Циничные теории. Как все стали спорить о расе, гендере и идентичности и что в этом плохого - Хелен Плакроуз

Многие (особенно в стенах академии) по-прежнему не осознают всей глубины этой проблемы – идеологической замкнутости, нежелания мириться ни с какими разногласиями и авторитарного стремления навязывать всем концепцию Социальной Справедливости и присущий ей моральный императив[491]. Забота о социальной справедливости не может быть проблемой сама по себе – более того, в здоровом обществе она необходима. Ничего страшного нет и в том, если в академии появляются и набирают популярность неудачные идеи. Именно так и развивается знание – путем предоставления любым формам мысли пространства в наших научных центрах для изучения, проверки и критики. (Некоторые из самых устоявшихся представлений современности, например космологическая теория Большого взрыва, в свое время считались безумными и безнравственными.) Тем не менее проблема возникает, когда какая-либо школа мысли отказывает другим в праве тщательно анализировать собственные идеи, принципиально отвергая подобную экспертизу и заявляя, что любые попытки подвергнуть ее вдумчивой критике аморальны, лицемерны и лишь подтверждают ее тезисы. Чтобы понять всю серьезность ситуации, рассмотрим три примера из 2010-х годов.

Пример 1: «Быть белым, быть хорошим: соучастие белых, моральная ответственность белых и педагогика Социальной Справедливости», Барбара Эпплбаум (2010)

В этой книге верная идеалам Социальной Справедливости педагог Барбара Эпплбаум, основываясь на постмодернистских принципе знания и политическом принципе, доказывает, что все белые люди – соучастники расизма, поскольку автоматически участвуют в системе власти и привилегий, описанной критической расовой Теорией. Хотя широкой публике эта работа не очень известна, она является знаковым текстом для критической белости (critical whiteness) и критической Теории образования, поскольку продвигает представление о привилегированности всех белых людей (возникшее в ходе прикладного постмодернистского поворота в 1989 году) и настаивает, что по этой причине все белые люди – активные соучастники расизма. Эпплбаум пишет:

Белым студентам часто кажется, будто ответственность начинается и заканчивается с осознанием привилегий. Однако, признав свои привилегии или покаявшись в них, белые студенты имеют возможность избежать ответственности за причастность к системному расизму[492].

Здесь действительно сказано, что недостаточно просто признать привилегии белых. Белые студенты должны признать свою причастность к укреплению системного расизма просто на основании того, что они белые. Предполагается, что они выучили, интернализировали и воспроизводят расизм, даже если не знают об этом. Если это напомнило вам дискурсы власти Фуко, действующие через каждого члена общества, то вы попали в яблочко. «Неотъемлемая часть понимания того, как работает дискурс, – фукианское понятие власти, – сообщает нам Эпплбаум[493]. – Дискурс – это не только призма, через которую реальность наделяется значением, – говорит она, – но и проводник власти, с помощью которого она конституирует субъекты»[494]. И вновь перед нами образ власти-сетки, функционирующей через охваченных ею индивидов, каждый из которых действует и высказывается в соответствии с ее директивами, – похоже на улей Борг[495] (поймут только нерды!).

Эпплбаум требует от людей поверить в эту парадигму – хотя незамедлительно уточняет, что технически иметь другую точку зрения не воспрещается. Она пишет:

Можно не соглашаться и при этом оставаться вовлеченным в материал, например задавая вопросы и ища разъяснений и понимания. Отрицание, однако, функционирует как способ дистанцироваться от материала и отмахнуться от него, не погружаясь в суть проблемы[496].

Таким образом, допустимо задавать вопросы о тезисе Эпплбаум и пытаться понять его, но вот отрицание «Истины» (то, что мы обычно называем несогласием) может означать лишь недостаточную или некорректную работу с материалом. Другими словами, Эпплбаум исходит из предпосылки, что ее тезис истинен. Она убеждена, что познала Истину (с точки зрения Социальной Справедливости), и накидывается на тех, кто с ней не согласен: «Даже тот факт, что они способны сомневаться в существовании системного угнетения, подчеркивает их привилегию выбирать: игнорировать им обсуждение системного угнетения или нет»[497]. Можно понять тех, кому покажется, что Эпплбаум действительно не допускает возможности, что с ней могут не согласиться. Похоже, именно так и думают ее студенты:

Студенты курсов, на которых обсуждаются проблемы системной несправедливости, часто жалуются, когда оценивают работу преподавателей, что в рамках курса им не было позволено выражать несогласие. Они часто утверждают, что на таких курсах внушается определенный взгляд на расизм, который они не хотят принимать[498].

Эпплбаум выступает за жесткое пресечение подобного несогласия. Она приводит пример со студентом мужского пола, усомнившимся в проблеме гендерного разрыва в оплате труда:

Если позволить ему выражать несогласие и тратить время на то, чтобы оспаривать его убеждения, это может выйти боком маргинализированным студентам, чей опыт (пусть даже и косвенно) противоречит его заявлениям[499].

Согласно критической Теории образования позволять студентам выражать такое несогласие опасно. Это объясняется упором на постмодернистский принцип знания, согласно которому социальная реальность, а также то, что принимается за истину, конструируется языком. Несогласие позволяет доминирующим дискурсам вновь заявить о себе, прозвучать и быть услышанными, что, по мнению Теории, небезопасно. Как поясняет Эпплбаум, «язык формирует нашу реальность, создавая концептуальные рамки, на основе которых присваивается смысл»[500]. Она добавляет: «Даже если отступить на позицию, с которой можно говорить только за самого себя, речь все равно не будет нейтральной, так как умолчание будет способствовать сохранению доминирующих дискурсов»[501]. Исходя из такого понимания власти языка (постмодернистский сюжет) и его воздействия на социальную справедливость (через постмодернистский политический принцип), необходимо контролировать, что разрешено говорить, а что нет. Этот императив красной нитью проходит через академические исследования Социальной Справедливости.

Предварительно утвердив единственный дозволенный способ «не согласиться» с ней – приложить как можно больше усилий, чтобы понять ее аргументы и в итоге согласиться с ними, – и при этом открестившись от действительного несогласия как от отрицания Истины, Эпплбаум продолжает:

Сопротивлению не сорвать дискуссию в классе! Разумеется, отказавшиеся участвовать могут ошибочно посчитать, что им не позволяется выражать свое несогласие, но это только потому, что они сами сопротивляются участию в дискуссии[502] (курсив в оригинале).

Воистину сопротивление бесполезно.

Пример 2: «Отслеживая обороняющий привилегии эпистемический отпор на курсах феминистской и критической расовой философии», Элисон Бейли (2017)

В этом эссе Бейли доказывает, что любое несогласие с академическими исследованиями Социальной Справедливости обусловлено неискренностью и попыткой сохранить несправедливые структуры власти во благо системы производства знания, привилегирующей белых мужчин-натуралов и препятствующей Социальной Справедливости. Она определяет «обороняющий привилегии эпистемический отпор» (Privilege-Preserving Epistemic Push-back) как «многообразную преднамеренную невежественность, к которой доминирующие группы имеют обыкновение прибегать в разговорах, где затронута тема социальной несправедливости»[503]. Она предполагает, что критика исследований Социальной Справедливости – это просто целенаправленные попытки игнорировать Истину в