Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Второй вопрос касался «непомерного разбухания тыла» за счет строевых частей. В записке начальника Штаба Верховного главнокомандующего генерала М.В. Алексеева от 16 ноября 1916 г. сообщалось: «Полевой интендант говорит, что он кормит от 5 500 000 до 60 00 000 ртов на фронте, не считая внутренних округов. Бойцов мы набираем около 2 000 000. Если таково действительно соотношение, то мы приходим к непозволительному выводу, что одного бойца обслуживают два тыловых человека. По нашей, даже тяжелой организации тыла, должен на 3–4 бойца быть один тыловой служащий… Ни одна из армий воюющих держав не имеет столь громадных тылов, как наша… наши тыловые части неуклонно увеличиваются и притом за счет фронта, за счет бойцов армии»{532}.
Первоначально проблема численности тыла и действующей армии возникла в связи с исчерпанием источников пополнения ее боевого состава. Один из таких источников военный министр генерал Д.С. Шуваев видел в сокращении ее небоевого состава, «превышающего боевой по меньшей мере в 2 раза»{533}.
В связи со значительными расхождениями сведений строевых штабов и интендантства о численности армии, 20 апреля 1917 г. была проведена однодневная перепись всех войсковых частей, учреждений и заведений. Она показала, что на довольствии от интендантства состояло 9 050 955 офицеров, чиновников и солдат, 218 264 членов различных частных организаций, обслуживающих армию, 781 705 инородцев, вольнонаемных рабочих, беженцев и др.; а всего — 9 050 924 человека. Таким образом, при численности действующей армии и строевых штабов в 5,5–6 млн. человек количество людей, стоящих на довольствии интендантства в 1916–1917 гг., составляло 8–9 млн. человек{534}.
По мере усиления затруднений в обеспечении армии вооружением и боеприпасами, снаряжением и продовольствием осенью 1917 г. вопрос сокращения численности армии и расходов на нее переместился в сферу финансовую и политическую, сделав эту проблему одной из основных. В связи с этим 25 октября 1917 г. была проведена очередная перепись, которая показала, что общая численность действующей армии, по неполным данным, составляла 6 026 032 человека (не считая военнопленных и вольнонаемных рабочих){535}. Однако низкая боеспособность армии отражала общее кризисное состояние государства. Одним из наиболее наглядных проявлений настроения в армии было дезертирство: число дезертиров до февраля 1917 г. составило 195 130 человек, а по 1 августа 1917 г. — 365 137 человек{536}.
Подводя итог анализу военного населения, необходимо сказать, что комплектование армии на основе всеобщей воинской повинности, многократное увеличение ее численности и расширение состава по сравнению с принятыми в довоенном Уставе о воинской повинности принципами, ускоренные темпы комплектования офицерского корпуса с включением в него представителей всех сословий привело к тому, что армия стала по существу соответствовать общей социальной структуре населения страны. Вместе с тем армия объединила и социализировала мужскую часть молодежи, дала ей в руки оружие, позволила использовать ее не только в интересах государства, но и различных партийно-политических сил.
3. Миграция населения
Начало XX в. заметно изменило характерную для России малоподвижность населения, когда 90% сельских и свыше 50% городских жителей родились и постоянно проживали в своем уезде и губернии. Основные направления миграции населения, складывавшиеся во второй половине XIX и начале XX в. отрыв крестьянства от земледелия и втягивание его в торгово-промышленную деятельность, а в связи с этим переселение на временное или постоянное жительство в города, крестьянская колонизация юга России и азиатской части страны, наконец, эмиграция российских подданных за рубеж и иммиграция иностранцев в Россию — способствовали экономическому развитию центра и окраин страны, разрежали земельное утеснение в Европейской России, снимали напряжение высокой рождаемости и безработицы. Переселенческое движение помогало освоению новых земель, крестьянство приносило с собой культуру земледелия, на окраинах возрастала численность русского и иного населения из европейской части страны. В значительной мере благодаря миграции, а также разнице в естественном приросте населения в центре и на окраинах удельный вес жителей в Европейской России (51 губерния и Царство Польское) в общем составе населения уменьшился с 81,8% в 1897 г. до 79,1% в 1914 г. и поднялся до 80,0% в 1917 г.{537}
Первое направление миграции населения, связанное с процессом урбанизации, играло главную роль и в годы войны. С 1897 г. по 1 января 1914 г. население городов увеличилось с 17 180,7 тыс. до 26 800,4 тыс. (с Финляндией), или на 56,0%{538}. Однако Россия не преодолела по доле горожан своего отставания от других цивилизованных государств. Даже в Швеции, ближе всего стоявшей к Российской империи по доле городских жителей, их удельный вес составлял 22,1%, во Франции этот процент поднимался до 41,2%, почти таким же был в США (41,5%). В Германии городское население (56,1%) превосходило сельское; в Норвегии в городах проживало 72,0%, а в Англии — 78,0% жителей. Россия накануне войны по числу горожан подошла к 15%-ной отметке (в 1897 г. удельный вес городского населения составлял в империи 13,4%), оставаясь аграрно-индустриальной страной{539}.
Статистические данные за годы войны различаются между собой и не вполне сопоставимы, поскольку, как и многие другие демографические показатели, основываются на исчислениях ЦСК или исследователей. Согласно официальным данным, на 1 января 1916 г. в городах проживало 25 150,1 тыс. человек (без Финляндии и Царства Польского), что составляло 14,8% их общего числа в стране. Судя по таблице 3, удельный вес этого населения в Европейской России поднимался до 15,1%, на Кавказе равнялся 14,9%, в Средней Азии -14,3%, а в Сибири опускался до 12,5%.
По подсчетам В.М. Кабузана, в 1917 г. число горожан в империи (с Польшей и Финляндией) составляло 30 839,3 тыс. человек — рост по сравнению с 1897 г. на 79,5%, а по сравнению с 1914 г. — на 15,1%. В том числе удельный вес городского ко всему населению равнялся: в Европейской России — 17,6%, в Царстве Польском — 22,2%, в Великом княжестве Финляндском — 14,4%, в Сибири и на Дальнем Востоке — 11,9%, Казахстане и Средней Азии — 14,8%, на Кавказе — 15,1%, в среднем по империи — 17,2%{540}.
Столицы — Петроград и Москва, как и до войны, оставались самыми крупными российскими городами. Численность их населения, вместе взятого, увеличилась с 2303,9 тыс. в 1897 г. до 4001,3 в 1917 г., т. е. на 73,7%. Далее, чем крупнее были города, тем быстрее росло в них население. Согласно сведениям по европейской части страны (в пределах РСФСР 1920-х гг.), в городах с численностью более 50 тыс. населения его рост с 1897 по 1917 г. составил 64,6%, с количеством жителей от 10 до 50 тыс. человек — 47,1%, а менее 10 тыс. — 28,3%{541}.
Поскольку естественный прирост населения, как было показано, сокращался, на динамику численности городского населения в период войны влиял целый ряд экзогенных факторов, действовавших подчас в противоположном направлении. В первый год войны закрывались многие промышленные предприятия, не работавшие на оборону, что приводило к безработице. Потеряв работу или не выдержав дороговизны, часть городских жителей возвращалась в деревню. В то же время города наполнялись людьми, ищущими работу, а также беженцами из прифронтовой полосы. В свою очередь, часть жителей западных городов уходила из районов военных действий на восток. Эти разнонаправленные процессы проявились в изменении численности населения разных городов (см. табл. 6).
Таблица 6. Число жителей в тыс.{542}Города … На 1 января 1916 г. — На 1 января 1917 г.
Петроград[81] … 2404,5 — 2379
Москва[82] … 1853,5 — 1914
Рига[83] … 581,3 — 300
Харьков[84] … 308,8 — 328
Варшава[85] … 909,5 — нет св.
Тифлис … 336,9 — 450
Баку … 238,9 — 244
Ташкент … 272,6 — 235
Томск … 198,3 — 150
По Петрограду и Москве за годы войны существуют и другие данные. Население Петрограда увеличилось с 2217,5 тыс. человек в 1914 г. до 2420 тыс. в 1917 г., тогда как Москвы — с 1983,7 тыс. в ноябре 1915 г. до 2017,2 тыс. человек в феврале 1917 г. (что превосходило населенность Берлина, имевшего в 1916 г. 1885 тыс. жителей){543}.
Положение стало быстро меняться с весны 1917 г. В 1917–1920 гг. в связи с революциями, гражданской войной, затруднениями в снабжении городов продовольствием убыль городского населения приняла большие масштабы. В столицах она составила 58,2%, в остальных городах в среднем 18,6%. К 1920 г. в Петрограде число жителей уменьшилось до 722,2 тыс. человек, в Москве — до 952,3 тыс. По наблюдениям исследователей, в мелких городах население оказывалось более устойчивым, чем в крупных{544}.