Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - Коллектив авторов

В годы войны положение изменилось. По данным о сословном составе шести военных училищ и школ прапорщиков военного времени, приведенных Волковым, доля дворян среди выпускников упала до 8%, зато мещан поднялась до 26,3%, а крестьян — до 37,5%. В связи с понижением в 1899 г. предельного возраста службы офицера возраст старших и высших офицеров несколько уменьшился: в инженерных войсках 59,8% офицеров имели до 30 лет и 3,8% — свыше 50, в кавалерии — соответственно 46,8 и 5,6%, в артиллерии — 46,8 и 7,7%, в пехоте — 59,8 и 6,9%{524}.

Врачи и другой медицинский персонал (аптекари, ветеринары, фельдшеры) по своему социальному положению были наиболее близки офицерам, отличаясь высоким уровнем образования, дворянским и из почетных граждан происхождением их значительной части (до 52,2% в 1912 г. при 26,2% из податных сословий). Что касается военных чиновников, которых называли также «классными чинами» Военного ведомства, то, не имея офицерских чинов, они по характеру деятельности мало отличались от служащих гражданских ведомств, занимали административные должности по обслуживанию вооруженных сил. Они служили как в войсковых частях, ведая хозяйственными и административными делами, так и в управлениях Военного и Морского министерств — артиллерийском, инженерном, комиссариатском, провиантском и т. д., а также в военно-судебном и военно-учебном ведомствах. По данным на 1912 г., военные чиновники в большинстве своем (59,8%) были выходцами из бывших податных сословий, дворянское происхождение имели 19,3%{525}.

Представление о социальном составе армии дополняют сведения об инвалидах и военнопленных. 28 526 инвалидов, о которых имеются данные{526}, распределялись по возрасту следующим образом: до 21 года — 9%, от 21 до 29 лет — 51,2%, от 30 до 39 лет — 32,9%, 40 лет и выше — 4,6%, у остальных 2,4% возраст не указан. По семейному состоянию 10 436 человек, или 37%, были холостыми, 17 172, т. е. 60%, — женатыми, 222 — вдовыми, в отношении 696 инвалидов нет сведений. Грамотных среди инвалидов было 17 637 (62%), неграмотных 8630 (30%), лиц со средним и высшим образованием 254 человека (0,8%). По занятиям до поступления на военную службу инвалиды распределялись следующим образом (см. табл. 5).

Земледелие и животноводство … 17219 / 60,4

Обрабатывающая промышленность … 4865 / 17,1

Торговля … 595 / 2,1

Транспорт … 524 / 1,8

Личные услуги … 479 / 1,6

Свободные профессии, общее или местное управление … 275 / 1,0

Чернорабочие и переменные поденные работы … 1272 / 4,4

Прочие и не указано … 3297 / 11,6

Итого … 28 526 / 100

Таким образом, по основным демографическим и социальным показателям инвалиды в целом соответствовали самодеятельному мужскому населению страны данной возрастной категории.

Достаточно подробное представление о социальном составе армии можно получить, обратившись к данным Центральной коллегии о пленных и беженцах, касающихся русских военнопленных, которые находились в плену в Германии и Австро-Венгрии (99,0% всего числа), а также в Болгарии и Турции и вернулись на родину в 1918–1919 гг.{527} Эти сведения относятся к 368 801 военнопленному, что по отношению ко всем российским пленным периода войны (3 343 900 человек) составляло 11%, а по отношению к мобилизованным в годы войны — 2,3%. Таким образом, данные о вернувшихся военнопленных правомерно рассматривать как случайную репрезентативную выборку, по которой можно составить, хотя и примерное, представление о демографической и социальной структуре армии. Следует также иметь в виду, что в составе этих военнопленных удельный вес солдат (98,6%) был несколько выше, чем в армии в целом, а офицеров (1,1%), медицинского персонала (0,2%), военных чиновников (0,1%) — ниже. Кроме того, отдельные показатели касаются лишь части вернувшихся военнопленных.

Большинство из тех, о ком есть сведения (188 988 чел.), попало в плен в 1915 г. (64,8%), еще 17,6% — в 1914 г. и 11,1% — в 1916 г.; остальные 6,5% — в 1917 и 1918 гг. Среди 171 985 военнопленных, распределенных по родам войск, преобладали пехотинцы (96,4%). На артиллеристов приходилось 2,0%, кавалеристов — 0,5%, состоявших в инженерных войсках — 0,4%, воздухоплавательных частях — 0,05%, моряков флота — 0,1%, других частей — 0,6%.

Большой интерес представляют сведения о возрасте и семейном положении, национальности, образовании и профессиях военнопленных. Из общего числа 145 854 человек лица от 21 до 39 лет составляли 87,8%. На молодых людей до 21 года приходилось 1,3%, военнослужащих 40–49 лет — 10,7%, а лиц свыше 50 лет — 0,2%. 63,5% из 182 382 военнослужащих были женаты, 34,8% являлись холостыми, остальные — включены в состав вдовых, разведенных и с неустановленным семейным положением. Половина (49,2%) из 105 041 военнопленных имели 1 ребенка, еще 42,0% — от 2 до 4 детей, 4,0% — от 5 до 8 детей, и только 4,8% были бездетными.

Военнопленные (386 367 чел.) представляли все основные регионы России, но большинство из них (75,5%) жили до войны в европейской части страны,

9.4% — в Сибири, 3,8% — на Украине, 3,5% — в Царстве Польском. Самые маленькие проценты дали Финляндия (0,01%), Крым (0,3%), Бессарабия (0,5%), Литва и Эстония (0,5%). Национальный состав 311 432 военнопленных был таким: великороссы — 90,6%, украинцы — 0,9, белорусы — 0,3, поляки — 0,5, литовцы — 0,1, латыши — 0,2, грузины — 0,2, армяне — 0,3, евреи — 0,7, эстонцы — 0,2, татары — 3,4, прочие — 2,6%.

Из 261 237 военнопленных, о которых есть сведения, 64,2% были хлебопашцами, 10,6% — чернорабочими, 1,7% составляли рабочие фабрик и заводов, а всего крестьян и рабочих по социальному положению было 76,5%. К выходцам из среднего класса можно отнести: ремесленников — 13,3%, учителей — 0,3, учащихся — 0,4%, кадровых военных — 0,5%, служащих частных заведений — 2,2%, служащих в управлениях и общественных организациях — 1.5%, лиц свободных профессий — 1,8% — всего 20,0%. Наконец, среди попавших в плен и вернувшихся промышленников было 1,7%, торговцев — 1,8%, т. е. в целом 3,5%. Таким образом, по этим данным, социальный состав взятых в армию был следующим:

крестьяне — 64,2%

рабочие — 12,3%

средний класс — 20,0%

в т. ч. «старые»

средние слои — 13,3% (более половины среднего класса)

торгово-промышленная буржуазия — 3,5%.

Любопытны также сведения об образовании, согласно которым из 269 512 военнопленных имели низшее образование и были грамотными 77,3%. Высшее образование было у 0,2%, среднее — у 2,2%, профессиональное — 0,8%. Неграмотными было 19,5% военнопленных. Более высокий уровень грамотности в армии (по переписи 1897 г. среди мужчин населения империи грамотных было только 29,3%) можно объяснить и ростом грамотности в начале XX в., и возрастным составом находившихся в армии. Удельный вес женатых военнопленных вполне соответствовал другим, ранее приводимым, показателям периода войны, и данным переписи 1897 г. (свыше 60%). Состав пленных достаточно адекватно отражал классовую структуру общества.

Три основные проблемы в связи с военным населением возникли в стране в годы войны, привлекая внимание и правительства, и общественности, обостряя нараставший в стране социальный и политический кризис. Первая из них касалась слабого технического оснащения армии и связанных с этим больших людских потерь. В силу отставания в промышленном развитии по сравнению с передовыми странами Запада, незавершенности программ перевооружения армии накануне войны, сложностей и просчетов в мобилизации казенной и частной промышленности на нужды обороны, многочисленных сбоев и накладок в регулирующей деятельности государства, Россия оказалась по своему техническому оснащению боевыми средствами на одном из последних мест среди главных воевавших держав{528}.

В записке, поданной на имя императора Николая II в ноябре 1916 г. 28 членами Государственной думы и Государственного совета, входившими в Особое совещание по обороне государства, отмечалось, что потери армии, по имеющимся сведениям, достигли к тому времени 5500 тыс. человек и что «принцип бережливости людской жизни не был в должной мере воспринят нашей армией и не был в ней достаточно осуществлен… В армиях прочно привился иной взгляд, а именно, что при слабости наших технических сил мы должны пробивать себе путь к победе преимущественно ценою человеческой крови»{529}. Тем не менее эта линия оставалась господствующей и в дальнейшем, а число общих потерь с учетом пропавших без вести, пленных, раненых и др., вычисленных В.Г. Аврамовым по данным, сохранившимся в Главном военносанитарном управлении, составило за период войны 8,5 млн. человек, а по подсчетам В.И. Бинштока — 14 млн{530}. Безвозвратные потери России — число убитых, умерших от ран, болезней и от отравления газами, равнялись, по исчислениям Б.Ц. Урланиса, 1451 тыс. человек, а В.И. Бинштока — 1660 тыс., в то время как Германия потеряла 1796 тыс., а Великобритания 624 тыс. человек{531}.