Цивилизация труда: заметки социального теоретика - Татьяна Юрьевна Сидорина

Для того чтобы могла произойти перемена чувств и поступков, должна произойти прежде всего перемена мысли. Для того же чтобы могла произойти перемена мысли, людям христианского мира необходимо остановиться и обратить внимание на то, что им нужно понять… что вся жизнь их, все поступки их есть постоянное вопиющее противоречие с их совестью, разумом и сердцем.

Спросите отдельно каждого человека нашего времени о том, чем он руководится и считает нужным руководиться в своей жизни, и почти каждый скажет вам, что он руководится если не любовью, то справедливостью… (И все они искренни, и все они против судов, насилия и войн. – Т. С.). По свойству их сознания большинство людей нашего времени уже давно должны бы жить между собой как христиане. Посмотрите, как они живут в действительности: они живут, как звери…396

Какое решение предлагает Толстой? Видит ли он возможности преодоления сложившейся ситуации?

Единственный возможный, разумный смысл жизни есть тот, который уже 1800 лет тому назад был христианством открыт человечеству.

Пир уже давно готов, и уже давно все званы на него; но один купил землю, другой женится, третий пробует быков, четвертый строит железную дорогу… Всем некогда, некогда очнуться, опомниться… и спросить себя: что я делаю? зачем? Ведь не может же быть того, чтобы та сила, которая произвела меня на свет с моими свойствами разума и любви, произвела меня с ними только затем, чтобы обмануть, только затем, чтобы я… убедился, что, чем больше я стараюсь делать, тем хуже и мне, и семье, и народу, и тем дальше отступаю я и от требований любви и разума, вложенных в меня и ни на минуту не перестающих заявлять свои требования, и от истинного блага. <…> И потому не лучше ли мне… следовать только тем указаниям разума и любви, которые Он вложил в меня для исполнения Его воли?

Таково христианское понимание жизни, просящееся в душу каждого человека нашего времени. Для того чтобы осуществилось Царство Божие, нужно, чтобы все люди начали любить друг друга без различия личностей, семей, народностей. Для того чтобы люди могли так любить друг друга, нужно, чтобы изменилось их жизнепонимание. Для того чтобы изменилось их жизнепонимание, нужно, чтобы они опомнились; а чтобы они могли опомниться, им нужно прежде всего остановиться жить на время в той горячечной деятельности во имя дел, требуемых языческим пониманием жизни, которой они предаются; нужно хоть на время освободиться от той суеты жизни, которая более всего другого мешает людям понять смысл их существования, они тотчас увидят бессмысленность своей деятельности, и христианское понимание само собой… сложится в их сознании.

А стоит людям усвоить это жизнепонимание, и любовь их друг к другу, ко всем людям, ко всему живому, находящаяся теперь в них в скрытом состоянии, также неизбежно проявится в их деятельности и станет двигателем всех их поступков. <…> А стоит проявиться этой любви христианской в людях, и сами собой, без малейшего усилия, распадутся старые и сложатся те новые формы благой жизни, отсутствие которых представляется людям главным препятствием к осуществлению того, чего уже давно требуют их разум и сердце397.

Сочинение Л.Н. Толстого было встречено неоднозначно. Так, в полемику вступили представители философии «общего дела». В.А. Кожевников опубликовал брошюру «Бесцельный труд, “неделание” или дело? Разбор взглядов Эмиля Золя, Александра Дюма и графа Л.Н. Толстого на труд» (1893), в которой предпринял попытку «указать на ошибочные… взгляды на труд и на назначение науки и противопоставить им другой взгляд… более правильный»398.

«Неделание, – считает Кожевников, – даже в лучшем смысле, который ему можно придать, есть качество только отрицательное, состояние только пассивное – воздержание от дурного, не более! Но его недостаточно даже для борьбы со злом и совсем уже мало для победы над ним, так как воздержаться от дурного – это не значит создать хорошее. Пассивному состоянию надо, следовательно, противопоставить и, конечно, предпочесть активное, отрицательному – положительное, “несопротивлению злу” – одоление зла добром…»399.

Наибольшую критику автора брошюры вызывает «прикрытие им (Толстым. – Т. С.) своего учения о неделании авторитетом христианства… ссылкой на то, что сам Христос был будто бы был проповедником неделания»400. Кожевников продолжает: «гр. Т. воспоминает о “пире, давно готовом и на который все давно званы”, и дивится, что, тогда как “единственный возможный, разумный смысл жизни раскрыт уже 18 веков тому назад христианством”, “пир еще не наполнился возлежащими”. Но он забыл, что для входа на брачный пир надо иметь и “одежду брачную”, т. е. признак права на участие в пире; он забыл, что по крайней мере с христианской, не буддийской, точки зрения это право получают только прошедшие “узкий путь” труда, приложившие все нужное “усилие” для достижения желанной цели…

Да, пир давно готов, и давно все на него званы. Но если перед жаждущим войти человечеством двери Царства Божия, царства правды на земле все еще заперты, то причина этому не нежелание одуматься, не одурманивание наукою и трудом и не отсутствие не-делания, а недостаточно глубокая и, главное, недостаточно дружная дума, неединодушное сознание, недостаточное знание, а затем частью именно не-делание, частью же недостаточный или дурно направленный труд.

Надо знать, надо верить, надо трудиться, надо надеяться и, прежде всего, больше всего, надо любить»401.

Итак, согласно Кожевникову:

−«надо знать», понимая под этим, что знать и любить следует источник знания, науку;

−«надо верить» в правду, запрос на которую дан как неоспоримый факт в инстинктах, чувствах, желании, мысли о воле человека, как неоспоримая святыня на алтаре человеческого духа. Надо верить в то, что при помощи всеобщего знания и всеобщего труда несовершенное существующее перейдет в долженствующее быть совершенным;

−«надо трудиться» для достижения этого великого результата труда и знания, трудиться не для одурманивая себя и других, не из личных расчетов, не по личным симпатиям, не для своих частных целей, а для просвещения и оздоровления физического и нравственного себя и всех и для достижения всеобщего счастья; надо трудиться не для себя только, забывая о других, и не для других только, забывая о себе, а со всеми, для всех;

−«надо надеяться» на то, что великая цель будет достигнута;

−«надо прежде всего и больше всего любить» – любить все положительное, благотворящее, укрепляющее жизнь и все ведущее к положительному; любить знание, потому что учение – свет, в неученье – тьма; любить жизнь; любить