Плач богов (СИ) - Владон Евгения

Но почему-то именно на Ковент Авеню изводившая с утра нервозность в коем-то веке ощутимо спала на нет. Может от того, что перед бордюром тротуара, протянувшегося вдоль забора огромного двухэтажного дома в колониальном стиле из белёных стен и белокаменных колонн, не стояло знакомого экипажа со знакомым рисунком дворянского герба на дверцах? Но ведь это ещё не значило ровным счётом ничего. Чтобы узнать наверняка, ей придётся дождаться возвращения с железнодорожного вокзала одной из ошивающейся там сиротки папы Чарли, которым она приплачивала за нужные новости, как говорится, из первых рук, услышанные в нужном месте и в нужное время (если в тех местах не прогуливались девочки из Салуна «Ночной Магнолии»). Поэтому-то она и расслабилась и возможно по той же причине не подняла головы, чтобы посмотреть на центральные окна второго этажа.

И когда вошла в «Ночную Магнолию», не придала значению суетящимся в просторном холле-фойе служанкам, которые обычно прибирались в заведении по утрам или днём. И почему-то не спросила у Лоуренса – их вездесущего мажордома, без ведома коего даже мышь в дом не проскочит, не то чтобы кто-то из ранних посетителей или любопытных зевак. Сразу направилась по центральной лестнице парадного пролёта на второй этаж и в свои покои, занимавшие несколько комнат по центру фасадной части здания. Барбара осталась внизу, проверять работу горничных и кухарок.

В свой рабочий кабинет-библиотеку тоже прошла не сразу, задержавшись где-то на пару минут в будуаре, чтобы снять шляпку, митенки, переобуться в домашние туфли и ополоснуть вспотевшее лицо с шеей и декольте студёной водой из умывальника. И только после, ступив в проём снежного помещения, прикладывая на ходу к мокрой коже хлопковую ткань белого полотенца, Адэлия так и не успела пройти дальше двух-трёх шагов к своему рабочему столу у центрального окна. Тут же резко запнулась на месте, испуганно вскрикнув и едва не подпрыгнув от преставшей её глазам нежданной картине.

- Боже! Нейт! Ты меня до смерти напугал! – даже ладонь к груди прижала, с усилием выговаривая каждое слово.

Стоявший в это время у того самого окна спиной к хозяйке комнат довольно рослый мужчина в чёрном дорожном костюме и со смоляной копной густых кудрей на статно поднятой голове, и не подумал при этом обернуться.

- Нейт? – его низкий, буквально пробирающий до костей своей будоражащей вибрацией бархатный баритон вроде как и не повышал своего размеренного тона и не срывался в раздражительные нотки. Наоборот, звучал слишком спокойно, практически бездушно, не сколько удивившись услышанному, а явно ожидая от вошедшей в кабинет женщины, когда же до неё дойдёт весь смысл совершённой ею ошибки. – До смерти напугал?..

- О! – выдохнула Адэлия, так и не отняв от груди ладони и всё ещё пытаясь как-то унять в ней своё обезумевшее сердце. – Пп-простите, господин Клейтон… Сэр… Я немного растерялась… не ожидала вас увидеть здесь…

- Слишком много говоришь, Лия. Впрочем, как всегда.

____________________________________________

*шатлен- (шателен,шатленка— от фр.châtelain— владелец за́мка; кастелян) — украшение и аксессуар в виде цепочки с зажимом, к которой крепятся в виде подвесок различные функциональные предметы: ключи, кошелек, карманные часы, ножницы, печати и так далее. Шатлены носили как мужчины, так и женщины. В более узком смысле шатлен — цепочка для карманных часов с заводным ключом

Глава двадцатая

Шато ла Терре Промиз действительно оказалась ближайшей к Ларго Сулей и Лейнхоллу усадьбой, воспоминания о которой если и пробивались сквозь неприступные блоки спящей памяти, то как-то не особо бойко. Сейчас же, под чёрным небом тропического вечера, в ярких огнях зажжённых вдоль предусадебной аллеи ночных фонарей и освещённого по всему периметру внушительного белокаменного особняка, двухсотлетнее имение выглядело эдаким фантасмагорическим строением почти ирреальной конструкции в окружении пышных крон вековых деревьев и не менее громоздких пристроек. Каретный кортеж, направляющийся к его парадному крыльцу из массивной полукруглой лестницы и возвышающейся над ней широкой террасы, выглядел во истину королевским «шествием».

В глаза, прежде всего, бросались пассажиры этих элегантных, по большей части, дворянских экипажей. А точнее, представительницы слабого пола, чьи бальные платья светлых оттенков с не менее пышными накидками-пелеринами пестрели яркими пятнами на более тёмном фоне колясок или же на освещённых ступенях и террасах двухэтажного здания захватывающего дух стиля барокко. Эвелин едва бы удивилась, узнай, что это самой большой во всём Гранд-Льюисе особняк с самыми обширными во всей округе земельными владениями. Ей и сейчас он казался нереально огромным, даже издалека. Каким он выглядел когда-то для маленькой девочки, догадаться тоже было не сложно. Настоящим королевским дворцом, а то и целым Версалем, не иначе, чьё ночное освещение добавляло в целостность картины куда больше мистических красок и невероятных для человеческого восприятия цветовых элементов.

Чего стоил только один фонтан в центре подъездной площади, вокруг которого совершали своё финальное шествие праздничные экипажи именитых гостей. Вообразить себе, что находилось на заднем дворе усадьбы не представлялось возможным из-за немощной человеческой фантазии, попросту померкшей перед представшим глазам зодчего величия чужого гения. Но более всего в голову закрадывались нежданным вторжением не менее шокирующие мысли о том, что Полин д’Альбьер являлась чуть ли не единственной прямой наследницей всего этого великолепного совершенства. Та самая Полин – жгучая красавица неземного происхождения, которая уже более двух недель посещала с визитами Ларго Сулей лишь с одной единственной целью – посвятить личное свободное время долгим часам увлекательного общения со своей давней подругой подзабытого общего детства.

И, как говорится, одно не желало вязаться с другим. Может в стенах усадьбы Клеменсов их встречи и выглядели довольно прозаичными, ничем не бросаясь в глаза и не вызывая каких-либо неуместных вопросов, то здесь, сейчас и в эти самые минуты Эвелин ощущала едва не благоговейный шок-сомнение. Это как узнать спустя столько времени, что ты сдружилась с потомственной принцессой, коей совсем уже скоро предстоит взойти на престол правящей королевой. Хотя Полин, конечно же, не королевских кровей, но от этого легче не становилось. Прямо как в «Принце и нищем», разве что без внешней схожести и смены ролей в ближайшем будущем. А в их случае это, скорее, «Принцесса и сиротка», где Эва на вряд ли могла получить для себя более высокий статус. Даже несмотря на то, что ехала в качестве одной из приглашённых гостий в экипаже своих опекунов рядом с тёткой Джулией и нервно сжимала пальчиками края накидки – той самой, которую Полли первой заприметила на воскресной ярмарке и в последствии передала в Ларго Сулей в качестве безвозмездного подарка своей новообретённой подруге.

Не помогали и мысли о новом бальном платье, которое пошили к данному торжеству практически за рекордно короткие сроки последней недели. Его модель была предложена именно Полин, из прихваченного ею в один из визитов в имение Клеменсов последнего журнала европейской моды "La mode", чей исключительно высокохудожественный стиль социально-философских статей и иллюстрируемых гравюр не вызывал у современных модниц каких-либо встречных сомнений, особенно касающихся тех же броских изменений в одежде либо введённых в повседневный быт социума оригинальных новшеств и усовершенствованных правил этикета.

Даже около часа назад, когда Эвелин увидела себя в отражении большого зеркала полностью выряженной в жемчужный атлас идеальных складок восхитительного бального фасона и доведённой мастерскими руками Гвен едва не до предела собственного совершенства, даже тогда личная самооценка не превысила установленных ею же критериев безупречной красоты. Куда ей там до сестёр Клеменс и уж тем более до Полин д’Альбьер? Сколько не ряди безродную сиротку в дорогие шелка и жемчуга, прекрасным лебедем из гадкого утёнка, как и той же принцессой, она никогда не станет, особенно на фоне всеми признанных красавиц.