Он тебя проспорил - Лана Пиратова

— Она не согласится.

— Ты не дооцениваешь меня, сын, — усмехается он.

— Но зачем тебе это? — наконец, спрашиваю я. — Зачем?

— Ты же знаешь, что для статуса мне не хватает детей, — поясняет он. — Она родит мне. Молодая, красивая, здоровая. Не глупая. Родит мне недостающих детей. Будет младшей женой. А потом я решу, что с ней делать.

— В смысле? — пристально смотрю на него.

— Не твое дело, — грубо отвечает он.

— Детей от нее не признают, — бурчу под нос последний аргумент.

Отец лишь смеется.

— Признают, не переживай. Тебя же признали.

Опять смотрю на него.

— Дай мне поговорить с ней, — прошу, хотя уже знаю ответ.

— Нет! — твердо произносит он. — Ты скоро вылетаешь в Оман. На свадьбу с Шейназ. Потом вернешься и займешь кресло генерального. Здесь.

Одна мысль приходит мне в голову и я не сдерживаю усмешки:

— Но как мы будем все вместе жить? Общаться? Мы же станем одной семьей…

— Никак, — отвечает отец. — Мы с ней уедем жить в Англию. Ты ее не увидишь больше.

60. Арман

Я прекрасно знаю своего отца. И поэтому то, что я услышал от него, окончательно ломает меня.

Если он решил взять Лисенка себе в жены, то он это обязательно сделает. Но зачем? Я так и не понимаю, зачем? Он может позволить себе любую. Как и я. Но почему я не хочу любую?

От тоски, которая раздирает все внутри, еду в бар. Мне надо забыться. Пусть мне будет еще хуже.

Думать буду потом. Сейчас мне надо заткнуть вот эту пустоту внутри. Заткнуть хоть чем-то.

В баре многолюдно. Но я сразу взглядом выцепляю ту, которая легко согласится на все. Их оказывается даже две.

Может, отец и прав? Мне просто надо трахнуть кого-то другого?

Я теряю счет выпитому еще до того, как перед глазами начинает плыть. Хватаю одну из девок, сидящих сейчас рядом со мной, и тяну вниз. К своей ширинке.

Они обе громко ржут и тянут меня на выход.

Сажают меня в какую-то машину. Молодцы какие, даже о транспорте позаботились.

Они начинают ласкать меня еще на заднем сиденье. Одна целует, а вторая уже залезла ко мне в брюки. А я… Я просто сижу и позволяю им делать все, что они хотят. И мне все равно… Как бы глупо это не звучало в такой ситуации.

Конечно, после того, как одна из них вылизала и буквально всосала в себя мой член, он встал. Но почему я не ощущаю никакого удовлетворения от этого? Нет того волнительного ожидания. Суки.

Отталкиваю от себя обеих, но они все равно липнут. А потом в руках одной из них появляется бутылка. Заботливая — из бара прихватила, похоже.

Выхватываю ее и залпом выпиваю почти все, что там осталось. Голову почти сразу же ведет. Зато становится легче. Намного легче. Я уже ничего не вижу и не слышу.

Перед глазами туман и какие-то неясные звуки. И потом пустота. Спасительная пустота. Пусть так будет как можно дольше.

Но нет.

Прихожу в себя. От холода. Очень холодно. Чувствую, как коченеют ступни. А еще мокро.

Открываю глаза. Где я? Вокруг темно. И холодно.

Откуда-то сверху доносятся звуки проезжающих машин. Очень быстрые звуки. Идут по нарастающей, а потом бац — и снова тишина. До следующего звука.

Пытаюсь встать. Не получается. Да что со мной?

Получается только приподнять голову. И тут только вижу, что на ногах нет ботинок. У меня голые ступни. И не только они. Я просто в трусах.

Очевидно, поэтому и холодно.

Но почему? Почему я здесь?

На какое-то мгновение сознание возвращается ко мне. И это больно. Гораздо больнее, чем коченеющие ноги.

Нет. Не хочу. Организм как будто снова выставляет защиту. И опять падение в бездну.

Теперь уже, как мне кажется, это длится безумно долго. Слишком долго.

И, когда меня, наконец, опять вышвыривает на границы сознания, я уже не чувствую холода. И вместо звука проезжающих машин чей-то монотонный голос. Слова неразличимы.

Стараюсь прислушаться. Бесполезно.

Но, видимо, и эти усилия оказываются запредельными для моего нынешнего состояния — меня опять вырубает.

Так продолжается несколько раз. Пока однажды я не открываю глаза. И сразу же утыкаюсь взглядом в спину отца. Его я ни с кем не перепутаю.

— Пап, — зову чуть слышно. Хотя мне кажется, что я лишь шевелю губами.

Он сразу же поворачивается.

Подходит ко мне и берет за руку.

— Арман, — говорит тоже тихо. — Ты пришел в себя. Хвала небесам!

— Что случилось, пап?

— Тебя отравили. Ограбили. И выкинули умирать. Под мостом на трассе.

Пытаюсь приподняться.

— Нет, рано пока, — останавливает он меня. — Лежи.

— Но как? — хмурюсь я. — Кто?

— Пить надо меньше! — вдруг повышает голос он. — Жить надоело?!

Тут к нам подходит, видимо, доктор. Кладет руку на плечо отцу. И он сразу же замолкает.

— Ладно, потом поговорим, — пожимает мне руку. — Главное, что ты пришел в себя. Остальное потом. Все потом. Отдыхай пока, сын.

И он разворачивается и идет к двери.

— Отец, — окликаю я его, последними силами приподнимаясь. — Что с Лизой?

Отец останавливается, но оборачивается не сразу. И, когда он делает это, я вижу злость в его глазах. Но он явно сдерживается.

— Арман, — цедит каждое слово, — я же сказал тебе. Забудь. Лиза готовится к отлету в Оман. И там она станет моей женой. Лечись давай.

И, не дожидаясь от меня ответа, он быстро уходит из палаты.

Я беспомощно падаю на кровать и сжимаю кулаки.

61. Арман

Мне кажется, проходит целая вечность, прежде чем меня выписывают из