пополневшую грудь. Поездка к климам пошла ей на пользу.

Адэр с трудом оторвал взгляд от тонких пальцев, перебирающих шерсть Парня, развалившегося в ногах Малики, и посмотрел на нежданного гостя:

– Я думал, мы с вами больше никогда не увидимся.

Валиан заговорил. Он рассказывал, каким был его народ до создания резервации, и каким стал, когда потерял веру в справедливость. Рассказывал о жёнах и мужьях, оставшихся без своих половинок, о детях, разлучённых с матерью или отцом, о стариках–переселенцах, которым вместо тихой старости достались непосильные испытания. А всё потому, что иноземный правитель превратил климов в изгоев на