Он тебя проспорил - Лана Пиратова

остаемся с ним одни в полутемном коридоре, — жизнь здесь окончательно испортила тебя. Я думал, ты не посмеешь прикоснуться к жене отца.

— Она не станет твоей женой! — прикосновение к ней как будто дало мне новые силы.

— Замолчи! Не перебивай отца!

Он отступает на шаг, потирает лоб и говорит, четко произнося каждое слово. Не глядя мне в глаза:

— Я позвоню секретарю, чтобы он заказал тебе билеты. На ближайшее время. Как только врачи дадут добро, ты вылетаешь в Оман. К Шейназ. Я сам с врачами переговорю. Это первое.

Поднимает на меня взгляд.

— Машину твою я забираю. Поездишь с водителем. Или на метро. Я подарил — я и заберу. Это второе. И последнее — я принял решение.

Выдерживает паузу. В течение которой мы не отводим взгляда друг от друга.

— До нашего отъезда Елизавета займет место генерального в компании, — наконец, произносит отец.

Вот этому я удивляюсь больше всего. Он, по-видимому, легко читает мое удивление на лице.

— Да, — улыбается уголком губ, — ни ты, ни Антон не достойны этой должности. Из Омана ты уже не вернешься. Там останешься. В местном офисе. Здесь ты перестал быть человеком. Мне стыдно за сына.

Морщится.

— Пусть Елизавета почувствует себя главным в компании. А вы с Антоном побудете у нее в подчинении. Хотя бы ненадолго.

Смотрит на меня исподлобья:

— Но предупреждаю, Арман. Один твой опрометчивый поступок — и я откажусь от тебя. Лишу наследства. Пойдешь чистить канализации в Омане. Я лишу тебя всех титулов. Опущу на дно. Тебе не даст даже попрошайка с улицы. И на дорогие машины ты будешь смотреть из колодца канализации. Обещаю. Я сделаю это. Если только мне станет известно. Обещаю.

— Отец, ты серьезно? — и это, скорее, относится не к его обещанию, потому что в его исполнении я почему-то даже не сомневаюсь. — Ты женишься на Лизе?

— Для тебя она теперь — Елизавета. Впрочем. После нашей свадьбы вы больше не увидитесь. А на работе ты будешь называть ее по имени отчеству. Понял?

Молчу в ответ.

— Да, — продолжает он, — я женюсь на ней. Почему нет? Ты разве не наигрался?

Усмехается и это становится последней каплей. Я делаю шаг к нему и хватаю его за лацканы пиджака. Вцепляюсь в него.

Отец не пытается вырваться. Лишь усмехается.

— Ты спишь с ней?! — наконец, задаю вопрос, который волнует меня больше всего.

Отгоняю от себя мысли, что, если он скажет «да», то это будет все. Все. Конец. И для моих отношений с отцом. И для отношений с Лисенком. Она уже не будет моей. Только моей.

Внимательно смотрю на отца. В ожидании ответа. Какой бы он ни был, он мне нужен.

— Это не твое дело, — цедит он сквозь зубы.

И я в отчаянии ослабляя схватку. Я ведь не смогу заставить его сказать правду, если он сам этого не захочет.

— Не твое дело, — повторяет он, убирая мои руки и поправляя пиджак. — Но я скажу тебе.

Замираю.

— Ты, живя здесь, забыл законы своей страны. Я напомню их тебе. Я не сплю со своими будущими женами до оглашения в мечети.

Я не могу скрыть своей радости и громко выдыхаю. Как будто с сердца сняли оковы. В груди стало свободнее. У нее никого не было.

— Ничего, — возвращает меня в реальность отец, — скоро ты вернешься на Родину и вспомнишь традиции предков.

Смотрит на часы.

— Так, иди, тебя отвезут домой. Праздник ты мне уже испортил. Так что, я тоже с Елизаветой домой.

Разворачивается, чтобы уйти, но потом останавливается. Говорит, не оборачиваясь ко мне:

— Помни, Арман, о предупреждении. Оно было последнее. Обещаю. Я сдержу слово. Поэтому думай головой, а не…

Он не договаривает. Уходит быстрым шагом.

64. Арман

В окно я наблюдаю за тем, как отец садится в машину и она буквально срывается с места. Он уезжает со своей будущей женой. Сука. От одной мысли сносит крышку и я со всей силы врезаю кулак в стену.

Перевязка после пореза сразу же становится красной.

Ко мне подходит водитель и говорит, что отец просил отвезти меня домой.

По приезду домой сразу же замечаю, что машины моей нет на парковке. Отец исполнил свои угрозы.

Но машина меня сейчас волнует меньше всего.

Я лишь думаю с надеждой, что он также исполнит и другую свою угрозу — назначит Лисенка генеральным в компании.

Ведь для меня это шанс увидеть ее.

Захожу домой с одним желанием — скорее лечь спать. Забыться.

И я устал. Организм еще не до конца пришел в норму.

Но дома меня ждет сюрприз.

— Мама?! — удивляюсь я.

Дома, в гостиной, меня встречает мама.

Подхожу к ней и обнимаю ее.

— Мам, ты как здесь?

Она смотрит на меня своими ясными голубыми глазами. Я не вижу ее губ, но уверен, что они улыбаются.

Но даже сквозь улыбку она плачет. Замечаю слезы.

— Арман, сынок, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Почему мне не сообщил сразу?

— Мам, ничего серьезного. Не волнуйся. Не надо плакать. Все хорошо. Ничего страшного не случилось.

— Сынок, — обнимает меня и утыкается мне в грудь.

— Как ты узнала, мам? — спрашиваю, гладя ее по голове.

— Дженаб случайно обмолвился. В телефонном разговоре, — мама вытирает слезы. — Как же это случилось, сынок?

— Случается такое, мам. Садись.

Мы садимся на диван.

— А ты когда прилетела?

— Да вот, пару часов назад.

Она проводит рукой по моим волосам. Как в детстве.

— Арман, расскажи мне. Что случилось? Я же вижу, что тебя что-то волнует. Ты не похож сам на себя. Почему? Я очень переживаю за тебя. Дженаб ничего особо не