Клуб худеющих стерв - Акулина Парфенова

– Супермаркет был?

– Да.

– Язык трудный.

– Ничего, молодая, выучишь.

– За четыре месяца продашь?

– Наверное, да. Еще одну зиму здесь не протяну.

– Про этот отель кто-нибудь знает?

– Нет. Только я и теперь ты.

– Вдруг бабы откажутся?

– Не откажутся. Ну, ты-то согласна?

– Ты не заставишь меня сидеть привязанной в этом отеле?

– Мне все равно, лишь бы внук был со мной.

Настя протянула Шамилю руку:

– Забирай.

Настя добралась до своей комнаты как во сне. Вот ведь как прибеднялся, а на самом деле… И тут в голове ее созр ел чудный план, который решал все проблемы, включая Юлину.

Спустя два дня, вооружившись отказами других наследников в свою пользу – ксерокопиями, конечно, не оригиналами, оригиналы она держала в сейфе, – Настя без предупреждения явилась в офис охранной фирмы.

Роберт отсутствовал, а трое остальных сидели по кабинетам. Настю пригласили в кабинет генерального, бывший кабинет Руслана, и усадили против света.

Насте их ухищрения были безразличны, ее позиция была очень сильной, они даже не представляли насколько.

– Вот отказы остальных наследников в мою пользу. Желаете ознакомиться?

– Желаем, – ответил новый генеральный.

Настя толкнула ему бумаги через стол. Генеральный не стал их читать, а попросил секретаря пригласить в кабинет юриста. Сам же с видом полового и умственного превосходства сквозь стекла очков в золотой оправе иронически смотрел на Настю.

– Предположим, что с вашими бумагами все в порядке, что вы хотели нам сообщить?

– Ну, во-первых, – Настя встала и принялась расхаживать по комнате, загибая пальцы, – перекрасьте кабинет в розовый цвет. Этот мерзкий бежевый наводит на меня тоску. Во-вторых, чтобы этой кривоногой секретарши к ноябрю здесь не было. Наймем мальчика по кастингу. В-третьих, в компании слишком много директоров, надо будет почиркать штатное расписание.

– И на каком же основании вы намерены требовать от нас все это?

– Это основание держит в руках ваш юрист. Его мы тоже уволим, галстук совершенно безобразный. Через ч етыре месяца я стану безраздельной собственницей 51 процента акций. В тот же день мы проведем собрание акционеров, на котором я большинством голосов, – Настя, как бы голосуя, подняла обе руки, – буду избрана новым директором этого предприятия. Или вы против?

– А вы в курсе, что, если в течение трех месяцев в должности директора вы совершите действия, которые приведут к потере компанией 25 процентов оборотных средств, вы будете лишены права быть директором?

Генеральный гневно посмотрел на сказавшего это юриста, он не хотел, чтобы Настя об этом узнала.

– Три месяца? Я не смогу так долго работать, милый, у меня трое маленьких детей. Я в первый же месяц приму решение о слиянии нашей фирмы с какой-нибудь другой, например с «Аресом» или «Титаном». Какие красивые, мужественные названия! Они не станут возражать. Наши клиенты придутся им по вкусу. Директор имеет право принять такое решение, не так ли? – Настя посмотрела в сторону юриста.

Ответить ему было нечего, потому что директор действительно имел такое право.

– Чего ты хочешь?

– Пансионат.

– Его рыночная стоимость выше суммы, которую мы готовы предложить, – вмешался финансовый директор.

– Зато балансовая – смехотворная. И не просто, мальчики, пансионат, а реконструированный пансионат, причем реконструкция к ноябрю должна быть уже завершена и не отражена в официальной документации, то есть балансовая стоимость должна остаться прежней. Какая именно нужна реконструкция, я сообщу на следующей неделе. Если не будет пансионата – будет слияние, а затем поглощение. – Настя торжественно вышла из кабинета.

– Придется ее заказать, – сжал кулаки директор по кадрам.

– Перестань, – ответил финансовый, – отдать этот сарай гораздо проще, чем собрать и обналичить двести тысяч. Вот только что за реконструкцию она хочет, надеюсь, не золотые унитазы. А заказывать бесполезно, не она, так дед придет – там еще дед и две бывшие жены, не мочить же всех.

– В таких случаях эффективен пожар, – гнул свое директор по кадрам.

– Посмотрим, посмотрим… – примирительно проворчал генеральный.

Люся толстела, снова становилась злобной и совсем не нравилась сама себе. От стройного и красивого Люсиного мира, в котором раньше были два полюса – Люс я и весь остальной враждебный мир, ничего не осталось. Вторым полюсом в ее новом изменившемся мире стал случайно увиденный ею пенис. А все остальное аморфно колыхалось вокруг. Такое положение было для Люси неестественным. Люсе хотелось совершенства: она и пенис на одном полюсе – на другом весь остальной мир, при этом она была готова сменить враждебное отношение к миру на индифферентное. Ей стало казаться, что она скучает по Карме, а не только по массажу. Но все-таки, кроме красивого пениса, в его облике не было ничего мужественного. Но ведь именно вульгарные признаки мужественности – табак, перегар и щетина – всегда внушали Люсе наибольшее отвращение. Для нее изящный, нежный, экзотичный и не знающий, что такое мужской шовинизм, Карма был не просто приемлемым – единственно возможным вариантом. Это был не просто случай – это был подарок судьбы. С ним было не о чем поговорить, но разве Люся когда-нибудь нуждалась в собеседнике? А слушателем он был хорошим.

Люся приняла решение. Она набрала Юлин номер. Юли не было дома. Ответил Карма.

– Возвращайся, – сказала Люся. – Я буду твоей женщиной.

Глава 15

Любовь

Спустя восемнадцать недель.

Оля пила чай со своей матерью. Настроение у нее было спокойное, депрессия прошла. Забота у нее была одна – найти новую интересную работу.

После болезни и расставания с мужьями она долго не могла прийти в себя, сказалось нервное напряжение прежней жизни. Поэтому когда Катя и Вера предложили Оле уступить им свой бизнес за пятьдесят тысяч долларов, она согласилась. Она спрашивала их, почему они не откроют новое агентство. Катя и Вера объяснили, что, по их подсчетам, выгоднее вложиться в уважаемый бренд с хорошей репутацией и готовую клиентскую базу, чем начинать все с нуля, а обворовывать Олю, которая взращивала своих клиентов, как тепличные растения, им было бы неприятно. На том и сошлись. Девочки взяли в банке кредит, немного помогли и родители.

Оле пятьдесят тысяч теперь были не особенно нужны, и она решала, что с ними делать. Юля спланировала переоборудование какого-то пансионата, который должна была получить по наследству Настя, и теперь надзирала за этим переоборудованием, пока Настя что-то делала во Франции. Они собирались открыть Спа-курорт или санаторий – в озере, на берегу которого стоял этот старый пансионат, обнаружили лечебную грязь. Оля думала тоже примкнуть к ним, но сил на активную деятельность у нее пока еще не накопилось.

Однако дальше случилось вот что. Спустя месяц после отбытия на новое место жительства мужа Миши в квартире Олиной мамы, у которой Оля жила, раздался звонок. Оля открыла дверь. На пороге стоял Миша.

– Я не смог.

– Что не смог?

– Сменить ориентацию. Я честно пытался, но не смог.

– Как нога?

– Никак. Я отказался с ним спать, он отказался финансировать операцию.

– Ясно.

– Оль, с этим твоим Сашей у тебя ничего не вышло?

Оля грустно покачала головой.

– Тогда, может, снова будем вместе?

И Оля поняла, на что надо потратить деньги.

Мишина виза все еще действовала, договоренность с германской больницей тоже. Через два дня Миша уехал назад в Германию, а еще через три была проведена успешная операция. После операции Мишу отправили в реабилитационный центр. Врачи обещали, что он действительно сможет танцевать. И они не обманули. Через три недели после операции он смог наступать на ногу, через четыре – ходить не хромая, а на пятую вернулся домой и начал заниматься на балетном станке. Еще через шесть недель он поехал с театром на гастроли в Лондон, где состоялось его официальное возвращение на большую балетную сцену. Знатоков поразило, что прыжки его стали выше, растяжка превосходила все образцы и, кроме того, появилось то, чего не было раньше, – тонкая актерская игра. О нем немедленно написали все хайкласс-газеты. В «Ковент-Гардене» аншлаг сменялся аншлагом уже вторую неделю.

Настя завтракала за столиком кафе на берегу Сены. Она только что приехала с Лазурного Берега, где руководила приведением в порядок отеля. Дети были оставлены на попечение помолодевшего Шамиля и бывших жен. Стоял ноябрь, было пятнадцать градусов тепла. Шиншилловый жакет она надела прямо на топ без рукавов, иначе было слишком жарко. Жакет был быстрой покупкой без любви, просто чтобы не выглядеть голодранкой в Париже. Она знала, что в Париже меха носят только русские, но ей было все равно, своей национальной принадлежности она не стеснялась. Если вы думаете, что это Шамиль позволил ей купить шиншилловый жакет, то ошибаетесь, этого старого скрягу, дай Бог ему здоровья, она бы и просить не стала. Все было гораздо интереснее.