Приговор Бешеного - Виктор Доценко

Придя в себя после очередного запоя, он сумел взять себя в руки и поступил в агентство, занимавшееся сыскной деятельностью, во главе которого стоял его бывший коллега.

Когда к агентству обратился Жарковский и стал щедро оплачивать их не слишком добропорядочные услуги, бывший «альфовец» согласился с мнением, что деньги не пахнут, и с головой окунулся в полученное задание. Обнаружив среди тех, за кем ему было поручено следить, своего знакомого по Афганистану, Валерий сблизился с ним, можно сказать, втерся в доверие и стал получать от него сведения о «Герате», объясняя свой интерес тем, что и сам не прочь устроиться туда.

Конечно, сведения были не Бог весть какие важные: приятель был рядовым сотрудником «Герата», но, как любил повторять начальник Валерия: «Курочка по зернышку клюет и сыта бывает».

Получив приказ Жарковского узнать подробности об отъезде Вишневецкого, он созвонился с приятелем и пригласил его в ресторан якобы отметить «день рождения сына», которого у него отродясь не было. Просидели они не больше часа, но этого хватило, чтобы все вызнать. К несчастью для Вишневецкого, Паша Еременко, которого Олег попросил заняться профилактикой машины, взял с собой именно этого парня, для того чтобы на двух машинах добраться до автосервиса, оставить там машину Олега и вернуться обратно на второй.

— Чем порадуешь, Валера? — настороженно спросил Жарковский, моля Бога, чтобы информация агента дала хоть какую-нибудь зацепку или толчок для возможных действий.

— Наш «приятель» отправляется завтра с женой в Минск, к тестю, едут вдвоем, без сопровождения на машине, которую часа три назад сдали на профилактику.

— Что за машина? Куда сдали?

— Японская, «лексус», сдана в автосервис на Ленинградском шоссе.

— Отлично, Валера! Мухой ко мне!

Изощренный ум Жарковского моментально среагировал на столь важную информацию, и план созрел мгновенно…

Ни о чем не подозревавший Вишневецкий в окружении близких друзей отмечал завтрашний отъезд. У него был довольно вместительный кабинет, но людей собралось столько, что пришлось отказаться от стульев и ограничиться фуршетом. Конечно, стол никак не напоминал тот праздничный фуршет в честь первого гонорара «Герата».

Было много тостов, воспоминаний, особое оживление внесло появление генерала Громова, с которым у Олега были достаточно близкие отношения. Подняв тост за Олега и пожелав ему счастливого пути и отличной дороги, Громов посидел минут пятнадцать и незаметно удалился. Вечер же продолжался, становилось все шумнее и шумнее, вскоре удалился и сам виновник торжества: трудно находиться трезвому среди подвыпивших, хотя бы и друзей.

Савелий в эти минуты подлетал к Варне. Чтобы исключить любые неприятные неожиданности, Рокотов самолично проводил его через зал ВИПа прямо к самолету и не уходил, пока лайнер не взлетел. Впервые за много лет Савелия никто не встречал, что было для него немного необычно: чужая, незнакомая страна, да и город не тот, где он будет жить. Хорошо, что большинство болгар отлично понимают по-русски.

Несмотря на поздний час, такси было много, и Савелий без труда договорился с одним водителем, чтобы тот отвез его в Бургас. Парень, видно, оказался порядочным и не заломил цену за поездку в Бургас, как первые двое, к которым обратился Савелий, и потому он не только сразу согласился с названной суммой, но и подумал про себя, что заплатит ему вдвое больше. К тому же Венцислав, так звали таксиста, оказался очень словоохотливым парнем, отлично знающим свою страну.

Выяснилось, что они с Савелием почти коллеги: Венцислав отслужил в морской пехоте. Говорил он с сильным акцентом, но это нисколько не мешало, и они даже рассказывали друг другу анекдоты. Особенно Венциславу понравились анекдоты про «новых» русских. Он так заразительно хохотал и бросал руль, хлопая себя по бедрам, что Савелий начал беспокоиться — доберутся ли они живыми и здоровыми до места.

Известно, что за разговорами дорога становится короче, а время летит незаметно. Вскоре Венцислав благополучно затормозил перед домом Ростовского. Когда Савелий протянул ему вдвое больше, чем было оговорено, тот вдруг расхохотался так, словно услышал очередной анекдот про «новых» русских. Когда же успокоился, то честно признался, что впервые поехал так далеко от Варны, а сумму назвал он Савелию наобум, потом подумал, что продешевил, но по дороге Савелий так ему понравился, что Венцислав решил вообще не брать с него денег.

На Савелия это бесхитростное признание произвело впечатление, и он продиктовал парню номер своего телефона, добавив, что пробудет в Болгарии несколько недель, и если у Венцислава найдется свободное время и желание пообщаться, то пусть звонит. Тепло попрощавшись с ним, Савелий вошел в подъезд.

Красимир оказался полноватым мужчиной лет сорока. У него была пышная шевелюра и буденновские усы, лихо подкрученные кверху. Увидев Савелия на пороге, он буквально силком затащил его к себе в квартиру, на стенах которой, даже в прихожей, висели многочисленные картины, на которых преобладали горные пейзажи. Они были почти профессиональны, и Савелию пришло в голову, что эти картины скорее всего написаны самим хозяином квартиры.

— Ты Бесния? — спросил Красимир.

— Бесния? В смысле Бешеный? — догадался Савелий. — Да, меня многие зовут Бешеным, но имя мое — Сергей, а ты Красимир, так?

— Точно. — Хозяин так широко улыбался, что в какой-то момент Савелию показалось, у него вот-вот треснет рот. — Мне Андрей немного времени назад телефонировал, и я очень радостный знакомству с вас. — У Красимира был приличный запас русских слов, но он не всегда правильно ими пользовался.

— Мне тоже приятно познакомиться. — Савелий улыбнулся в ответ и пожал протянутую руку. — Можно получить ключи?

— Ну конечно! — Болгарин тут же вручил ему связку.

— Спасибо. — Савелий хотел уйти, но Красимир взял его за руку.

— Нет-нет, прошу тебя, иди здесь. — Он потащил его в гостиную, где был накрыт богатый стол, причем на четыре персоны. — Петя эла тук! — позвал гостеприимный хозяин, и к ним присоединилась миниатюрная, похожая на статуэтку, брюнетка лет тридцати.

С обаятельной улыбкой она подошла к гостю и протянула ему руку. Жест был настолько грациозным, что Савелий невольно склонил голову и поцеловал руку.

— Сергей, — представился он.

— А я называюсь Петя, вы очень любезный русский.

— А вы встречали других?

— Не только много. — Она вдруг смутилась. — Как дорога?

— Спасибо, все было хорошо.

— Вам нравятся мои картины? — Она кивнула на стены.

— Это ваши? — удивился Савелий, но не стал говорить почему. — Очень нравятся!

— Спасибо, прощу вас сиднете за масата. — Мягко взяв его под руку, женщина подвела Савелия к столу, который, как выяснилось, был специально накрыт к его приезду.

Савелию не оставалось ничего иного, как принять приглашение любезного хозяина и его очаровательной жены со странным для русского человека мужским именем Петя.

— Кто-то еще должен прийти? — спросил Савелий, показав на четвертый прибор.

— Ну конечно! — воскликнула хозяйка. — Вы да имите жена.

— Жену? — недоуменно переспросил Савелий.

— Да, жена, — повторила она, но, видимо, до нее что-то дошло, и она весело рассмеялась. — Жена побългарски, женщина по-русски. — Она переглянулась с мужем, и теперь они вместе рассмеялись.

— Вы думат, что здесь будет свадба? — веселился Красимир. — Нет, толко… — он задумался, как сказать, потом прямо ляпнул: — Она приходит за секс.

— Это обязательно? — спросил Савелий, чувствуя какую-то неловкость.

— Обязателно? — Красимир наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что означает это слово.

— Задолжително! — радостно воскликнула хозяйка, довольная, что вспомнила.

— Нет, не задолжително, — заверил хозяин, — как ест желание, так можно. — Потом он, незаметно для жены, показал Савелию большой палец, нацеленный вверх, что, вероятно, во всем мире означало одно и то же.

— Ваня ест моя другарка, — пояснила женщина.

— Подруга?

— Точно, подруга.

— В России Ваня и Петя мужские имена.

— В Болгарии не так. — Она мило улыбнулась и пожала плечами, как бы говоря: ничего не поделаешь.

Не успели они выпить за «тепло этого дома», как пришла «другарка» хозяйки. Ваня оказалась довольно упитанной, особенно в сравнении с подругой, женщиной. На миловидном лице сверкали огромные карие глаза, а внушительный бюст, буквально выпиравший из широкого выреза и с трудом удерживаемый бюстгальтером, отлично гармонировал с крутыми бедрами, наверное специально обтянутыми коротенькой юбкой. Округлые колени соблазнительно приковывали к себе взгляд. Роскошные черные волосы были заплетены в толстую косу, совсем по-русски уложенную вокруг головы.

Увидев Савелия, она зарделась от удовольствия: русский парень ей очень понравился. Знакомясь с ним, она без всякого стеснения чмокнула Савелия в щеку, а после третьей рюмки беспрерывно гладила под столом его бедро. Смирившись с этим натиском, Савелий принял на грудь крепкой виноградной ракии, махнул рукой на приличия и, как только ему показалось, что хозяева получили от него должную порцию внимания, шепнул своей новой знакомой, что готов покинуть гостеприимный дом. Но его попытка уйти по-английски благополучно провалилась: Ваня во всеуслышание объявила: