Приговор Бешеного - Виктор Доценко

К этому времени Сергей, проскитавшись по многочисленным госпиталям страны, оказался наконец в Москве. Консилиум из военных хирургов госпиталя Бурденко вынес суровый приговор: ряд неудачных операций привели к тому, что остался единственный шанс — ампутация ноги, в противном случае гангрена и спасать уже придется не ногу, а его жизнь. Так Сергей Князев и лишился ноги.

«Герат» по инициативе Олега Вишневецкого много занимался благотворительностью, поддерживая материально не только бывших «афганцев», но и слушателей Военной академии имени Фрунзе, обитателей сиротских домов, детские ансамбли, детские дома творчества и одиноких стариков-пенсионеров. Во время вручения приобретенных «Гератом» лекарств в госпитале имени Бурденко Олег и встретил своего сослуживца.

Вишневецкий радостно обнял давнего приятеля, а когда тот поведал ему историю своих мытарств, предложил работу в «Герате». Все ссылки Князева на его инвалидность не принимались во внимание. Олег обладал редким даром убеждения, и в конце концов Сергей согласился.

Использовав свои связи, Олег сумел приобрести для Сергея вполне приличный протез, и посторонние не догадывались о том, что у него нет нога, ну, хромает человек и хромает, мало ли…

Неудержимый оптимизм Вишневецкого настолько захватил Князева, что вскоре Сергей стал не только правой рукой Олега, но и одним из идеологов Ассоциации, взвалив на свои плечи связи с общественностью, работу с прессой, рекламу, организовал собственное издательство и так далее… Можете себе представить, как его «тряхнуло», когда пришла информация о том, что президент «Герата» и его ближайший друг попал в автокатастрофу. Он сразу же отправился к месту аварии.

— Господи, ты жив! — неестественно громко воскликнул Князев, увидев Олега, и бросился его обнимать, как после долгой разлуки.

— Не прижимай так сильно, побаливает, — через силу проговорил Олег.

— Что случилось?

— Какой-то мудак сбоку выскочил на шоссе, а я не справился с управлением…

— Из-за скользкой дороги?

— Не только. Что-то с рулевой колонкой произошло. Ладно, ребята, двинемся в офис, а то там, наверное, волнуются. — Не показывая, насколько ему больно, Олег без посторонней помощи добрался до машины, и они покинули место происшествия.

— Ничего не понимаю, — задумчиво произнес Паша-шкаф, — «лексус» такая надежная машина, полно автоматики, только что с профилактики…

— И на старуху бывает проруха, — усмехнулся Олег и добавил: — Что ни делается, все к лучшему… Ребята, а вы знаете, что мы за текучкой забыли об одном важном событии! — не без подначки воскликнул он.

— О каком? — в один голос спросили Паша Еременко и Сергей Князев.

— Ну Сереге простительно, он с нами не с самого начала работает, но ты-то? — Вишневецкий укоризненно взглянул на Павла.

— Вот тебе на! — вспомнил он после секундного размышления. — Годовщина «Герата»!

— Точно, шестилетие! Это, конечно, не круглая дата, но мы должны ее достойно отметить, чтобы коекто всерьез задумался: стоит ли ставить нам палки в колеса?

— Знаешь, Олежек, я вспомнил одну легенду, то ли о Тамерлане, то ли о хане Батые, одним словом, с Востока родом был этот полководец. Взял он в осаду один город, жители которого так отчаянно сопротивлялись, что полководец решил, что ему пора перестать терять своих воинов, штурмуя крепостные стены, а взять этот непокорный город измором. Проходит неделя, он спрашивает своих лазутчиков: «Что делают жители города? „, те отвечают: „Плачут“. — „Значит, у них еще кое-что осталось из пищи“, — сказал полководец. Проходит еще неделя, и вновь он задает тот же вопрос, и те ему отвечают, что горожане веселятся, танцуют, смеются и поют. «Вот теперь, — говорит полководец, — у них ничего не осталось, и нам такой город не нужен!“ Он снял осаду и оставил город в покое.

— Забавная легенда, — с кривой улыбкой сказал Олег. — Ну, ты и балабол, сам придумал?

— Только конец, — нехотя признался Князев.

— Мы не горожане из твоей байки и как следует отпразднуем маленький юбилей нашего «Герата». Засучите рукава и вперед!

— Послушай, Олег, чего так спешишь, еще больше месяца впереди, — буркнул Паша Еременко.

— А ты считаешь, что времени много, чтобы сделать классный праздник?

— Во всяком случае, не думаю, что нужно все бросить и заниматься только подготовкой праздника, — недовольно проворчал Паша.

— А тебе никто не позволит все бросить — потому-то времени не так и много.

Несмотря на то что Олег изо всех сил старался скрывать боль в боку, многие об этом знали и советовали лечь на обследование, хотя бы на пару дней. Но он никого не слушался и все силы и энергию отдавал подготовке праздника, занимаясь параллельно и основной деятельностью «Герата».

Дни летели быстро, на славу отпраздновали 850-летие Москвы. За всеми заботами и радостями незаметно промелькнул сентябрь. На шестилетие «Герата» Олег сумел пригласить «команду» известных артистов, крупных деятелей государства, политиков, военных. В четверг Центральный Дом Российской Армии был забит до отказа.

Обычно Олег очень стеснялся выступать со сцены, а уж если нельзя было избежать этого, то старался быть как можно более кратким. Но в тот вечер, словно предчувствуя, что в последний раз выступает перед аудиторией, он был не похож на себя: шутил, балагурил, заводил всех, много времени провел на сцене, принимая поздравления от череды уважаемых в стране лиц. А когда торжественная часть завершилась, Олег несколько раз появился на сцене во время концерта, по окончании которого пригласил всех на банкет.

Непонятно, какие силы поддерживали его в тот день и вечер. Он ни разу не присел даже за праздничным столом. Когда веселье было в самом разгаре, кто-то из уважаемых гостей обратил внимание на бледность Олега и уговорил его выпить за здоровье «афганцев». Через пятнадцать минут «скорая помощь» с включенной сиреной мчалась в Боткинскую больницу, а еще через полчаса глава «Герата» уже лежал на операционном столе.

Когда хирурги добрались до его селезенки, они поразились: она была настолько повреждена, что видавшие всякое врачи никак не могли поверить, как с такой травмой он не только жил, но еще и много работал.

Операция длилась несколько часов, и собравшиеся в больнице друзья

— афганцы» безмолвно ожидали ее окончания, вопросительно бросая взгляды на любого человека в белом халате, проходившего мимо них. По окончании операции возглавлявший бригаду хирург вышел к ожидавшим:

— Вы все прошли дорогами войны и отлично усвоили, что доктора, к сожалению, не Боги. Обратись Олег хотя бы на пару-тройку дней раньше, и я бы заверил вас, что он выкарабкается. А сейчас… — Доктор развел руками. — Мы сделали все, что могли, и даже более того, и сейчас все в руках Всевышнего. Будем надеяться…

— Когда можно увидеть его? — спросил Равиль.

— Через час-полтора, когда он отойдет от наркоза, один может войти к нему, но не больше чем на пять минут и, конечно же, никаких тем, которые могут его взволновать.

Никто из ребят не сдвинулся с места. Не сговариваясь, все решили ждать, когда Олег придет в себя. Никто не помнил, сколько прошло времени, прежде чем перед ними появилась молоденькая медсестра.

— Кто из вас Паша? — строго спросила она.

— Я. — Паша Еременко, словно школьник, поднял руку, чем вызвал на лице девушки улыбку; с одобрением оценив его габариты, она уважительно сказала:

— Он вас просит… — Потом взглянула на остальных, вздохнула и махнула рукой: — Ладно, что с вами поделаешь, можете взять с собой еще двоих.

— Спасибо, сестричка! Ребята, не обижайтесь. — Еременко развел руками, словно извиняясь перед остальными. — Равиль и Сергей…

Когда они, набросив халаты, вошли в реанимационную палату, то в полумраке не сразу разглядели Олега. Вскоре глаза привыкли к освещению, и они рассмотрели тянущиеся от Олега разнообразные провода и трубки, подключенные к приборам и пузырькам на штативах.

— Что, надеялись от меня так легко избавиться? — стараясь бодриться, тихо проговорил Олег.

— Господи, он еще шутит, — возмутился Паша. — Ты знаешь, что у тебя селезенка вся всмятку?

— Вот черт, а я люблю вкрутую. — Он изобразил улыбку и вдруг спросил: — Родителям сообщили?

— Валентина Васильевна звонила, — ответил Равиль.

— Она про меня все чувствует заранее, — вздохнул Олег. — А что отец?

— Владимир Евдокимович выехал в Москву.

— Вы уж позаботьтесь о них.

— Конечно. О чем разговор, — пообещал Равиль.

— А Лада знает?

— Пока нет, — ответил Паша.

— И не говорите, ей нельзя волноваться.

— Разве от нее скроешь?

— Придумайте что-нибудь, дня через три сам заберу ее из больницы.

— Размечтался! — бросил Сергей. — Сколько раз тебе говорили, чтобы ты лег на обследование?

— Вот я и лег. — Олег застонал, но все-таки выдавил из себя подобие улыбки.