Лечение сном. Из записок старого психиатра - Андрей Сергеевич Чистович

Повторно поступила в псих, б-цу; с 31 марта 1932 г. по 15 апреля 1933 г. была в б-це им. Балинского, где обнаруживала неустойчивое настроение, большею частью была эйфорична, стремилась распоряжаться, выступать, говорила о своей способности посылать различные запахи. Вместе с тем жаловалась на голоса, преследующие ее, на воздействие электричеством и проч. В б-це находила всюду вредительство, контрреволюцию и проч. Была выписана с улучшением. Диагноз при выписке: «парафрения». До 1934 года жила дома, заходя иногда в клинику со своими «научными исследованиями».

Физ. статус. Средний рост. Пикнодиспластик. Зрачки не совсем правильной формы и не вполне равномерны; реакции – N. Ассиметрия в носогубн. складках. Хоботков, р-с— 4-. Коленные р-сы живые и равномерные. Рефлексы со слизистых отсутствуют. Кожная чувст-сть выше слева. Отложения жира преимущественно в обл. ягодиц. RW в крови 4- (один крест). В клинике б-ная много пишет о своих наблюдениях и открытиях в области половой энергетики. Однако сколько-нибудь связной системы не дает. Она владеет секретом половой энергетики, может любить на расстоянии, называет себя женой политического вождя. Ей на расстоянии постоянно внушают всевозможные вещи, ее преследуют группы лиц, внушают ей боли и проч. Она полезный человек, в ней заинтересовано Советское правительство. В б-ных видит симулянтов, вступает с ними нередко в конфликты. Ведет себя часто шумно. В целом поведение большею частью адекватное; речь живая, но связная. Довольно много вышивает, немного печатала на машинке.

Выписана она была без изменений в состоянии. Продолжала писать письма любовно-бредового содержания на имя зав. клиникой.

Случай № 33

Завр., 57 лет. Поступила в псих. клин. ВИЭМ И февр. 1935 г. Больна с 1920 г. Происходит из обеспеченной семьи. Младшая из 8 человек – детей. Училась легко. Не имела подруг и друзей, хотя была общительной, остроумной. Имела голос, готовилась быть певицей. Половой жизнью, по-видимому. не жила. В 1919 г. обнаруживала привязанность к женщине-врачу, с которой и поселилась. Начало заболевания— с 1920 г. Подруга ее болела в это время сыпным тифом, б-ная ухаживала за ней, хотя в это же время болел тифом и умер от него ее брат. Смерть брата пережила тяжело. Стала замкнутой, раздражительной. Работая в библиотеке, стала хуже справляться с работой, портила материал, утомлялась, обнаруживала сонливость.

Стала говорить о неправильном к ней отношении, заявляла, что у нее воруют ее литературные произведения.

Бред преследования нарастал постепенно, появились идеи воздействия. Дома испортила много мебели, так как избивала врагов, спрятавшихся в матрацы, под обивку кресел и проч.

При поступление настроена недружелюбно, требует выписки. Охотно сообщает свой бред. Считает себя очень сведущей в медицине и в других областях, говорит о своих изобретениях и научных трудах.

Большую часть времени проводит в разговорах с несуществующими собеседниками. Производит впечатление человека, участвующего в диалоге, обращается вслух к диванам, креслам и проч. В разговоре постоянно фигурируют дети. С возмущением заявляет о том, что ей прокалывают шприцем спину и голову, впускают триппер, глистов, вырезают половые органы. Ругает Клашку, которая ее фотографирует, забирается в тюфяк и т. п. В тюфяках же сидят голодные дети по 28 человек, которые сосут ее менструальную кровь, будучи погружены в наркоз и гипноз. В дымоходе находится сестра хозяйки. Пишет заявления в Совнарком по поводу сатанинских месс и т. п. На ночь не раздевается и в постель не ложится, опасаясь новых насилий…

Патогенез настоящего случая проследить не удается. Некоторые основания имеются, чтобы думать о сексуальном конфликте (возможно участие гомосексуального влечения?). Несомненно лишь, что в бреде больной сексуальная тематика занимает большое место, причем бросается в глаза участие материнского инстинкта. Заслуживает внимания резкое противоречие между исключительными, казалось бы, по нелепости бредовыми идеями (28 человек в матраце, в том числе большая часть сотрудников клиники) и весьма здравыми часто высказываниями и наблюдениями не только по поводу узко клинической жизни, но и на темы политические и проч. Обширность тематики, включенной в патодинамическую структуру, приближает Завр. к Бобр, и Куб., но отличает ее от них значительно большая еще нелепость и недостаточная связность всех построений (у Бобр, и Куб. можно с некоторым основанием говорить об известной системе бреда). Своеобразной особенностью случая служит наличие почти постоянной деятельности в пределах структуры: галлюцинаторное состояние, по-видимому, близко к перманентному, причем как будто уживаются оба вида деятельности: патологический и нормальный в одно и то же время.

Случай № 34

Вас. Н., 37 лет. Находилась в псих. клин. ВИЭМ с 22 марта 1935 г. по 21 июня.

В психиатрической б-це бывала несколько раз. Больна с 1922 г.

Отец, бухгалтер, умер от сердечной астмы. Был раздражителен, хороший семьянин. Любил, чтобы все было на своем месте. Мать – мягкий, спокойный характер. Детей 6. Б-ная 2 по счету. Одна из сестер, 2 лет, умерла от воспаления мозга. В раннем детстве б-ная была беспокойным ребенком. Развивалась правильно. Была аккуратной, вспыльчивой, мало откровенной; подруг почти не имела. Была очень способной, умела все делать: «И электричество поправить, и сапоги починить». Интереса к противоположному полу до начала заболевания не обнаруживала. Но окончании гимназии в 1916 г. поступила в политехнический институт, где проучилась два года, затем должна была учение до 1920 г. оставить, временно служила, а с 1920 г. вновь вернулась в ин-т. Признаки начинающегося заболевания родные отмечают с конца 1921 года, когда у б-ой стали появляться неожиданные смены настроения. С весны 1922 г. стала говорить о любви к одному из студентов. Видела в окружающей обстановке и в поведении других лиц различные намеки и аллегории на счет их романа Чем дальше, тем поведение становилось более странным, с осени перестала посещать ин-т. Затем однажды, поехав в ин-т, осталась в лаборатории, отказываясь двинуться с места. Была направлена в нсихиатрич. б-цу, где пробыла около месяца, обнаруживала возбуждение, отвлекаемость внимания. По выписке постепенно успокоилась, но к занятиям уже не приступала, помогая по хозяйству. Вторично была помещена в б-цу в 1927 г. На вопросы отвечала, но медленно, никакой инициативы не обнаруживала. С трудом одевалась, кормилась с ложки. Пробыв полгола, была выписана с некоторым улучшением. Странности в поведении нарастали постепенно; дома работала, читала; еще в 1923 г. пробовала поступать на счетоводные курсы, но учиться не смогла. С 1932 г. стала беспричинно улыбаться. Всюду начала видеть родственников чужих и своих. Говорила, что родственников этих куда-то увозят, расстреливают. Говорила об этом довольно спокойно. Писала письма в радиоцентр, в Зимний дворец, в Москву. Сама ездила часто в Зимний дворец «наводить порядки», а также по покойницким; где заявляла, что лежат там живые люди, которых лечить надо, а не хоронить. Из-за этих поездок