Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга - Петр Киле

Входит Серов и молча раскланивается, тут же приступая к приготовлениям к работе. У художника столь непринужденный вид, что ясно, ничто и никто его не стесняет, и Мария Федоровна, отступив к двери, невольно останавливается; Горький, усевшись по жесту Серова, оглядывается на нее, при этом рукой касается груди, словно желая остановить кашель.

               С е р о вА, хорошо! Глядите на нее.Мария Федоровна, вы могли быПока остаться?

        М а р и я  Ф е д о р о в н а                            Да, конечно. Здесь?

               С е р о вНет, можете присесть. Подчистить нужно.

              Г о р ь к и й             (раскашлявшись)Простите.

                С е р о в                   Нет, не вам просить прощенья.Рабочих расстреляли, понимаю,Глаза у страха велики. Но послеНе осознать, какое злодеяньеДопущено? Заступников несчастных,Людей невинных, засадить в тюрьму?

                Г о р ь к и йНе страшно. Власть в жестокости своейДостигла лишь обратного. Хуже,Мария Федоровна разболеласьВ то время в Риге; не успел приехать,С жандармами обратно в ПетербургИ в казематы - удостоен чести.

        М а р и я  Ф е д о р о в н аЧесть хороша, да грудь слаба. За месяцБолезнь столь развилась, что я, боюсь,Еще бы месяц - и всему конец.

                  С е р о вВступился за писателя весь мир.Приятно знаменитым быть?

                 Г о р ь к и й                                                    Полезно,Быть может, но приятного в том мало.

          М а р и я  Ф е д о р о в н аВы знаете, ведь знаменитость сами.

                   С е р о вДа, видно, слава светит, но не греет.     (Показывает жестом вернуться к исходному.)

Мария Федоровна проходит к выходу, а Горький, оглянувшись на нее, подносит руку к груди.

М а р и я  Ф е д о р о в н а. Приятно было поговорить с вами, Валентин Александрович. Я бы охотно осталась здесь стоять, да у меня дела.

С е р о в. Алексей Максимович будет несомненно видеть ваш образ, и я буду ощущать ваше присутствие, Мария Федоровна.

М а р и я  Ф е д о р о в н а (с улыбкой). Еще говорят, что вы молчаливы и не любезны.

С е р о в. У меня есть разные способы обращения с моделью для наилучшего результата. Ну-с, приступим.

                                 Пауза.

Г о р ь к и й (откашлявшись). Однако какая хитрая бестия этот Витте! Обошел всех - и японцев, и американцев.

С е р о в. А причем тут американцы?

Г о р ь к и й. Он повел себя в Америке, как конгрессмен, что метит в президенты, и всем понравился. Выходя из поезда, он шел к паровозу и пожимал руки машинистам.

С е р о в. Это высший царский сановник? Что ни говори, времена переменились.

Г о р ь к и й. Еще как! Самодержец всея Руси сидит в Петергофе, как пленник, а Россия охвачена всеобщей стачкой. Заключив мир с Японией, Витте теперь вообразит себя спасителем отечества, как Наполеон.

С е р о в. Он теперь граф, он монархист. Но царь недолюбливает Витте. Он найдет другого на роль диктатора, и кровь прольется на этот раз по всей России.

Г о р ь к и й. Пусть прольется у тех, у кого голубая, как говорят, кровь, а поэт сказал, черная.

С е р о в. Как ни рассуди, все это ужасно. Нельзя ли остановиться на конституционной монархии без гражданской войны?

Г о р ь к и й. Где такое было? В той же Англии сначала отрубили голову Карлу, а уже после восстановили монархию с парламентом и правительством, которые и управляют страной. Принцессе Дармштадтской надо бы знать историю Англии. Ведь она росла при английском дворе.

С е р о в. Боюсь, с православием императрице привили и самовластье с идеей власти от Бога.

Сцена 3

Александрия. Нижний дворец. Кабинет Николая II. Николай; входит петербургский генерал-губернатор и товарищ министра внутренних дел  Трепов.

Т р е п о в. Ваше величество! Я счел своим долгом доложить о совещании, которое провел у себя граф Витте - с петербургским генерал-губернатором...

Н и к о л а й. То есть с вами.

Т р е п о в. ... и военным министром. Обсуждался один вопрос - вопрос о диктатуре.

Н и к о л а й. И кто же из вас готов взять на себя диктаторские полномочия и подавить сопротивление силой? Не вы ли, генерал?

Т р е п о в (вытягиваясь и вращая глазами). Если прикажете, ваше величество! Но...

Н и к о л а й. У вас очень бравый вид, но, похоже, вы умеете лишь стращать нас, а не бунтовщиков. Почему нельзя возобновить железнодорожное сообщение между Петергофом и столицей?

Т р е п о в. Ваше величество! Можно восстановить движение, выставив солдат вдоль железной дороги, но зачем? Прибывание в столице не безопасно. В Александрии надежнее, охрана береговая и морская усилена. В случае необходимости всегда морем можно уйти в одну из соседних стран.

Н и к о л а й. Ах, вот до чего вы все напуганы! Старик Победоносцев, которого я привык слушать с детства, толкует о бездне, куда  обезумевшая толпа несет его с собою, и спасенья нет. Мне говорят и пишут: то, что происходит, не одно волненье молодежи, не мятеж, а революция.  И тут мне сообщают о предстоящем шествии рабочих к Зимнему дворцу. Что мне думать?

Т р е п о в. Я говорю всего лишь о мерах предосторожности, государь.

Н и к о л а й. Это в компетенции коменданта. Так, к чему же вы пришли на совещании у графа Витте?

Т р е п о в. Ваше величество! Я прямо заявил, что рассчитывать на успокоение через войска невозможно и не потому, что это средство само по себе, конечно, длительного и здорового успокоения дать не может, а вследствие отчасти неблагонадежности, а главное, слабости этой силы.

                  Царь молча глядит перед собой.

                               Армия все еще на Дальнем Востоке, а запасные полки из резервистов настроены, как все общество. Военный министр подтвердил мои выводы, а графа Витте, похоже, удовлетворило то, что я не рвусь в диктаторы.

Н и к о л а й. В таком случае, что же остается? Уплыть на яхте "Штандарт" в Данию?

Т р е п о в. Можно и уплыть, ваше величество. Между тем поручить графу Витте навести порядок в стране, облачив его полномочиями премьер-министра, как в Англии.

Н и к о л а й. Он этого и добивается.

Т р е п о в. Ваше величество, это назревшая необходимость. Если своевременно не пойти ей навстречу, все пропало.

Н и к о л а й. А ведь граф Витте не захочет видеть вас в должности петербургского генерал-губернатора и товарища министра внутренних дел?

Т р е п о в. Ваше величество, не задумываясь, пожертвуйте мной. Сегодня еще можно спасти корону, завтра будет поздно думать о спасении жизни царственных особ. Бушует не обезумевшая толпа, государь, смутой охвачены все слои общества сверху донизу. Кровопускание не принесло успокоения, а лишь ожесточило всех. Необходимо примирение, как после грозы и бури наступает затишье, и в души снисходит благодать.

Н и к о л а й (ободряясь). А разве пароход прибыл уже?

Т р е п о в. Ваше величество, я прискакал на лошади, чтобы быть здесь раньше графа Витте и успокоить голову.

Николай кивком головы отпускает Трепова и вынимает зажигалку; входит Александра Федоровна.

      А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н аКак мы спокойно жили здесь все лето,Не глядя на эксцессы и восстанья,С надеждою на заключенье мира,С тем воцарится в государстве мир.

               Н и к о л а йКак пленники в Александрии милой,И в том была своя отрада, знаешь.

    А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н аИли уплыть на яхте к финским шхерам,Как в небеса, отверстые для счастьяВ кругу семьи, с наследником-младенцем.

               Н и к о л а йНо именно туда явился ВиттеС известием о мире, торжествуя,Как победитель. Что же делать было?Я в графское достоинство егоВозвел, ну, по обычаю, конечно,А он обмяк от милости такой.

    А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н аДа, честь и слава головы всем кружат,И выше, чем ступень, все тянет выше,Уж не остановиться и пред бездной.

                Н и к о л а йДовериться ему мы можем, Аликс.Все до смерти напуганы вкруг насИ видят в нем спасителя престола.

    А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н аТы плохо слушаешь меня, ах, Ники!Есть в небе Бог, а ты - его наместник, -В том смысл самодержавия и прелесть, -Мне эта мысль была всегда по сердцу,И с верой в Бога я люблю тебя,Как часть его, подобье высшей силы,Со страстью богородицы земной.

               Н и к о л а й               (целуя жену)Прекрасно! Так и я тебя люблю.Мы избранники божьи, как святые,При том мужчина, женщина вполне.

    А л е к с а н д р а  Ф е д о р о в н аС ответственным правительством граф ВиттеВозьмет всю власть и изничтожит насРуками обезумевшей толпы.

               Н и к о л а йНу, полно, Аликс! Он нас защитит,Как графское достоинство свое,Иначе сам все потеряет тоже.

Дежурный генерал докладывает о прибытии графа Витте. Александра Федоровна усаживается в кресло. Входит граф Витте и раскланивается со смущением.