Юнг и Паули - Дэвид Линдорф

Паули мало писал о своих верованиях, за исключением того, что он «скептик»; поэтому представляет интерес комментарий Дельбрюка (15 апреля 1958). Он утверждал, что мысли Паули о загробной жизни отнюдь не ограничивались простым её отрицанием; он мог представить, что психическое существование продолжается после смерти, однако прибавлял, что эго-сознание характерно только для жизни. Это было отражением его опыта коллективного бессознательного как реальности, независимой от тела, хоть тело и являлось его хозяином. Говоря метафорически, человеческая жизнь несёт в себе язык пламени из огня Гераклита, который после смерти возвращается во вселенский огонь.

Многое в жизни Паули не поддаётся пониманию, в особенности события последнего года его жизни. Гейзенберг говорил, что это был «совершенно другой человек»; жена Паули также говорила Дельбрюку, что её муж изменился (1 марта 1959). Есть свидетельства тому, что Паули вернулся к поведенческим паттернам своей юности — в качестве примера можно привести ссору с коллегой (тогда это был Ренс Йост). Некоторые приписывали эти изменения его болезни[440]. Однако факты, сопутствовавшие смерти Паули, заставляют размышлять об этом на ином уровне.

Можно рассматривать жизнь Паули как осмысленное совпадение на высшем уровне: его сновидения освещали дорогу в путешествии, полном внешних и внутренних конфликтов. Всю свою взрослую жизнь Паули сталкивался с парами противоположностей под разными личинами, в конечном счёте заставившими его осмыслить, если не испытать на себе, «тёмную сторону Бога». Может быть, его болезнь оживила эти тёмные элементы бессознательного, и он обнаружил, что противостоит силам мрака, чьё присутствие возвещала синхронистичность с Персеем и Медузой. Сон о «непризнанном герое» (темноволосом человеке), возможно, показал Паули необходимость схватки с тьмой.

Синхронистичность с номером больничной палаты можно рассматривать как символ освободительного третьего, поднявшего его над конфликтом — тем конфликтом, который в течение всей жизни заставлял его искать собственную целостность и воображать целостность мировую. Возможно, в итоге Паули обрёл освобождение, которого столь долго и столь жадно искал.

Можно сказать, что Паули нашёл новый голос и начал говорить им. Теперь этот голос «нового профессора» может существовать лишь в наших сердцах и воображении.

Вызов брошен. Признают ли коллективный характер снов Паули выражающим нужды нашего времени, или же рационалистическая наивность припишет их лишь собственным психологическим нуждам сновидца?

Останемся же на стороне коллективной истины снов и будем надеяться, что эта истина обретёт свой дом.

Приложение А. Паули и квантовая физика.

Думаю, я могу смело сказать: квантовую механику не понимает никто.

Ричард Фейнман

В донаучную эпоху, когда материальный мир в основном объясняли, привлекая для этого Бога («Бог не терпит пустоты»), рациональный подход к науке многими — в том числе алхимиком Робертом Фладдом — воспринимался как оскорбление природы. Однако за последние века науке удалось внести такое согласие в картину мира, что большая часть человечества признала господство природы. Фактически наука так преуспела в создании упорядоченной, рациональной картины мира, что многие рационалисты уверовали: рано или поздно каждая грань природы будет понята.

Как показала современная физика, это предположение несостоятельно в отношении субатомного мира. Осознание этого факта пришло в начале двадцатого века, вслед за открытием кванта Максом Планком в 1900 году. Например, по контрасту с нашим восприятием энергии излучения (к примеру, солнца) как текущей из своего источника непрерывным потоком, на атомном уровне энергия разбивается на пакеты — кванты. Прибавьте к этому любопытный факт: магнитуда кванта энергии математически связана с частотой излучения. Это соответствие частоты и энергии, открытое во время изучения света, оказалось ключом к пониманию структуры атома.

Другие черты квантовой физики также резко контрастируют с классической или ньютоновской физикой. Например, согласно законам ньютоновской механики, если известны силы, действующие на объект, и его первоначальное состояние (положение и импульс), теоретически возможно вычислить его дальнейшую траекторию (орбиту планеты, к примеру). Однако в квантовой физике всё иначе: невозможно точно определить состояние элементарной частицы (например, электрона), поскольку сам акт наблюдения изменяет это состояние. Этот парадокс известен как принцип неопределённости Гейзенберга.

Принцип причинности также попадает под атаку. В ньютоновской механике у каждого следствия есть причина. В квантовой же физике явления могут вовсе не иметь причины. Например, электроны в атоме способны обладать лишь определёнными величинами энергии, и переход электрона с одного уровня на другой абсолютно непредсказуем. Ньютоновские законы бессильны предвидеть его поведение.

Это приводит нас к малоприятному заключению: процессы на субатомном уровне непредсказуемы. Природа на этом уровне — беспокойный зверинец элементарных частиц, чьё поведение можно описать лишь с помощью примитивной вероятности.

Ни в коем случае не стоит думать, что это вся картина. Эти элементарные частицы имеют также и волновые свойства. В 1905 году Эйнштейн определил, что свет может состоять как из частиц, так и из волн. Корпускулярно-волновой дуализм представляет на первый взгляд неразрешимый парадокс. Принцип дополнительности Бора предложил решение этого конфликта: утверждалось, что для целостности необходимы оба аспекта — но два этих состояния не могут существовать одновременно. Иными словами, «эти двое никогда не встретятся». Далее выяснилось, что рассмотрение света как волны или частицы зависит от наблюдателя — поскольку метод наблюдения определяет, какой аспект проявит себя. Таким образом, психе наблюдателя становится участником наблюдаемого процесса. В классической же физике наблюдатель не оказывает какого-либо заметного воздействия на процесс.

Несмотря на то, что явления квантовой физики возможно наблюдать лишь опосредованно, велико было искушение изобразить квантовый мир в графическом виде. К примеру, электрон можно представить как частицу, вращающуюся вокруг атомного ядра. Однако Паули заявлял, что за неимением визуальных улик этот процесс можно описать только математически. Расширяя юнговское понятие символа в область квантовой физики, Паули рассматривал математику как источник символического представления квантового мира, который сам по себе находится вне физической реальности. Именно на символическом уровне сознания Паули хотел найти слова нейтрального языка, чтобы связать им психе и материю.

Примечание

Все цитаты из переписки Юнга и Паули взяты автором из писем, находящихся в архиве Паули в ЕТН. Для удобства читателей ссылки на тексты писем привязаны к работе К.А. Мейера (аббревиатура JP).

Список сокращений

CW — С.G.Jung, Collected Works (Princeton, NJ: Bollingen Series XX, Princeton University Press, 1975).

DI — H. Atmanspacher et al., eds., Der Pauli-Jung-Dialog und seine Bedeutung fur 4ie moderne Wissenschaft (Berlin: Springer Verlag, 1995).

JL1 — G. Adler, ed, C.G.Jung Letters, vol. 1 (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1974).

JL2 — G. Adler, ed, C.G.Jung Letters, vol. 2 (Princeton, NJ: Princeton University