Урга и Унгерн - Максим Борисович Толмачёв

За красивым столом никого не было, я оглядел комнату и заметил в мягком кресле, стоящем рядом с изящным столиком, рыжеватого господина в идеально выглаженном кителе. Он попивал кофе из фарфоровой чашки и читал какие-то донесения.

На меня генерал не обратил ровным счетом никакого внимания. Он был погружен в чтение бумаг, лишь изредка делая небольшой глоток из чашки с дымящимся напитком, мизинчик при этом артистично отставлял в сторону. Я решил подождать, когда хозяин закончит дела и наконец удостоит меня своим вниманием. На столике я разглядел хрустальный графин не то с коньяком, не то с ликером, на стенах висели четыре китайские картины, изображающие один и тот же пейзаж в разное время года. Центральной частью каждой композиции был прекрасный храм, возвышающийся над обрывом в окружении гибких сосен. В комнате было натоплено, но не жарко, чувствовался запах сигар или дорогого табака.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Через пару минут закончу! – Резухин так и не бросил на меня взгляд, он перелистывал бумаги, бегло знакомясь с их содержимым.

Я снял шинель и, заняв место напротив в другом кресле, сложил ее себе на колени.

– Вешалка в углу… Можете налить себе кофе и ликеру, если хотите.

Я заметил вешалку, встал и повесил шинель. Вернулся к столу, налил из чайничка кофе и добавил в него ликер. Кофе и ликер были замечательного качества. Напряженность моя несколько спала.

Резухин закончил читать бумаги, сложил их в папку, поднялся со своего места и направился к столу. Роста генерал был маленького, свои пышные рыжие усы он время от времени подкручивал, придавая им вид лихой и задиристый. Заперев папку в столе, он подошел ко мне и протянул для приветствия руку. Я ощутил крепкое рукопожатие, при этом генерал не спешил отпустить мою ладонь, заглядывая мне в глаза. Я задержал дыхание, боясь, что запах перегара, оставшийся после вчерашней попойки, может меня выдать.

– Вы Ивановский Кирилл Иванович, правильно? – Резухин наклонил голову набок, ожидая моего ответа.

– Все верно. Жамболон меня привел сюда, сказал, что вы хотите со мной побеседовать.

– Присаживайтесь, пейте, пожалуйста, кофе, а то остынет! Как вы находите ликер?

– И кофе, и ликер прекрасны, спасибо. Я уже давно позабыл вкус как первого, так и второго.

– Война… – констатировал генерал и сел на свое место. – Вы ведь теперь начальник штаба у Романа Федоровича, как вам служится?

– Я человек невоенный, непривычно пока.

– Привыкнете. Барон, как вы, наверное, уже заметили, часто отлучается из дивизии, в такие моменты я остаюсь его главным заместителем и становлюсь вашим непосредственным начальником. Уверен, мы с вами сработаемся. Сегодня утром поступили сводки от полковника Хоботова из Второго конного полка. К Урге из Калгана по юго-западным путям движется караван из четырехсот верблюдов. Его сопровождают китайские войска. Я не могу упустить такой случай и завтра же выдвигаюсь с двумя сотнями навстречу. Если все пройдет благополучно, то вернусь с богатой добычей дня через три. Не советую вам расслабляться и желаю, чтобы вы хорошенько поработали до моего прибытия в одной связке с Торновским. Список поручений, которые дал вам барон, мне известен, поэтому я лишь напомню о том, что в наше отсутствие в городе должна сохраняться дисциплина. Вам поручено было организовать досуг личного состава, доложите мне об исполнении.

– Я планировал провести музыкальный концерт силами тибетцев из отряда Тубанова. Кроме того, на горе Мафуска в боевом охранении есть несколько талантливых казаков, которые согласились выступить с частушками.

– Это с радиостанции казаки? Я этих малахольных туда отослал, чтобы на глаза барону не попадались, у них с дисциплиной совсем хреново, и матерятся, как матросы. Прошу вас предварительно по репертуару с ними пройтись. Чтобы без похабщины и политики, упаси боже!

– Да, конечно… Для военной школы, которую курирует Торновский, я нашел учителя монгольского языка. Господин Бурдуков, бывший переводчик при консульстве в Кобдо, выразил согласие вести работу на постоянной основе.

– Бурдуков – это который Алексей Васильевич? Как же, знаю, он и барона нашего учил монгольскому… Добро! Еще хочу вас попросить, Кирилл Иванович, по религиозным вопросам решите все до того, как вам Унгерн поручит. У нас Вавилон буквально… и раньше Азиатскую конную называли Туземной конной. Тут и монголы, и буряты, и русские, и китайцы, и тубуты, и японцы, и татары… всех перечислять и до вечера не управлюсь. Священников в дивизии нет, а это плохо, порядку с религией больше, дисциплина опять же. Подумайте, что можно сделать, чтобы религиозные нужды бойцы могли справлять… Или помещение следует для этого выделить – службы проводить, или, на худой конец, на построении утреннем и вечернем молитвы чтоб читали, у кого какие есть…

– Я подумаю, Борис Петрович.

– Ну вот и славно! Воинство у нас совсем небольшое, тут толковая работа нужна, чтобы порядок был идеальный. Вон китайских гаминов с их хромой дисциплиной как разгромили при штурме в феврале! А ведь их было тысяч пятнадцать, да в обороне, да при оружии и в теплых шинелях.

– Для меня это остается загадкой. Я хоть человек гражданский, но понять такого не могу, как тысяча бойцов умудрилась из укрепленного города пятнадцатитысячное войско выбить.

– Какой там тысяча! Пять сотен если было, и то славно. Да обмороженные, голодные и без патронов почти. Вам любой кадровый офицер скажет, что против одного бойца в обороне должно не меньше трех в наступление идти. Из такого расчета, чтобы китайцев из Урги выбить, нам требовалось не пять сотен, а пятьдесят тысяч штыков! Это соотношение сил один к ста. Даже при Фермопилах против двухсот тысяч персов было выставлено семь тысяч греков. Это один к тридцати. А если учесть, что греки в обороне находились, то и вовсе выйдет один к десяти.

– Так при Фермопилах вроде тоже пять сотен бойцов армию персов сдерживали?

– Вот и видать невоенного… Пять сотен их на третий день стало, когда остальные воины отступили, оставив фиванцев, феспийцев да спартанцев отдуваться за всех. И персы их смяли! А мы за три дня штурма при соотношении сил один к ста сдюжили, выбили китайцев из города! Вот увидите, в учебниках истории об этом еще напишут. – Резухин пришел в некоторое возбуждение, он подлил нам еще кофе с ликером и, поднявшись с кресла, достал из стола коробку с сигарами. – Не курите?

– Табаком не увлекаюсь, – уклончиво ответил я.

– Здоровее будете! – согласился генерал и, прикурив сигару, сел на свое место.

– А как же удалось выбить китайцев при таком значительном перевесе в силах?

– Чудо это и огромнейшая удача. Барон