Япония по контракту - Ольга Круглова

Когда прибыла лаборатория, нос у Миуры был красным от загара. Чанг поставил в центре циновки походную газовую печку — корейский суп надо есть горячим. Митико Фудзивара и доктор Чен наполнили белые пластмассовые миски зелёными бобами, порезали свежие огурцы и редьку, выложили на циновку пакеты с желтоватыми лохмотьями копчёного осьминога, фисташками, картофельными чипсами, солёным рисовым печеньем. Кубота вывалил на циновку запотевшие в холодильнике банки с пивом. Миура вылавливал из супа палочками китайскую капусту и ломтики жирной свинины, прихлёбывал обжигающую жижу через край. Ему нравился корейский суп с огненным соусом Табаско! А русская сказала, что если бы не этот соус, корейский суп вполне сошёл бы за русские щи. Это же невозможно выговорить — "щи"!

В парке было полно народу. Соседи слева ели сущи, соседи справа — гамбургеры из Макдональдса. Миура подумал, что у них еда лучше всех — корейский суп — и попросил у Чанга добавки.

— Мне сказали, что сакура расцветёт пятнадцатого апреля, и она действительно расцвела пятнадцатого! — удивлялась русская.

Но ничего удивительного в этом не было, в здешних местах сакура всегда распускалась пятнадцатого. И праздник был обычный, как всегда. Соседи включили магнитофон, и две женщины, наверное, секретари, стали танцевать японский танец на полоске травы между циновками. Студенты доели суп и всё остальное и стали убирать мусор. Миура помог Фудзиваре сложить грязные миски в один мешок, пустые пивные банки — в другой. А русская всё спрашивала:

— Почему праздник называется "любование цветущей сакурой". Где же любование? Ведь на цветы никто даже не посмотрел!

Сэнсэй Шимада долго молчал, как будто не знал, что ей отвечать, а потом сказал:

— Да вообще-то никакого любования нет, просто пьянка. Здесь ещё прилично, здесь университет, а посмотрели бы Вы, что делается в городских парках в Токио!

А русская стала говорить, что ей нравится обедать вот так, всем вместе, под цветущими деревьями. Даже если название не вполне соответствует тому, что происходит.

Майский дождь бесконечный.

Мальвы куда-то тянутся,

Ищут дорогу солнца.

Басё

Разноцветные бумажные карпы полоскались на весеннем ветру. Пятое мая, День мальчиков. Карпов прикрепили на высоких шестах над крышами те, в чьём доме мальчики — родители желали сыновьям, чтобы они росли большими и отважными, как эти рыбы. Фусума были раздвинуты, и весенний ветер свободно гулял по дому, раздувая тонкий нейлон штор. Запах нового дерева поднимался от светлого паркета, смешивался с весенним духом ближнего леса. Митиё поудобнее устроилась на освещённом солнцем диване. Начало мая — сплошные праздники, целая неделя отдыха — Золотая неделя. Она, Митиё, проведёт её в доме свёкра, так решили на свадьбе родители молодых: в Золотую неделю Митиё и Нацумэ навестят семью жениха, а на Новый год поедут к родителям невесты. Хотя сама Митиё предпочла бы отправиться за границу, в Австралию или в Париж, как её подруги. Митиё смотрела на бумажных карпов, раскрашенных красными, зелёными, фиолетовыми зигзагами. Сколько мальчиков в доме, столько карпов над крышей. Митиё тоже хотела иметь двух мальчиков, как у соседей. Сама Митиё — единственный ребёнок в семье. И Нацумэ тоже. И многие подруги Митиё выросли без братьев и сестёр. После войны люди жили бедно и не могли завести второго ребёнка. А они с Нацумэ смогут себе это позволить, но попозже, когда скопят побольше денег. Дети — это дорого. Надо подождать. Время есть, ей, Митиё, всего двадцать семь лет. Теперь все начинают думать о детях годам к тридцати.

На кухне хлопотала свекровь. В доме ждали русскую гостью. Свёкор уехал за ней. Ничего не скажешь, Кобаяси-сан добился успеха — в его лаборатории работали иностранные сотрудники! Митиё прислушалась к стуку посуды на кухне. Конечно, обязанность свекрови — обслуживать её и Нацумэ. Но Митиё не хотелось, чтобы свекровь считала её лентяйкой. Митиё нехотя встала с дивана, прошла на кухню. Свекровь обрадовалась, принялась учить Митиё готовить праздничный суп. Митиё не хотела бы жить вместе со свекровью. Теперь все молодые стремятся жить отдельно от родителей. И свекровь не хочет жить с сыном. Даже потом, в старости, когда Кобаяси-сан уйдёт на пенсию.

В дверь позвонили. Кобаяси-сан привёз гостью — профессора из России. Немолодая уже женщина, как мама Митиё, а юбка на ней короткая. Митиё раньше тоже носила такие юбки, даже ещё короче! Но теперь она замужняя женщина и юбку до колен ни за что не наденет. И красную блузку, как у этой иностранки, тоже. А её мама — тем более. Свекровь убежала на кухню, а русская, усевшись в кресле, стала спрашивать свёкра:

— Почему Золотую неделю японцы называют по-английски — Голден Уик?

Митиё никогда не задумывалась — почему? Просто выговорить по-японски "Золотая Неделя" не просто даже японцу. Свёкор так и объяснил любопытной иностранке. Она задавала слишком много вопросов. Японские женщины никогда не делают так. Это неприлично. Митиё позволяла себе открыть рот только если её спрашивали. И отвечала коротко, как положено воспитанной японской девушке.

Свекровь накрыла высокий стол белой скатертью, достала из шкафа английские тарелки, принесла из кухни рис, мисо-суп и английские бифштексы. Вместо палочек положила вилки и ножи, вместо плоских глиняных чашечек для сакэ поставила хрустальные бокалы. Вместо сакэ подала французское вино. Его взялся разливать сам Кобаяси-сан. Обычно в японском доме это делает женщина, но свёкор — профессор западного стиля. Он спит на кровати, моется в длинной ванне, в которой лежат, как на западе, а не сидят, как в офуре. Свекровь суетилась, напевая, свёкор улыбался и говорил, что в этом году к нему пришло счастье — он стал профессором, купил дом, женил сына… Быстро хмелея от непривычного вина, Митиё думала, что когда-нибудь и они с Нацумэ добьются такого же счастья, если будут прилежно трудиться, экономить и слушаться начальников. Гостья тоже говорила о счастье, но как-то странно:

— Иногда счастье приходит неожиданно, вдруг…

И слова она употребляла странные: талант, любовь, удача…

Кобаяси-сан с ней не соглашался:

— Японское счастье вдруг прийти не может. Оно медленное и постепенное, как восхождение к вершине горы. Я шёл к своему счастью шаг за шагом, всю жизнь.

Русская улыбнулась.

— Я поняла рецепт японского счастья…