Царства смерти - Кристофер Руоккио

– Откуда ты знаешь? – возразила Валка.

Фургон тряхнуло.

– Еще чуть-чуть… – процедила Корво, имея в виду водохранилище.

– Если их не расстреляли, то отправят в трудовые лагеря. Содружеству не нужны лишние свидетели. У них не получилось вывести меня из игры. Козырей на руках не осталось, приходится идти на крайние меры. Не мешай мне.

Я не стал дожидаться возражений, нагнулся и поцеловал ее. В эту секунду, в этот чистый миг, меня не волновало, что все на нас смотрят. В этот момент я забыл обо всем. О смерти, о Содружестве, о сьельсинах.

Обо всем.

Я отстранился и кивнул на ветровое стекло:

– Помоги Корво ехать. Я скоро вернусь.

Перешагнув через несчастного Баро, я открыл люк. На высокой скорости ветер резко ударил меня и сбил с головы капюшон. Черные волосы заструились в потоке воздуха. Я подтянулся и вылез на широкую плоскую крышу. По-боксерски присев, чтобы почувствовать равновесие, выпрямился и насколько мог с вызовом посмотрел на преследователей.

Я забыл сказать «я люблю тебя». Это было прискорбной ошибкой.

Град пуль ударил в мой энергощит, замерцали фрактальные вспышки. Мимо проносились серые, белые и рыжие крыши малых грунтомобилей. Отавия сбила проходящего пешехода, и я припал на колено от толчка. На миг все успокоилось, и, подняв голову, я увидел, что двое возниц фаэтонов отстали, обсуждая новый план действий. Они поняли, что у меня щит и их пулеметы бесполезны. Им нужно было менять тактику. Я не доставал меч. Не хотел, чтобы они догадались, что я их выманиваю. Наверняка попытаются приблизиться.

Куда подевался другой фургон и остальная гвардия?

Времени задаваться этими вопросами не было. Один фаэтон ускорился и спикировал на меня. Он собирался меня протаранить, сбить с крыши фургона на дорогу. В точности как я ожидал. В точности как я надеялся. Когда враг приблизился, я подпрыгнул и схватил возницу вместе с рулевой стойкой фаэтона. Я почувствовал толчок, от которого перехватило дыхание, но вцепился еще крепче. Мои ноги свободно болтались, мне казалось, что я падаю, но я поборол это ощущение.

Мой противник не был столь хладнокровен. Чтобы управлять фаэтоном, требовалось хорошее чувство баланса, правильное положение рук и ног, иначе летательный аппарат кренился и терял курс. Возница принялся отбиваться от меня, выпустил руль, и фаэтон полетел вниз. Между нами была рулевая стойка, но я смог подмять возницу под себя. Тогда я достал меч Олорина и быстро прижал к бронированной голове противника… При падении его визор разбился. До сих пор помню одинокий черный глаз, сначала блестящий, затем тусклый.

Пешеходы вокруг закричали и бросились врассыпную, лишь тогда я обратил на них внимание. Судя по костюмам и платьям, это были одни pitrasnuk. Они в ужасе глазели, как чужак при полном параде совершает убийство. Наверное, в этот миг я заставил их поверить во все партийные сказки о Соларианской империи. Склонившись над бедолагой, я вполне напоминал кровожадного вампира.

Но мне было не до внутренних монологов. Другой возница не оставил надежд схватить меня, а наш фургон стремительно удалялся со скоростью в несколько десятков миль в час. Я сбросил с фаэтона тело прежнего хозяина и сунул ноги в стремена. На малой скорости в фаэтоне можно было стоять прямо и направлять аппарат наклонами тела. На полном ходу нужно было нагнуться вперед, как на велосипеде или водном мотоцикле, толкая руль до предела.

Я уже много лет не ездил на фаэтонах, но действовал интуитивно. Поставив ноги прямо, я направил машину вверх, протаранив снизу фаэтон второго преследователя. У бедняги не было шансов. Раненый, он полетел вниз и расшибся о ближайшую башню. Впереди Отавия уже доехала до водохранилища. Я не рассчитал скорость и проскочил мимо поворота – и с трудом поборол головокружение, начавшееся во время пролета в ста футах над водохранилищем. Мне показалось, что я увидел в стене купола водоотвод, за которым начиналась суровая тундра и падмуракские пустоши.

На высоте у меня появилось время внимательно оценить обстановку. Корво оставалось около мили до тоннеля, ведущего к Одиннадцатому куполу и космодрому. Рядом был мост, та самая одинокая бетонная громадина рядом с гигантскими, полными воды шлюзами, которыми нас рассчитывали впечатлить в день приезда. Теперь вода бежала тонким ручейком, печальной струйкой, словно в давно заброшенном фонтане.

Это был не тот мост, с которого я падал, но похожий.

Оглянувшись, я увидел всю улицу до самой стены, окружавшей Народный дворец, и сам дворец – точнее, его часть – между высокими прямоугольными башнями Ведатхарада. Я ожидал, что позади клубится дым над пылающим посольством, но если лотрианцы и собирались в самом деле сжечь его, то решили с этим повременить. Я так никогда и не узнал, что случилось с оставшимися легионерами. Надеюсь, хотя бы один из них добрался до трущоб под городом. Падмурак крайне нуждался в человеке, свободно говорящем на галстани.

В человеке с именем.

Я спикировал к фургону, на лету заметив три черные машины, преследовавшие его. К моему удивлению, впереди засады из таких не было. Мост тоже не был перекрыт. Отавия свернула на него. Я открыл огонь по машинам, нарушив их плотное построение. Они разъехались, пытаясь определить источник угрозы. Я петлял вокруг, стреляя по колесам, они были обычными, не громадными, и сферическими, как у фургонов. Мне удалось подбить одну; машина подскочила, как сброшенная с ноги туфля, и перевернулась. Прикрыв один глаз, я прищурился в прицел и снова выстрелил.

Щелк.

Боезапас кончился.

Ничего не поделаешь. Поддав газу, я снизился почти до уровня дороги и помчался над крышами машин. Корво уже была на мосту и выруливала на прямую, ведущую к стальной арке и воротам, за которыми начиналось шоссе – наш путь к свободе. Только тогда я понял, почему на дороге не выставили кордон.

Я забыл о воротах, а они закрывались.

Не знаю, почему их не закрыли сразу. Возможно, в гвардии были уверены, что их комиссар, прибывший в соларианское посольство по приглашению Аргириса, решит все вопросы на месте. Возможно, привратников не сразу информировали. Возможно, они до последнего не знали, каким путем мы собираемся бежать. Не знаю.

Но ворота закрывались.

– Вперед! – Без шлема, не имея возможности дотронуться до наручного терминала, я не мог переговариваться с остальными. – Вперед, вперед, вперед!

Я и сам толком не понимал, к кому обращаюсь: к Корво, Валке или к своему железному коню, но не припомню, когда еще я так сильно молился за столь малое.

За столь многое.

Вперед.

Я нагонял. Несмазанный