Форс-мажор. Рассказы - Олег Михалевич

– Что это с вами, голубчик? – возмутился контр-адмирал, стараясь, чтобы его голос звучал как можно строже. – Я только что собирался похвалить вас за прекрасную идею обойти яхту по кругу, а вы предстаете в таком неподобающем виде! Вы что, пьяны? Переоденьтесь немедленно!

– Так точно, господин контр-адмирал, – ответил лейтенант. С металлических пайолов он вставал медленно и неохотно, тщательно пряча в правой руке револьвер, который так и не успел донести до виска. – Виноват. Я по долгу службы должен был проверить машинное отделение и…

– И слушать, голубчик, ничего не хочу!

– Сейчас еще по одной – и пойду начищу капитану «Верного» морду!

Ванек сглотнул водку из граненого стакана, отвалился внезапно на койку и захрапел. Чистить морду, впрочем, было уже поздно. Серову тоже хотелось сказать Пахомову пару ласковых – хотя бы о том, что порядочные люди в подобной ситуации как минимум стреляются. Но ТЩ стоял пришвартованным у причала на Неве, откуда его вот-вот должен был забрать речной буксир, чтобы уже на жесткой сцепке довести до Новой Ладоги. «Верный» ушел, и капитан его «забыл» заглянуть на ТЩ, чтобы попрощаться, а тащиться в Новую Ладогу на встречу ветеранов Серову хотелось меньше всего. В конце концов, недостающие детали в любом очерке или репортаже легко дополнить собственным воображением.

Гудзь, Серов и Зоя сдвинули стаканы с остатками водки. На донышке Зонного стакана выделялась серебряная монета, и выпить девушке предстояло до дна, чтобы, как уверил их отставной шкипер, будущее молодых, согласно древней морской традиции, скрепилось нерушимой морской связью. И Зоя не возражала. А Серов, глядя на вновь четко проявившийся на опустевшем дне профиль императора, подумал, что обязательно раскопает и напишет, пусть даже в стол, настоящую историю катера «Императоръ». Но пока эту мысль застилала более насущная проблема: как использовать вполне законные командировочные основания и снять номер в ленинградской гостинице, точнее, конечно, два номера, иначе бдительная коридорная никак не позволит Зое остаться у него после одиннадцати вечера.

Крыша

О яр прильнул к иллюминатору. Самолет подлетал с севера и, пройдя восточную оконечность острова, резко повернул на запад, обходя Кипр с юга так, чтобы не пересекать воздушной границы на турецкой части. Внизу четко обозначилась неровная береговая линия с бесконечной цепью отелей. В душе наступило умиротворение, и Ояр начисто забыл обо всех рижских проблемах. В аэропорту Ларнаки он сел в безупречно чистый, сверкающий черным лаком «мерседес» с немногословным водителем, и машина плавно тронулась с места. Ровно через сорок пять минут они были в Лимассоле.

– Сколько с меня? – спросил он, когда машина остановилась у дома номер 14. Услышав привычную цифру – шестьдесят пять, Ояр удовлетворенно кивнул и передал водителю заранее приготовленные купюры номиналом в пятьдесят и двадцать евро. Уже пять лет цена на такси до Лимассола не менялась. Кипр был все тот же – остров спокойствия и надежности.

– Спасибо, сдачу не надо, – как всегда, сказал он. Таксист быстро выгрузил из багажника объемистый чемодан и уехал. Ояр выудил из кармана маленький ключ с брелоком в виде футбольного мяча, выдвинул из чемодана ручку-штатив, шагнул к дому и… застыл.

Что-то было не так. Слева, чуть дальше по улице, привычно пульсировала неоновая вывеска винного бара. Рядом с ним, несмотря на поздний час, была гостеприимно распахнута дверь магазина, в котором он покупал сувениры перед возвращением домой. Так же привычно выглядела овощная лавка.

Засомневавшись, он быстро зашагал к перекрестку в пятидесяти метрах и прочитал табличку на греческом языке. Но нет, и название улицы, и номер дома были теми же, надежно впечатанными не только в его память, но и в документ, удостоверяющий его право владения двухэтажным домом именно по этому адресу. Да и входная дверь была точно такой, какой он ее оставлял в свой предыдущий приезд год назад, с маленьким сколом эмали, оставленным им самим соскочившей отверткой при замене вкладыша замка. Разница была только в том, что в доме, перед которым он сейчас стоял, было не два, а три этажа.

Решившись, Ояр вставил ключ в замочную скважину, повернул замок и замер в ожидании полицейской сирены и допроса по поводу вторжения в чужую собственность. Но ничего не происходило. Дверь легко открылась, и он вошел в дом. В свой дом, теперь в этом не было ни малейших сомнений.

В гостиной он подошел к стойке бара, на которой стояла полупустая бутылка восемнадцатилетнего виски Chivas Regal, оставленная, насколько он помнил, в таком же положении год назад, плеснул янтарную жидкость на дно стакана из толстого граненого стекла, вдохнул привычный аромат и… отставил стакан в сторону. После чего быстро поднялся на второй этаж, внимательно осмотрел потолок в холле, в своей и гостевой спальне и никаких изменений не обнаружил. «Черт, – подумал он, – неужели я допился до глюков? Но не с двух же порций виски при пересадке в Афинах!»

Спустившись, он все-таки сглотнул огненную жидкость в два коротких глотка, вышел наружу, перебрался через дорогу и вновь посмотрел на улицу. Теперь дверь в сувенирный магазин была заперта, а огни погашены. Неоновая вывеска бара продолжала мерцать, но сам бар был закрыт. Ояр медленно перевел взгляд на свой дом и сосчитал этажи. Первый этаж, второй. И третий.

Вернувшись в дом, он еще плеснул себе виски и со стаканом в руке поднялся в спальню.

Проснулся Ояр от лучей солнца, бьющего в глаза сквозь неплотно закрытые жалюзи. Он спал одетый, на неразобранной постели. Такого с ним не случалось уже давно. Конечно, вчерашний перелет с двумя пересадками в Киеве и в Афинах, с задержками рейса выдался нелегким. Но виной всему наверняка был сомнительный Chivas в аэропорту Киева, определенно левая гонка, не зря еще тогда вкус показался сомнительным. Вот и снились ночью какие-то кошмары.

Встав с постели, он скинул пропотевшую за ночь одежду, забрался под душ и долго стоял под бодрящими струями воды, пока не решил, что жизнь прекрасна и что даже этот дом – вопреки всем сомнениям – был куплен не зря. Да и вообще – в тот год дома покупали все, у кого были на это деньги. В Испании, в Болгарии, в Англии – у кого на что хватало фантазии. Оставаться без дома за границей в его кругу было даже как бы неприлично. Однако дом на Кипре для делового человека был куда целесообразней. Рядом с офшорной компанией, с банковским счетом. Если мой дом – моя крепость, почему бы не иметь их две, на всякий случай. Каждый кирпичик свой, собственный, и в кровати этой кроме него самого… ну, если не считать пару случаев, но опять же, по собственному выбору!

Освежившись, Ояр натянул шорты, майку, нацепил босоножки и, уже ощущая себя полноценным отдыхающим, вышел на улицу, чтобы позавтракать в ближайшем заведении и прикупить кое-какие продукты.

Боковая улица, на которой стоял его дом, никогда не была отягощена автомобильным движением, тем более в воскресное утро. Вопреки обыкновению, он сразу перешел на другую сторону, помедлил и повернулся к своему двухэтажному дому. Этажей было три. Как и у соседа.

Ояр пересек улицу в обратном направлении и нажал на кнопку соседского звонка. Минуту спустя дверь распахнулась. На крыльцо вышел коренастый грек-киприот лет сорока с малышом на руках. Из-за его спины выглядывала пара детишек постарше.

– Извините за беспокойство, я ваш сосед, – представился Ояр, испытывая некоторое смущение из-за того, что вынужден нагружать своими проблемами чужого человека. – Мы, кажется, встречались. Знаете, я год не был в Лимассоле, вернулся только вчера. Но год назад в моем доме было только два этажа, а сейчас появился третий. Можете вы что-нибудь об этом сказать?

Некоторое время сосед вглядывался в лицо Ояра, словно удивленный тем, что его отрывают по таким пустякам от очень хорошо заслуженного отдыха, но потом его губы растянулись в широкой улыбке.

– Конечно, мистер, э-э Овар, я вас помню. Вас долго не было. У меня появился новый сын, видите, – и он указал на малыша в его руках.

– Поздравляю, – машинально сказал Ояр.

– Так что не беспокойтесь, с вашим домом все в порядке. Малышу надо пространство, вот я и пристроил этаж.

– На моей крыше?!

– Конечно! Вы все равно тут не живете, какая вам разница?

– Мои поздравления, – опять сказал Ояр. – Я рад за вашу семью. И даже за ваш дом. Я пока только не понял, какое отношение к этому имеет мой дом. Это моя земля. И все, что на ней стоит, это мое имущество.

– О чем вы говорите, мистер, э-э Онар. – Сосед передал малыша присоединившейся к беседе жене и, огорченный столь явным непониманием ситуации, развел руки и воздел их к небу. – Если ветка дерева на моем дворе вырастет над вашей крышей, вы же не скажете, что это ваше дерево. Земля ваша, а небо над вашей землей принадлежит всем, мой адвокат так мне и сказал.