Авиаторы Его Величества - Василий Вадимович Зеленков

Алеманд щелкнул переключателем – по стеклу заметались «дворники».

– Не нравится грязь? – хмыкнула Лем.

– Лучше она, чем пули, – нашел в себе силы отшутиться офицер.

«Стеккер» свернул с шоссе, снеся бампером указатель «На Кверкор». Алеманд объехал упавший столб и вновь прибавил скорость.

Под колесами теперь шуршала грунтовка. Лобовое стекло облепила пыль. Она взвивалась в воздух целыми облаками, мешая дышать. Офицер закашлялся, сузил заслезившиеся глаза.

Лем закрыла нос локтем и надсадно просипела:

– Прибавь!.. Еще!..

«Стеккер» мчался к воздушному порту.

До въезда оставалось не больше десятка миль, и Алеманд чувствовал: они рисковали упустить Вейса. Офицер до боли в пальцах стиснул руль, жалея, что «эрвису» недостает скорости «Сиаллы» и ее пулеметов. Лем с последним патроном в «тагане» не могла заменить орудия перехватчика.

Перед техническим въездом в порт дорога расширялась. Сюда подвозили грузы – большим экипажам требовалось место.

Лем напряженно целилась по «стеккеру». У нее не осталось права на ошибку.

– Слева зайди! – крикнула капитан.

Алеманд послушно вывернул руль. «Эрвис» поравнялся со «стеккером».

Тот попытался вырваться вперед, но выстрел «тагана» пресек маневр. Гулко хлопнула простреленная шина – Лем попала по переднему колесу. Воздух со свистом вырвался на свободу.

«Стеккер» занесло. Он на полной скорости врезался в темно-серый, обшитый сталью фургон. Взвились искры, которые металл вышиб об металл. В небо потекла струйка дыма.

Алеманд ударил по тормозам. Колеса «эрвиса» протестующе завизжали.

Офицер выскочил наружу одновременно с Лем и вместе с ней подбежал к расплющенному экипажу.

Внутри оказался всего один человек – на водительском сиденье. Руль впечатался ему в живот, куртку заливала кровь. Рассеченное осколками лобового стекла лицо исковеркала безумная гримаса.

– Где Вейс? – капитан направила «таган» на водителя.

Он растянул губы в жуткой, рваной улыбке и протолкнул сквозь них клокочущий смех. На соседнем с водительским кресле валялись красный шарф и скомканный бежевый плащ.

Одновременно воздух разорвал рык дизелей.

Лем и Алеманд вскинули головы – в небо поднималась плоскодонная шхуна. На сгибе рамы болталась человеческая фигурка.

«Вейс? – капитана захлестнуло отчаяние. – Не надо было оставлять „Аве Асандаро“ на Арконе!»

Она просунула руку в разбитое окно, нащупала на поясе водителя кобуру и стянула скользкий от крови ремешок клапана.

– Туда! – сжав чужой револьвер в кулаке, Лем побежала к причалам.

Просветление Видения пробуждается крайне редко и менее остальных понятно людям. Его появление и радостная, и тревожная весть для Церкви. Оно может быть связано как с веками процветания, так и со временами бедствий.

Чтецы, голоса и целители воочию наблюдают действие своих даров, но провидцам этого не дано. Даже Симард Зоркий, ученик Элиаса Чистого, не сумел достичь совершенства и вызывать предсказания по собственной воле.

Самое слабое проявление дара – интуиция, способность предчувствовать ближайшие события. Более сильное позволяет узреть аллегорические образы будущего. Истинное Видение же разворачивает перед владельцем полотно, где каждое решение меняет узор судьбы.

Со времен Кровавого мятежа никто не обладал даром подобной силы, и венец Оракула с тех пор хранится под замком.

Провидцы более других просветленных нуждаются в обучении. Иначе они перестают отличать будущее от настоящего и сходят с ума.

Отец Раун, капеллан «Вентас Аэрис»

Леди Амилла Келтрин связалась с Севаном Ленидом в половину одиннадцатого. Севан мгновенно поднял трубку. Услышав, что Сеннет Вейс завтра планирует отбыть из Кверкора и его уже ждет корабль, гитец сорвался из гостиницы в местное отделение Службы государственного спокойствия Альконта.

Севан показал охраннику на входе разрешение от лорда Корвунд и смерчем влетел в оперативный отдел. Дежурный, сухопарый немолодой мужчина с рябым отталкивающим лицом, лениво посмотрел на него поверх газеты, зевнул и вообще не подумал убрать ноги со стола.

– Собирайте группу, – Севан с размаху припечатал перед ним разрешение. – У вас – минута.

Уорент-офицер третьего ранга Фадде́й Ни́кис взглянул на подпись и справился даже быстрее.

Обшитый сталью фургон с двустворчатой задней дверью выехал из гаража отделения. Двое агентов Никиса проверяли снаряжение. Севан сидел напротив них.

Первый был щурящимся сутулым блондином, второй – молодым крепышом с редкой, совершенно не шедшей ему кучерявой бородой. Они штатно перешучивались, словно к ним каждую ночь врывались джентльмены, уполномоченные вести расследование лично лордом Корвунд.

Агенты поделились с Севаном снаряжением. Он надел боевой жилет и взял дымовую шашку.

Темно-серый экипаж промчался по спящим улицам Кадома и выехал на окраины. Никис не задавал лишних вопросов и уверенно гнал к Кверкору, игнорируя указатели и срезая путь по ухабистым проселочным дорогам.

«Местный», – понял Севан.

Они бросили фургон перед техническим въездом в порт, где дорога превращалась в просторную площадку для грузовых экипажей. Севан выскочил первым, метнулся к охранникам.

«Служба государственного спокойствия Альконта», четыре волшебных слова, открыли ворота.

Джентльмены оказались на взлетно-посадочном поле.

– Куда? – развернулся к Севану Никис.

Тот не имел понятия: Амилле не удалось узнать номер причала.

Его взгляд лихорадочно заметался по ряду стыковочных механизмов. Освещен был лишь один. На причале суетились люди; над их головами поворачивались краны погрузчиков – блестевшие в ночи дырявошеие стальные диплодоки. Экипаж шхуны, узкого остроносого корабля, прогревал дизели и проверял напряжение на сверкавших фиолетовым балансирах.

Команда Вейса готовилась к взлету.

Севан кивнул на корабль.

– В кольцо! – Никис разделил агентов, чтобы те зашли с соседних причалов; сам отправился с Севаном.

Технические коридоры паутиной опутывали Кверкор. Нижние – проходили под гигантскими клешнями стыковочных механизмов. Верхние – нависали над ними мостиками, позволяя поддерживать в порядке кабели и высотное оборудование. Севан и Никис выбрали второй путь.

Кверкор чудом пережил Гражданскую войну. Его построили в конце восемнадцатого века и за прошедшие столетия не раз ремонтировали. На плане здание представляло собой вытянутый прямоугольник. Со стороны города находились зал ожидания, кассы и офис обслуживания. Со стороны аэродрома – два десятка причалов. Здешними услугами, довольно посредственными, зато дешевыми, в основном пользовались небогатые судовладельцы.

Шхуна Вейса занимала семнадцатый причал. Севан и Никис добрались до балкона над ним и осторожно выглянули.

Корабль покоился в тисках стыковочного механизма. В свете электрических ламп клешни отливали желто-белым. Четырехкрылая шхуна с тремя килями подрагивала, точно хотела вырваться из плена. По серебристому корпусу вспыхивали цепочки навигационных огней.

На причале Севан увидел трех человек. Двумя грузчиками командовал толстяк в красном жилете. На большом носу блестели круглые очки, багровую шею охватывал воротник белой рубашки. Он достал из кармана платок и, пыхтя, промокнул пот на лбу.

Гитец вспомнил портреты, узнал Джейса Кеча, порадовался своей интуиции и нахмурился: «Отлет же планировался утром?..»

Мысль прогнал укол странного ощущения. На секунду Севан увидел луч света, скользящий по трюму шхуны, – и удивленно заморгал. Прежде с ним не случалось ничего подобного.

Он в замешательстве кивнул Никису. Тот поднял рацию:

– Начали.

Агенты показались одновременно.

Блондин напрыгнул на ближайшего грузчика, отработанным движением завернул ему руку за спину и уложил на пол – на запястьях защелкнулись наручники. Крепыш выстрелил во второго. Потом агенты синхронно рванули к