Соперницы - Джессика Мэннинг

Вдалеке раздался пушечный залп, что означало девять часов вечера. Рабы и свободные торговцы начали быстро собирать свой скарб и остатки товара. В Новом Орлеане любой черный на улице после девяти тридцати подлежал аресту, если у него не было специального разрешения. Мера, предпринятая мэром города для снижения преступности. Вот только происшествий меньше не стало.

Через несколько минут улицы опустели. Люди религиозные были на вечерней молитве в храмах, люди семейные уже давно сидели по домам, рабы разошлись по своим конурам, и на улицах стало неуютно.

Ноги сами понесли Ройала по знакомым переулкам к каналу, где на углу Мэйн-роуд и Бурбон-драйв стоял салун Одалиски. Дойдя до места, Ройал с удивлением увидел под навесом рядом с вывеской знакомое лицо.

– Миретта, ты здесь?

– Ой, месье Бранниган, как я рада вас видеть! Не желаете цветочек?

– Конечно, девочка моя, как всегда, на твое усмотрение.

Миретта выбрала полураскрытый бутон алой розы и прицепила его к петлице пиджака Ройала.

– Что это значит, Миретта?

– Алая роза означает, что вам одиноко и вы хотите познакомиться с кем-нибудь.

– Ты просто волшебница. Кстати, как ты здесь очутилась? Я спрашивал о тебе в «Плантаторе», но там мне ничего вразумительного не ответили.

– О, я знакома с мадам Одалиской, она разрешила мне торговать здесь.

– Ладно, как я выгляжу?

– Чудесно, месье, цветок будет гармонировать с декором салуна.

– А откуда ты знаешь, как там внутри?

Миретта зарделась и опустила глаза.

– Рассказывали, месье.

– Ну что ж, я пойду, пожелай мне удачи.

– Удачи вам, месье.

Когда Ройал оказался внутри, воспоминания о ночной гостье нахлынули на него помимо его воли. Все вокруг было пропитано ароматом секса и разврата. Любовь здесь была доступна всем мужчинам старше восемнадцати и в любом ее проявлении.

Воздух в салуне стал свежее, Одалиска разорилась на паровые вентиляторы, мерно гудевшие под потолком, но жара все равно стояла тяжелая. За барной стойкой протирал стаканы новый бармен.

– Эй, приятель, налей-ка мне стаканчик лучшего ирландского виски.

Бармен разочарованно посмотрел на Ройала и налил ему виски. Креолы чаще всего заказывали коктейли, но Ройал по старой привычке либо не пил вовсе, либо пил крепкое виски.

– Ничего себе, – услышал он за спиной сочный голос Одалиски. – Неужели великий Ройал Бранниган осчастливил нас своим присутствием?

Ройал обернулся и улыбнулся тучной рыжеволосой хозяйке заведения, которую катил на кресле неизменный великан Маташе. Рядом шел негритенок с вазой шоколадных конфет. Ройал был искренне рад встрече, поэтому обнял Одалиску как родную.

– Сколько лет, сколько зим, Одалиска, ты все хорошеешь.

– Да брось ты, дамский угодник, – сказала польщенная Одалиска. – Лучше скажи мне, ты пришел сюда проиграть свои денежки или просто взял перерыв от своей сельской жизни?

– Скорее второе, а с картами я завязал.

– Тем лучше для тебя, красавчик. – Одалиска подалась вперед и перешла на шепот: – Я рада, что твоя симпатичная ирландская задница нашла уютное место в этом мире. Хоть кому-то из наших повезло.

– Из наших?

– А ты как думал? Я урожденная Мэри О'Брайен. Но кто бы мне позволил открыть салун в центре Нового Орлеана, знай они мою настоящую фамилию? Вот так и появилась на свет мадам Одалиска. Но помни, Бранниган, об этом, кроме Бога и меня, сейчас знаешь только ты.

– Спасибо за доверие, Одалиска, я не проболтаюсь. – Ройал был польщен.

– Кстати, тебя тут спрашивал такой длинный старик с рыжей бородой и рыжим гнездом на голове, которое он назвал бы прической.

– Неужели Святоша Сэм?

– Точно.

– Ну и ну! А я и не знал, что он еще жив, не видел его с похорон Шанса.

– Ладно, плантатор, наслаждайся жизнью. Кстати, когда соберешь урожай, не забудь привезти мне бочонок сахара.

– Это не бочонок, Одалиска, это хогсхед, но за мной не заржавеет.

Ройал стал высматривать Святошу Сэма среди посетителей заведения. Но старого игрока нигде не было видно: ни за карточными столами, ни за игрой в кости. Бранниган добрался до зала с рулеткой. Толпа окружала стол, приглушенный свет не давал разглядеть лица.

– Восемнадцать, красные, – объявил крупье.

– Ах ты, черт подери! – услышал Ройал знакомый голос, а затем и, когда Сэм разогнулся, увидел рыжую шевелюру.

– Эй, Сэм! – закричал Ройал, махая обеими руками. Сэм заметил его, лицо старика расплылось в улыбке до ушей.

– Эй, малыш Бранниган.

Они встретились посреди зала, обнялись и долго рассматривали друг друга.

– Ты поправился Сэм, да и одежонки прикупил.

– А ты думал! Умница-фортуна снова благоволит мне. После того раза, когда ты оставил мне денег, я начал с самых грязных притонов Питсбурга и уже через пару месяцев вышел на Миссисипи. Я снова на коне, Ройал. Ну а ты-то как я слышал, ты стал плантатором?

– Точно, только насухо это не рассказать, пойдем пропустим по стаканчику.

– Идет, только на этот раз я угощаю.

Через полчаса, прилично заправившись виски, друзья все еще болтали.

– Слушай, Ройал, может, посидим за зеленым сукном, обчистим чьи-нибудь карманы?

– Нет, старина, прости, но я больше не играю… после того случая с самоубийством.

– Что ж, я тебя понимаю. Ладно, черт с ним, я и так сегодня выиграл. Ну а с женщинами ты, надеюсь, не завязал?!

Друзья уже собирались уходить из салуна, когда на сцену вышел молодой мулат, ударил в гонг, привлекая всеобщее внимание, и объявил о начале аукциона.

– Что за аукцион, Ройал?

– Когда Одалиска покупает новую проститутку, обычно это молодая, красивая и предположительно непорочная девушка, то она устраивает аукцион за право обладания ею, чтобы сорвать побольше денег. Где еще найдешь в наше время девственницу?

– А давай посмотрим, никогда ничего подобного не видел.

– Как хочешь, старина. – Ройал не хотел наблюдать за этим унизительным зрелищем, но решил не обижать друга.

Народ начал собираться перед сценой. Из-за кулис вышел человек в черном сюртуке с молотком в руках. Два раба вынесли кафедру, и человек в сюртуке встал за нее.

– Итак, господа, – начал он сочным баритоном, – сегодняшний лот – молодая пуэрториканская девственница. – Из-за кулис вышла молоденькая девушка, скорее даже девочка лет четырнадцати. – Рост метр шестьдесят два, – продолжал человек во фраке. – Посмотрите на ее чудесные волосы до талии. А талия! Вы видели где-нибудь такую талию?

– Да, – раздался пьяный возглас из зала, – у твоей мамаши. Хватит трепаться, я уже ее хочу.

Толпа рассмеялась, а человек во фраке невозмутимо продолжал расхваливать девочку, которой было не по себе. На ней было полупрозрачное платьице, открывающее взору вполне взрослые прелести.