Царства смерти - Кристофер Руоккио

Империю. Я лишь восстановил справедливость. – С этими словами я посмотрел на обожженное тело, которое еще несколько секунд назад было Дамоном Аргирисом.

Я же был слишком зол, чтобы испытывать угрызения совести, и говорил быстро, опасаясь в любой момент получить удар по голове или разряд из станнера.

– Вы собираетесь сдать Содружеству Королевского викторианского рыцаря. В зеркало давно смотрелся, придурок?!

Солдат, кажется, опешил от такого оскорбления, и в его замешательстве блеснула искра надежды. Стеклянные двери передо мной беззвучно открылись, впуская внутрь утреннюю влагу. В сопровождении двух гвардейцев конклава вошел человек. На нем была серо-красная лотрианская военная форма: высокие черные сапоги, серая туника, брюки с красным кантом и длинная серая шинель, едва не волочащаяся по полу. Вместо шапки был надет керамический шлем с черной лотрианской звездой. Я без объяснений понял, что это партийный комиссар – местный аналог наших рыцарей.

Он холодно осмотрел нас типичными черными лотрианскими глазами.

– Враги народа будут повержены единством и решимостью, – заявил он на родном языке.

«Скорее обманом и предательством», – подумал я.

– Именем конклава делегация Соларианской империи – под арестом.

Он посмотрел на меня и приподнял мою голову за подбородок. Наверняка именно этот человек руководил сегодняшней облавой. Затем он покосился на труп Дамона Аргириса.

– Koya tranya, – сказал он.

«Какая жалость».

Лотрианцы прекратили погоню, когда я добрался до посольства, несомненно рассчитывая скрыть свою причастность. Но когда Аргирис позвонил с предложением – моя голова в обмен на его дальнейшую комфортную жизнь или что-то вроде того, – от масок сразу же избавились.

А я избавился от Аргириса.

Комиссар отрывисто приказал подчиненным разоружить моих солдат и отвезти в изолятор. Гвардейцы двинулись к нам с Валкой и Корво, пока охрана посольства забирала оружие у нашей колонны.

– Делегата и спутников делегата – в машину, – приказал комиссар. – Председатель хочет немедленно их допросить.

Гвардейцы достали наручники для меня и двух женщин.

– Вас всех убьют, – сказал я на галстани легионеру со станнером, надеясь, что комиссар не поймет.

Станнер плотнее уткнулся мне в шею, но выстрела не последовало.

– Я ваш пропуск с этой планеты.

Лотрианские солдаты подняли Корво на ноги. Усилий двух легионеров, что разоружили ее, не хватило. Меня тоже потянули вверх ровно в тот момент, когда на Корво попытались надеть наручники.

Отавия и не думала с этим мириться. С самого первого дня, когда она вошла в нашу команду на Фаросе, Корво все время проводила на мостике. Сначала была капитаном «Мистраля», пока Бассандер командовал Красным отрядом, потом, когда меня произвели в рыцари, – капитаном «Тамерлана». После Фароса я не видел ее в бою. Великанша ударила лотрианца лбом в лицо с такой силой, что не защитил даже шлем. Не успел гвардеец разразиться проклятиями, как Корво схватила его обеими руками за голову и врезала коленом так, что закаленное стекло треснуло. Лотрианец шмякнулся на пол прежде, чем остальные успели нацелить на капитана станнеры.

Но Корво на этом не успокоилась. Крутанувшись, она схватила второго гвардейца за горло, подняла и швырнула на плиточный пол. Кто-то выстрелил в нее из станнера – я не успел заметить, лотрианец или легионер, – но Отавию и это не остановило. Еще один лотрианец растянулся на полу от удара локтем в нос, выронив дисраптор. Комиссар выхватил пистолет – и Корво пинком выбила его за миг до выстрела. Кто-то еще пальнул из станнера, попав ей между лопаток, но она только огрызнулась и, развернувшись, щелкнула переключателем щита.

Я сделал то же самое.

У меня давно были подозрения, что Отавия Корво – не совсем человек, что кто-то из ее норманских предков сношался с гомункулом, великаном, специально выведенным для тяжелой работы или забавы. Теперь я видел этому подтверждение. Обычный человек не выдержал бы прямого попадания из станнера с близкого расстояния. Даже палатин не выдержал бы. Максимум – по касательной (я знал это на собственном примере). Миелиновой оболочке нервных волокон Корво можно было только позавидовать.

– Включить щиты! – крикнул я Валке и всем, кто мог меня услышать, подхватывая дисраптор, из которого застрелил консула.

Повернувшись, я двинулся на легионера, отобравшего у меня меч.

– Дай сюда! – указал я на оружие. – Не хочу тебя ранить.

Солдат замешкался, его взгляд заметался от меня к лотрианскому комиссару, схватившемуся врукопашную с капитаном-амазонкой.

– Нет времени спорить, солдат. Дай сюда меч.

Но легионер не шелохнулся, и я закричал:

– Если не встанете на мою сторону, вас всех убьют! Решайте!

Я сунул пистолет Бандита в кобуру и протянул пустую руку.

Вокруг все сильнее разгорался хаос. Охранники посольства были в смятении, разрываясь между необходимостью выполнять последние распоряжения консула и очевидной реальностью, то есть между Империей и Содружеством.

– Strel! Strel! – воскликнул комиссар, отступая под натиском Отавии.

«Стреляйте!»

Этим он подтолкнул легионеров к выбору.

Гвардейцы конклава открыли огонь по укрытым щитами солдатам. Мы с моим противником на миг оказались в центре ужасной бури, разыгравшейся под облаками его нерешительности.

Но облака расступились.

Он протянул мне меч. Повернувшись, я набрал команду закрытия шлема и активировал клинок из высшей материи.

– Паллино, Бандит! – крикнул я по рации. – К фургонам! Это наш единственный путь к спасению.

Бросившийся на меня лотрианский солдат упал с кинжалом в горле.

– Так точно, босс, – спокойно ответил Бандит.

Оглянувшись, я увидел норманца в компании Паллино и нескольких наших солдат. У него в руках был меч.

Впереди Корво подняла комиссара за грудки и повалила на пол. Ее кулаки ударяли как молоты, и, когда она выпрямилась, тяжело дыша, на них была кровь.

– Капитан! – окликнул я и бросил ей дисраптор Бандита. С мечом он был мне ни к чему.

Отавия поймала пистолет и коротко отсалютовала.

– За мной! – скомандовал Паллино, перекрикивая шум.

Мы с Корво плечом к плечу двинулись к дверям. Норманская великанша на ходу натянула капюшон, уворачиваясь от нацеленных в голову выстрелов. Лотрианцы посыпали внутрь, разбив стекла переносными таранами. Какой-то гвардеец бросился на меня с винтовкой, желая проникнуть под щит. Возможно, он никогда прежде не видел высшей материи. Я взмахнул мечом – и он упал.

– За Землю и Империю! – воскликнул я, надеясь разжечь пламя патриотизма, которым так злоупотреблял Аргирис. – За императора!

Но посольских охранников уже не нужно было уговаривать. Лотрианцы облегчили им выбор, открыв беспорядочный огонь. Теперь две имперские группы, ранее готовые вцепиться друг другу в глотки, объединились.

– Направо! – Бандит перерезал горло опрометчивому лотрианцу. – К голове автоколонны!

– Валка, не отставай! – протянул я ей руку, опасаясь, что сильные переживания спровоцируют очередной приступ.

Она отмахнулась и застрелила в грудь лотрианского