Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью - Борис Стругацкий

Все-таки не удержался и произнес речь. Sorry!

А как бы, на Ваш взгляд, поступил в такой ситуации Горбовский?

Dan & Serj. Волгоград, Россия — 16.12.99

Хороший вопрос. Но ответить на него трудно, ибо авторы (по натуре своей) все-таки скорее Сикорски, чем Горбовские. Тут, наверное, надо исходить из того, что Горбовский — добрый человек, а добрый человек всегда доверчив и никогда не склонен к паранойе. Горбовский исходил бы из презумпции невиновности и стремился бы прежде всего поговорить и договориться. И, возможно, ему это удалось бы — в данном конкретном случае. А может быть, и нет. Ведь Абалкин сам отнюдь не сахар. Впрочем, до смертоубийства в любом случае не дошло бы, и на том спасибо.

Оправдываете ли Вы поступок Сикорски? Как бы Вы поступили на его месте?

Владимир. Саратов, Россия — 24.03.00

Я НЕ оправдываю поступок Сикорски, хотя очень хорошо его (Сикорски) понимаю и вполне ему сочувствую. Однако на его месте я, наверное, все-таки пренебрег бы ценной информацией и попытался бы просто «арестовать» Абалкина. Понимаю, что это непросто, но попытаться все-таки надо было. Каммерер же попытался. Но — в одиночку. А надо было навалиться всем КОМКОНом.

Не станете же Вы утверждать, что такие люди, как Сикорски, не нужны. Кто же будет оберегать общество от напастей и брать на себя ответственность?

Роман Пехов. Екатеринбург, Россия — 12.04.00

Никогда не утверждал подобных глупостей. И спецслужбы нужны, и такие люди, как Сикорски (к которому авторы всегда относились с большим уважением и симпатией) — тоже. Речь ведь совсем о другом: пока такие спецслужбы будут существовать, будут обязательно гибнуть ни в чем не повинные люди, — даже если во главе спецслужб будут стоять такие бескорыстные, порядочные и субъективно порядочные чиновники, как Сикорски.

Почему было не попробовать где-нибудь в дальнем космосе дать «детонатор» кому-либо из «подкидышей»?

Колинченко Александр. Иркутск, Россия — 01.06.00

Для Странников Космос — дом родной. Для робота Странников, надо думать, — тоже. Вряд ли космические расстояния будут для такого робота серьезной преградой. Так что я бы такой эксперимент производить не стал.

Почему Сикорски так и не превратил музей в сейф большого размера? Моток колючей проволоки, плечистый парень и пистолет (кстати, зачем так рисковать — даже после нескольких выстрелов Абалкин еще был жив) — какая-то не слишком серьезная мера предосторожности.

Дмитрий Усольцев. Новосибирск, Россия — 24.06.00

По-моему, в романе довольно ясно сказано: Сикорски не собирался ограждать Музей от Абалкина; наоборот, Сикорски ХОТЕЛ, чтобы Абалкин попал в Музей — ему надо было посмотреть, как он там будет себя вести и, в частности, как именно будет он реагировать на детонаторы.

В чем заключается проблема Сикорски? Не мог же он один превратить художника-зоолога в прогрессора. Насколько я понял, в этом грязненьком деле поучаствовали все — от врачей-педиатров до мирового совета. Если обобщать, гибель Абалкина — вина всего человечества.

Дмитрий Усольцев. Новосибирск, Россия — 24.06.00

Вы бесспорно правы. Но более всех виноват тот, кто изначально все задумал, продумал и реализовал. Подавляющее же большинство людей, замешанных в этой истории, действовали «втемную».

Что, собственно, являлось побудительным мотивом для Р. Сикорски?

Алексей Ложко. Днепропетровск, Украина — 03.07.00

У Сикорски один-единственный побудительный мотив — исполнение своего долга. Он добровольно взвалил на себя эту ношу — обеспечение безопасности Земли, — и он готов эту ношу нести, не позволяя себе ни минуты отдыха или расслабления.

Как вообще Сикорски смог убить Льва? Ведь он стреляет в него не из импульсного разрядника, а из «герцога» (кстати, почему?). Мак в свое время получил от ротмистра семь разрывных в сердце, печень, позвоночник плюс огромная потеря крови, плюс неизбежный сепсис — и ничего, встал и пошел. Лев же не Маку чета — настоящий прогрессор, не наблюдатель из ГСП, а послушно умирает от нескольких пуль. Как же так?

Дмитрий. Санкт-Петербург, Россия — 14.11.00

Это все уже обсуждалось здесь множество раз. Самый простой ответ: надо знать, КУДА стрелять из «герцога». Экселенц — знал.

Почему вообще понадобилось непременно УБИВАТЬ (лишать жизни) Абалкина, неужели не существовало других способов остановить его — парализовать, обездвижить, усыпить и т. д.?

Svarog. Россия — 12.01.04

Но это же очевидно: кто может сказать, как именно надлежит «парализовать, обездвижить, усыпить» автомат Странников? Сикорски не мог рисковать, и времени для экспериментов у него не было.

Чем объясняется чудовищный эгоизм Льва Абалкина-ребенка?

Илья Винарский. Беллвью, США — 09.01.99

Да, Лева был ребенок со странностями. Но, во-первых, он, все-таки, как-никак кроманьонец. А во-вторых, из нашего личного опыта следует, что все без исключения мальчики (да и девочки тоже) — существа со странностями.

Лев Абалкин действительно бил Майю Глумову в детстве?

Павел. Москва, Россия — 24.12.04

Ну, он не бил ее, конечно, в брутальном смысле этого слова. Он с ней дрался. Как дерутся между собой в детстве даже самые крепкие друзья. Правда, поскольку он был мальчик, он обычно побеждал, и само собой получалось, что он ее «поколачивает». Что с него взять, с кроманьонца!

Откуда Абалкин узнал номер спецканала Сикорски, известный только Тристану?

Павел. Омск, Россия — 27.05.99

Это главная загадка всей истории! В повести ответа нет. Опыт показывает (нашлись такие читатели), что можно догадаться. Тут главное — не совершать ошибки Сикорски, не предполагать сразу, что Абалкин вырвал всю информацию у Тристана силой.

Что же на самом деле произошло с лечащим врачом Льва Абалкина на Саракше Тристаном?

Тема Кабиров. Зеленоград, Россия — 25.12.99

Он был ранен и захвачен контрразведкой, которая обработала его «сывороткой правды», под воздействием которой человек довольно быстро умирает, но перед смертью говорит о самом для себя важном. Поскольку Тристан, умирая, говорил по-русски, у следователей возникла идея, что он говорит на каком-то из материковых языков, и они позвали штабного шифровальщика (родом с Материка), чтобы тот послушал. Так Абалкин услышал предсмертный бред Тристана. Что-нибудь вроде: «Всем-всем-всем… Ни в коем случае не допускайте, чтобы Абалкин попал на Землю… обо всех попытках такого рода сообщайте по каналу такому-то…» И т. д. Тут-то и завертелось колесо смерти.

После всего этого Абалкин, тем не менее, СНОВА идет в музей. И не просто идет (например, к Майе), а берет коробку с детонаторами. Ничего ни у кого не спрашивает — берет. После разговора с Сикорски, после того, как Каммерер слезно умоляет его не делать «резких движений». Где логика?

Андрей Быстрицкий. Quebec, Canada —25.01.00

Здесь есть логика. Но не Ваша. И не логика Сикорски. Это, если не ошибаюсь, десятый из «Одиннадцати вопросов»: что же именно произошло в Музее? Абалкин идет в Музей, потому что там ждет его любимая женщина (единственная, кстати, кто его не предал и не продал в этой жизни). Абалкин видит на столе пенал с детонаторами — пенал не успели положить на место и вообще Майка с ним работает. Абалкин видит детонаторы — странные предметы, которые возбуждают у него слабое чувство любопытства (какое они вызвали бы практически у любого постороннего человека). Абалкин (между делом, болтая с Майей о том, о сем) рассматривает детонаторы и обнаруживает там знакомый значок. Удивленный, он задирает рукав и подносит детонатор к сгибу локтя, чтобы убедится в сходстве значков — не в похожести, заметьте, а в полном сходстве!.. В этот момент Экселенц стреляет. Он «увидел, как это происходит у подкидышей» и более рисковать не намерен.

Хотелось бы спросить, каким образом возникла нота явного садизма в отношениях Абалкина и Майи, которые немало повидавший Каммерер справедливо называет «странными»? Было ли это игрой фантазии, компенсацией безоблачного жития в «Мире Полдня» или же сигналом неблагополучия внутреннего мира героя? Ведь картина получается неприглядная…

Ия. Россия — 28.03.01

Там же ясно сказано о любовных играх имперского офицера, не прошедшего рекондиционирования. (Или что-то в этом роде.) Вообще любовь, если смотреть на нее со стороны взглядом стороннего наблюдателя-исследователя, бывает груба и, как бы это помягче сказать, мало аппетитна. Ведь на самом деле о «странностях» любви имеют право судить только партнеры.

Почему Максим не выносит тайн на Саракше, но спокойно относится к ним на Земле (БВИ не пускает — и ладно)? Повзрослел?