Сердце ведьмы - Лаура Лабас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Магия пронеслась сквозь меня, как водопад, я почувствовала силу в правой руке, которую твердым рывком направила в грудь ведьмы.
Ни кожа, ни кости не мешали мне схватить сердце.
Чувствовать, как оно пульсирует.
Живет.
Я закрыла глаза, наслаждаясь ощущением несказанной силы, а затем таким же сильным рывком выдернула руку из ее груди.
Сердце отрывалось от сосудов. Кровь стекала по моей руке и плечам, пропитывая песчаную землю.
Ведьма уставилась на меня с разинутым ртом и упала на колени. Упала набок. И больше не шевелилась. Больше она никогда не пошевелится.
Я глянула на мертвое сердце в руке, которое я поспешно положила в волшебный бокал. После того, как я захлопнула металлическую крышку, включилась магия, и сердце снова начало биться.
— Мне действительно очень жаль, — прошептала я дрожащим голосом.
Я мгновение постояла на месте, вглядываясь в ее лицо. Затем отвернулась от трупа молодой женщины и покинула место этого ужасного происшествия.
Ночь еще не кончилась. Я еще могу все исправить.
С окровавленными руками я бросилась домой. Менти все еще спала. Я быстро усилила сонное заклинание для нее и отправилась на верхнюю террасу, чтобы завершить первый ритуал.
Уже забрезжило утро, окрашивая окрестности в бледные цвета. Скоро солнце поднимется над горизонтом, но пока еще длилась ночь, я могла использовать этот вид магии. Так было написано в книге из библиотеки.
Я расставила тринадцать стаканов с сердцами в форме пентаграммы. Три из них составили внутри нее треугольник, и я вступила в него. Ветер растрепал мне волосы, и они лезли в лицо, но я даже не стала их подбирать.
Устроившись в резном кресле, я положила руки на колени и закрыл глаза.
Во мне было немного магических способностей.
Смехотворно мало по сравнению с умеренно талантливым ведьмаком, но сейчас это не важно. Важно только то, что я сосредоточила в себе все это немногое, сформировала в шар и позволила ему течь через каждое сердце.
Убедившись, что мне это удается, я открыла веки и стала наблюдать за потоком магии, окутавшим первое сердце голубым светом. Посыпались искры, и в следующую секунду магия двинулась дальше, оставив за собой обугленное черное сердце. Это повторилось еще двенадцать раз, и тут шар сделался в три раза больше, а внутри его засверкали молнии.
Я открыла рот и вдохнула этот шар.
Сила, невероятная сила пронзила меня насквозь, поселилась во мне и стала бушевать, как яростная буря. Она разрушила во мне все, и меня понесло в темноту.
Я откинулась назад, задыхаясь и одновременно пытаясь дотянуться до чего-то, что удержало бы меня здесь, в этой реальности.
Мне нельзя терять свою личность. Не сейчас. Пока нет.
Внезапно я почувствовала, что кожа стала слишком плотной, слишком тугой, слишком маленькой для того, кем я стала.
Я дико билась в агонии, хватала руками воздух и испустила вопль, который звучал не просто не моим голосом, а вообще не по-человечески.
Дыши.
Море внутри меня успокоилось. Краем глаза я заметила некое мерцание. Проявилась фигура моей сестры, и я увидела ее одобрительный кивок.
— Я сделала это, Риэнн, — хрипло выкрикнула я. Голосовые связки у меня саднили после крика. С трудом я смогла выпрямиться. Когда я сомкнула кончики пальцев, возник какой-то странный треск.
— Я так горжусь тобой, — произнесла Риенна, и ее глаза заблестели.
Повинуясь смутному желанию, я направила себе в руки больше магии, и на них немедленно заиграло темно-зеленое пламя. Он шипело и ждало моих приказаний. Я зачарованно смотрела на него какое-то время, а потом выпустила на волю. С оглушительным грохотом разбились стекла в склянках, и огонь, как голодное чудовище, обрушился на тринадцать обугленных сердец, пожирая их, чтобы уничтожить все следы.
Я поджала ноги и смотрела на это зрелище, пока не погасла последняя искра. Риенна подошла ко мне и положила мне на плечо невесомую руку.
— Мне больно от этого, — шепотом выдавила я. Мысленно я опять увидела лицо последней ведьмы. На нем смешались страх, паника и нежелание поверить, что это происходит именно с ней.
— Ты делаешь это для меня, — мягко ответила она.
Когда она исчезла, я на дрожащих ногах отправилась обратно в свою комнату.
Хотя теперь я была более могущественной и завершила первый ритуал, чувство глубокого удовлетворения сменилось ужасом.
Дыши.
Я стояла перед зеркалом в человеческий рост, с липкими от засохшей крови моей последней жертвы руками, волосы растрепались, щеки покраснели. Что-то во мне надломилось.
Убийца.
— Ты делаешь это ради Риэнн, — повторила я слова своей сестры, которые вдруг показались ничего не значащими.
Охваченная потоком какого-то безумия, я стала сдирать с себя одежду, царапая кожу о пуговицы и швы. Я кричала и скулила, как раненый зверь, и завыла, будто боль прожгла мне дырку в груди.
Оставшись в нижнем белье, я начала стирать кровь с кожи, но она не хотела исчезать.
Она оставалась и липла ко мне. Смешивалась с моей собственной кровью, моей собственной жизнью и испепеляла меня безо всякой магии.
Я снова увидела испуганное лицо ведьмы, чьего имени я даже не знала, и ненавидела себя.
Убийца.
У меня вырвалось рыдание, и я больше не могла сдерживать слезы.
Рядом с кроватью я рухнула и заплакала. Мои пальцы вцепились в матрас. Задыхаясь, я попыталась взять себя в руки. Оправдать все это, чтобы не расплачивалась моя душа, но мне ничего не удалось, кроме как оплакивать все мои жертвы. И мою сестру, и будущее, отнятое у меня королевской семьей.
Ты, веда Дарсия Боннет, будешь изгнана из города и сослана в якорный город Новый Орлеан. Пожизненно. — Голос королевы опять зазвучал в моей душе. — Во веки веков ты будешь сидеть в одиночестве, со своей ложью в качестве компаньона.
О, как она была права!
В какой-то момент появился Тино, мой верный друг, который сел рядом со мной и заключил меня в крепкие объятия. Он покачивал меня и тихонько напевал.
Я начала жалобно плакать.
Это слабость, слабость, слабость, эхом отдавалось у меня внутри, но остановиться я все равно не могла. Убийца.
Розмарин
Однажды заколдованные
Глава 28
Рут
Охота началась ночью. Вавилон выглядел прекрасно, весь в цветах лунного бога Сина. Темно-синий, теплый белый и бледно-розовый. Лампионы висели на полотнах между домами, освещая ночь вместе с факелами и волшебными фонарями, которые зажигались каждый вечер и снова гасли по утрам.
