Первый президент. Повесть о Михаиле Калинине - Владимир Успенский

Специалисты прикидывали: голодать будут двадцать миллионов человек, не меньше. Учитывая это, Центральный Комитет партии и ВЦИК забили тревогу, начали принимать меры, чтобы хоть как-то ослабить удар, нанесенный стихией. Опять придется забирать хлеб в тех губерниях, где урожай будет сносным, вызывать недовольство крестьян, но другого выхода нет.

За рубежом некоторые передовые деятели решили собирать средства для голодающих. Вот Нансен и приехал по этому поводу.

Вчера вечером Михаил Иванович попросил секретаря достать материалы о норвежском путешественнике. Сейчас на столе перед ним лежали несколько книг, журналы и газетные вырезки. Калинин посмотрел на портрет Нансена. Лицо продолговатое, черты крупные, резкие. Волевой подбородок. Волосы, вероятно, светлые и усы тоже. Хорошие глаза. Про такие лица говорят «открытое», нет в них ничего хитренького, затаенного.

А исследования? Что написано о его путешествиях? По специальности зоолог, вместе с четырьмя спутниками прошел на лыжах через Гренландию и установил, что вся внутренняя часть ее покрыта ледяным куполом. Затем знаменитый дрейф на «Фраме» через Центральную Арктику. Важные океанологические наблюдения. А вот и самое главное: в марте 1895 года он с одним из своих товарищей отправился к Северному полюсу и подошел к нему ближе, чем все предыдущие исследователи.

Нансен путешествовал по Енисею, по Сибири л Дальнему Востоку, в какой-то мере знаком с Россией. Ко всему прочему он не только ученый, но и гуманист, борец за справедливость. Был верховным комиссаром Лиги наций по делам военнопленных. Это естественно: человек, много переживший сам, способен понять горе других, готов облегчить участь страдающих...

Нансен вошел в комнату: почти такой же, как на портретах, только постарше, солиднее и одет, разумеется, не в меховую доху, а в обычный костюм.

Несколько слов гость произнес по-русски. Это еще больше расположило к нему Михаила Ивановича. Между ними сразу установились отношения, которые бывают у людей дружелюбно настроенных, взявшихся за общее дело.

Фритьоф Нансен был оптимистичен и считал, что современный цивилизованный мир просто не допустит, чтобы в результате каприза природы умерли десятки тысяч жителей планеты.

- Возможно, жертв будет гораздо больше, - сказал Михаил Иванович.

- При таких трагических обстоятельствах следует предполагать самое худшее, - согласился норвежец. - Но вас не оставят в беде.

- Кто? Красный Крест? Отдельные добросердечные деятели? Низкий поклон им за это. Но когда речь идет о миллионах...

- Помогут европейские государства, Америка. Мир достаточно богат.

- Капиталистический мир.

- Знаете, как пишут на Западе, - усмехнулся Нансен: - Классовая ограниченность мешает большевикам мыслить всеобъемлюще и объективно.

- Да, пишут, забывая при этом о собственных классовых шорах, о своей классовой ограниченности.

- Возможно. И при всем том, уверяю вас, капиталисты - это самые обычные люди, им не чуждо все человеческое.

- Но прежде всего они стараются подорвать нашу революцию, не гнушаясь ничем. Не удалась им блокада военная, стараются теперь задушить блокадой экономической. Не мытьем, так катаньем!

Переводчик наморщил лоб, затрудняясь перевести последнюю фразу.

- Можно по-другому, - подсказал Калинин. - Не одним, так другим, не дубьем, так рублем! По-моему, господа капиталисты радуются, глядя на наши бедствия.

- Это справедливо лишь по отношению к какой-то части буржуазии, настроенной агрессивно. Такие есть. Но большинство людей в Европе встревожено голодом и хочет помочь вам, - казалось, что Нансен даже обиделся за неверие в благородство западного мира.

- Ну хорошо, - примирительно произнес Калинин. - Цыплят по осени считают, время покажет. Во всяком случае, я очень высоко ценю ваши личные усилия и очень рад, что за такую трудную работу взялись именно вы, человек настойчивый и авторитетный. Это будет способствовать достижению успеха.

- Благодарю, - склонил голову Нансен. - Мне хотелось бы самому съездить в районы, охваченные засухой, понять размер катастрофы. Тогда я сумею найти веские аргументы в разговоре на Западе.

- Посоветую Саратовскую и Самарскую губернии, там у нас хуже всего. Я сам скоро собираюсь туда.

Прощаясь с Нансеном, Михаил Иванович крепко пожал его руку и ощутил ответное пожатие большой сильной руки. Подумал, что норвежец из тех деятельных людей, которые умеют использовать все возможности для достижения цели. Хотелось надеяться на успех его миссии.

Несколько минут Калинин постоял у окна, «перестраивая» себя на другой лад. Сейчас он пойдет в приемную, где его ждут посетители с жалобами и просьбами. Заранее можно сказать, что большинство этих жалоб и просьб продиктованы глубокой верой в собственную правоту. Только такая вера способна привести человека из далекой деревни в столицу. Опыт показывает, что почти все претензии бывают справедливы, их надо удовлетворять. Но нельзя при этом быть добреньким, нельзя следовать одним только чувствам. Председатель ВЦИК должен строго руководствоваться законами и тем самым давать пример другим работникам.

Михаил Иванович гордился своей приемной. Никогда в истории ни один глава государства не имел такого тесного и непосредственного общения с посетителями, какое имел теперь он. Любой гражданин Советской республики при желании мог поговорить с Калининым, выложить все, что есть на душе, посоветоваться. За два года в приемной рассмотрено без малого полмиллиона дел. Каждый проситель ушел отсюда или с положительным решением, или - немногие - с обоснованным отказом. Ведь разбор любой просьбы - это конкретная действенная политика. О том, какие меры по тому или иному вопросу принял глава государства, узнают люди не только в деревне, откуда явился ходок, но и в волости и в уезде. Пришел на прием один человек, а за спиной его стоят десятки и сотни.

Точно в определенное время Михаил Иванович открыл дверь в большую комнату, разделенную перегородкой. Поздоровался со всеми разом. Спросил первого в очереди:

- Какое у вас дело ко мне?

Первым был крестьянин в армяке и лаптях, с растрепанной клочковатой бородкой. От него резко пахло кислой овчиной: наверно, спал где-нибудь на вокзале, кутаясь в старый полушубок.

- Прошение у меня, - протянул он засаленную бумажку. - Погорельцы мы, значит, погорельцы. Весь наш порядок слизнуло. А волость тае... Нет, говорит, лесу - и вся штука!

- Давно погорели?

- На Николу-вешнего... Как раз престольный праздник у нас.

- Вот-вот, - укоризненно произнес Михаил Иванович. - Вы на престольном празднике самогон пьете, а Советская власть вам потом избы справляй!

- Да мы сами, сами поставим! Нам бы лесу....

- Так ведь есть же резолюция на заявлении. Вижу, помощник мой все решил. Выделят вам лес. Зачем меня-то еще дожидался?

- А чтобы ты, батюшка, собственный подпись дал. Так мужики наказывали.

- Ну, коли наказывали, - Калинин расписался под резолюцией. - Возьми. А насчет престола-то поскромней надо, поаккуратней.

- Мы теперь ученые, батюшка, во как ученые! Следующим в очереди был фабричный человек,

Калинин определил это по внешности и даже угадал, зачем он пришел. Работа ему нужна. Семья, наверно, большая - кормить надо. А пристроить его некуда. Положение таких тружеников особенно беспокоило Михаила Ивановича. Крестьянину, даже самому, бедному, легче, чем рабочему, оказавшемуся не у дел. Крестьянин хоть на одной картошке, но перебьется, перезимует. А безработному мастеровому где кусок взять?

Открылась вот маленькая фабричка за городом, на дачном поезде надо туда ездить. Только на эту фабричку и можно направить.

После мастерового - трое ходоков из одной деревни. Жалоба у них на соседей. У тех, мол, земли больше и лучше она, урожайней. Переделить надо. Ну, такие вопросы следует решать на месте. Послать энергичного товарища, он утрясет все в уезде, баз волокиты...

Занятый делом, Михаил Иванович не сразу заметил новых посетителей, которые вошли осторожно, стараясь не помешать. А когда увидел - сперва даже себе не поверил: перед ним стояли Иван Евсеевич и Федор. В глазах Евсеева любопытство: вот, мол, как тут разбираются. А Федор чувствовал себя неловко, тискал в руке бескозырку.

Михаил Иванович спросил улыбаясь:

- И вы с жалобами?

- Нет, повидаться, проездом. Спасибо дежурному, выслушал нас и пропустил неурочно.

Обрадованный встречей, Михаил Иванович попросил гостей подождать немного, а сам закончил прием. Отпустив последнего посетителя, заторопился к друзьям.

- Голодны? Может, на квартиру пойдем, у Екатерины Ивановны борщ есть, а здесь только чай.

- С радостью бы, - Евсеев посмотрел на часы. - Да уж и без того пересидели мы, безусловно, как бы к поезду не опоздать.