Ретранслятор - Владислав Жеребьёв

Второй удар в челюсть пришелся блоком, ногу отбросил и, перейдя в контрнаступление, атаковал фри-контакт, в корпус, однако девица извернулась и с легким удивлением на лице приняла мой кадык на колено. Больно, хриплю, кровь горлом, однако не так все плохо. В последний момент остановился, зацепившись буквально за воздух, колено прошло вскользь, и, крутанувшись по шершавому бетонному полу, я вновь очутился на ногах. Дальше бой пошел по нарастающей, постепенно отдавая режиссуру странного кукольного спектакля в мои руки.

Тем временем окончательно очухался Дмитрий, и вместе с Мишаней они шмыгнули в коридор, откуда вскоре появились, пригибаясь под тяжестью автоматов и снаряжения.

— Там пара трупов, — замахал мне воришка, из-за спины сатанеющей от пришедшей в голову оплеухи Василисы. — Кто-то прошелся быстро, глотки вырвал да ничего не взял. Кровищи там…

— Дикие! — Девушка крутанула нижний удар, заставив меня заскакать по бетону аки олень. — Дверь заприте, идиоты!

— Да хрена с два. — Поймав ее за ногу, я с силой дернул и рухнул на поверженного противника сверху, стараясь обездвижить, заорал что есть силы. — Браслеты… — Да их и не нужно было просить. Более сообразительный Мишаня уже давно держал наготове поблескивающие на свету хромированные наручники, и как только девушка оказалась на полу, ловко защелкнул их на ее запястьях. Вторые, более широкие, предназначавшиеся для лодыжек, он прилаживал подольше, но и это не заняло больше двух секунд.

— Ну ты, Андрюха, молодца! — Дима уважительно показал большой палец и тут же, захлопнув дверь, начал потрошить разгрузку мертвеца. — Откуда у тебя прыть такая?

— Да сам не знаю, — честно признался я и, развернувшись, немилосердно врезал Василисе ботинком по ребрам. Видать, и правда мораль устарела. В былые годы разве бы девушку, да еще лежащую, ногами бы бил, но тут другое дело. Ну, что со мной… — Только быстро, а то тут дикие, да еще Ханой.

Удар по ребрам вызвал еще пару комментариев по поводу моей родословной, ближайших родичей, размеров мужского достоинства, что мал, и анального отверстия, что не в пример больше, и дабы не выслушивать, что там у меня еще нештатное, пришлось повторить эксперимент с ударом по ребрам, на этот раз в более активном темпе. Однако новая порция ругани пришлась как нельзя некстати. Поняв, наконец, что девка и вовсе не желает со мной общаться, я просто махнул рукой и, развернувшись к ней спиной, подчеркнуто отстранился, сосредоточившись на более насущных проблемах.

— Мишаня, возьми ключи, что нашел в ее карманах.

— А ее куда?

— В клетку, хай отдыхает. — Хорошо быть самопровозглашенным командиром. Делать ничего не надо, знай только води рукой да делай умный вид. Вот и сейчас я стоял посреди темницы, с опаской прислушиваясь к звукам в коридоре, доносившимся через неплотно прикрытую дверь, а пир и воришка тащили упирающуюся девицу с фотографии в стакан. Доконвоировав, если так можно сказать, пленницу до места отбытия наказания, мои друзья втолкнули ее внутрь, и, довольно скалясь, Дмитрий быстро захлопнул дверцу прямо перед носом Василисы.

— Уходим, — наконец решился я, уже не обращая внимания на вопли, доносящиеся из клетки. Странная она, однако. Думала, что буду с ней в бирюльки играть, а как дело дошло до реальных действий, так мозги набекрень. Неужели она рассчитывала на то, что я запросто возьму да встану на сторону господ из бункера, вместо того чтобы примкнуть к тем же нападавшим или просто свалить по-тихому, смешавшись с толпой?

Высунув голову в коридор, я тут же выругался про себя, кляня свою беспечность. Любая шальная пуля, осколок гранаты, другой раздатчик свинцовых отравлений в руках слишком нервного стрелка, при виде моей забавной черепушки мог сработать, и собирай потом серое вещество со стенок. Однако нам везло, что нельзя сказать о парнях на полу, мирно лежащих в луже собственной крови, с которых мои любимые мародеры позаимствовали разгрузки, автоматы и часть боеприпасов, которые в данный момент они радостно рассовывали по карманам.

— Ну? — Я обернулся, с умилением глядя на то, как Дима и Мишаня самозабвенно экипировались, навешивая на себя огнестрел и трамбуя по карманам гранаты. — Готовы?

— Почти, дядя. — АК в руках у воришки смотрелся почти гармонично. Слава богу, приклад был складной. — Что с девкой-то делать?

— Говорю же. Оставим здесь. — Я обернулся, в последний раз взглянув на охрипшую от потока оскорблений девицу, и, помахав ей рукой, уверенно шагнул за дверь. — Морали у нас, видите ли, нет. Пусть живет, детей рожает, овца дурная. Ценит пусть. Мог бы ведь и по горлу да ножом.

Этаж, на котором мы оказались, был технический, и его пришлось преодолеть чуть ли не бегом. Силы возвращались стремительно. Едва я шагнул за пределы карцера, как почувствовал облегчение. Будто бы гора с плеч. Потом начали проходить и другие дурные симптомы. Тошнота исчезла, мерзкий привкус во рту, описать который, наверное, не получится даже у умудренного опытом дегустатора, тоже прошел, давая место вполне нейтральному вкусу металлической стружки, к которому я уже стал привыкать. Дышать получалось почти в полную силу. Попытавшись прощупать те места, где побывал кулак дикого, я с удивлением и радостью убедился, что не то что повреждений, а дискомфорта поймать, не могу. Ну что же, у моего нынешнего положения все-таки нашлись и положительные стороны. Не только людей могу на расстоянии убивать, но и латать себя ударными темпами. Хотелось бы использовать эту новую особенность своего организма реже, ну тут уж как получится.

Нужно было выбираться, и чем быстрее, тем лучше. Подкатившее чувство радости от регенерации сменилось тоскливым предвестником беды, ибо где-то в здании шел бой, и моя основная задача заключалась в том, чтобы не попасть под раздачу. Однако нужно было понять, что если в ситуации с теми же кротами — выживальщиками, очевидный противник был в единственном числе, то тут их было, скорее всего, двое. Местная охрана должна была быть в курсе того, что их хозяйка отправилась за новыми рекрутами, и то что рация, сейчас растоптанная в пыль, молчала, еще ни о чем не говорило. Наверное, взвод-другой сорвиголов местного розлива уже спускается по туннелям к карцеру, интересуясь судьбой Василисы. Папа ее опять же расстроится, да невелика беда. Потолковать бы с ним без его карманной глушилки. Девка-то что, знает вроде много, но по большей части по верхам, а вот ныне здравствующий Валентин Адамович со своим первым Барьером, мог рассказать ой как много, и даже не в целом, а по конкретным вопросам.

Чем больше я думал о происходящем, тем больше белых пятен всплывало вокруг. К примеру, если Барьер защищает российские рубежи, то что происходит вне зоны действия вышек? Там мертвые, что ли, все? Где остальной народ? Россия, между прочим, с массой стран по суше граничит, а тут ни тебе гостей с Кавказа, ни из дружественной и очень Средней Азии, да даже из Беларуси никого. Давно бы уже сюда подтянулись, раз здесь такой рай на Земле. Значит, либо умерли все вокруг, и только мы остались, либо то, что моему скудному уму не понятно, и выяснится только в ходе полевых испытаний либо при взятии „языка“. Дальше шли еще те загадки, и чем глубже, тем весомее были сомнения. Простенькие заманухи вроде неправильной биографии на планшетке или фотки незнакомой девахи в твоей ненастоящей квартире я отбросил за ненадобностью.

Теперь сам проект. Элементы питания мы делали, цикличную замкнутость заряда, тоже, как бы это абсурдно на первый взгляд ни звучало. Брали схему, собирали, и оно таки работало вопреки всем законам физики и здравому смыслу. Но чтобы запустить целую сеть вышек, покрывающих немалую территорию федерации, требовалось огромное количество батарей повышенной емкости со стабильным накоплением заряда и дозированной порционной выдачей. Проект сложный, мной не законченный. Временной отрезок от моего меткого попадания в кому до появления в этом мире первого псионика на руинах современной электроники слишком мал, чтобы кто-то другой, даже ведя исследования параллельно со мной, смог бы настолько усовершенствовать аппаратуру, что ей даже штатно оснащали трансляторы.

— На пол. — Мишаня рухнул вниз первый, и автомат в его руках гулко заколотился, выдавая на-гора веер свинцовых пчел.

Местное ГБР, а судя по разномастной одежке, это были именно они, потеряв пару человек, рассыпались по коридору и, заняв позиции, открыли по нам ответный огонь.

Первым ударил пир, но как-то невнятно, будто нехотя и с ленцой. Огненный хлыст прошелся по паркету, оставляя угольно-черный след, затем врезался в дверь, за которой притаился один из нападавших, а затем, к моему да и Диминому удивлению, распавшись на составляющие, закрутился и быстро затух.

Второй пироудар тоже не произвел должного эффекта. Огненный мяч метнулся к потолку, с целью отрикошетить и по касательной пойти за угол, откуда с переменным успехом велся автоматный огонь такой плотности, что и голову-то поднять не получалось. Однако вброс получился неумелый, слабенький, и, закрутившись, сгусток огня ударил в пол под прямым углом.