Белая кошка в светлой комнате - Лариса Соболева

Стас выпятил нижнюю губу, затем уверенно заявил:

– Впервые слышу это имя.

– А нам стало известно, что у вас с Огаревым тесная дружба.

– Раз кто-то знает обо мне больше, чем я сам, то давайте его сюда, пусть при мне скажет, откуда у него такие сведения. Я никогда не знал Огарева.

– В таком случае у нас все, – поднялся Щукин, понимая, что допустил промах. Спешка нужна при других обстоятельствах, а он поторопился.

Щукин прошел к двери, пропустил Гену и Вадика, те вышли в приемную, но Архип Лукич задержался. И пришло ему в голову задать вопрос вслепую. Это как игра, когда бросают камешки в чашу с закрытыми глазами, надеясь – авось попадет.

– А кто такой Буба?

– Буба? – переспросил Стас. – Это друг нашей семьи. Софрон Леонидович.

Архип Лукич медленно повернулся, всматриваясь в Стаса, проговорившегося так бездарно. Но тот не понял, какую допустил оплошность, поинтересовался:

– А Софрон Леонидович зачем вам?

– Да слышал от ваших родных: Буба и Буба… – нашелся Щукин, не слышавший от семейства Тригубов эту кличку ни разу.

– Странно, вообще-то они редко называют его Бубой. Лишь когда папа и Софрон подопьют, да притом оба находятся в хорошем настроении…

– Как мне его найти?

– Либо на даче у родителей, либо…

Стас назвал адрес.

Архип Лукич давно не испытывал такого душевного подъема. Вот, значит, откуда ветер дул и как давнишняя история нашла продолжение в сегодняшнем дне. В машине он загадочно усмехался и не был похож на строгого, вдумчивого следователя Щукина, который лишний раз не улыбнется.

– Архип Лукич, Стас вам взятку предложил? – съехидничал Вадик.

– С чего ты взял? – весело спросил он.

– Да вы так радуетесь, что у меня возникло подозрение…

– У тебя неверные подозрения, – подмигнул ему Щукин, останавливаясь. – Стас не предлагал мне взяток. Впрочем, все еще впереди. А теперь слушайте. Мы сейчас едем к Бубе, поэтому прошу вас…

– К кому?!! – вытянулось лицо у Вадика.

– Да-да, к Бубе, – повторил Щукин. – Видишь ли, когда вы ушли, у меня вылетело, даже не знаю как: кто такой Буба? Ну и Стас, не подозревая, что нам многое известно о Бубе и Огареве, выложил: это друг семьи Софрон Леонидович. А найти его можно в двух местах – или на даче Тригуба-старшего, или дома. Если мы не застанем его дома, будем ждать, потому что допрашивать его на даче я не хочу. Причины понятны?

– Еще бы!

– Я ничего не понимаю! – взвыл Гена на заднем сиденье.

– Ой, Генка, потом объясним, – отмахнулся от него Вадик. – Архип Лукич, выходит, Стасу рассказал о Самойловых Буба?

– Стоп, Вадик! – перебил его Щукин. – Пока у нас много невыясненных моментов, выводы делать не будем, а то вдруг все развернется в другую сторону…

– Да пожалуйста! – вскинул вверх руки Вадик. – Только мне кажется, в другую сторону уже не повернется, вы перестраховываетесь.

– Я не спешу, – подчеркнул Щукин. – А сейчас прошу вас, обдумывайте каждое слово, прежде чем его произнести. Я, конечно, не знаю, что за человек Софрон Леонидович, но, судя по рассказу Кузьмы Семеновича, Буба так просто Стаса не сдаст. Этот старичок прошел закалку в двух концлагерях. Понятно?

– Архип Лукич, а как же алиби Стаса? – напомнил Гена. – Я, правда, не понимаю, о чем вы ведете речь, но хорошо помню, что у Стаса Тригуба есть алиби.

– Именно поэтому прошу вас лишней инициативы не проявлять.

Софрон Леонидович порядком удивился, просто глаза вытаращил:

– Следователи?! Ко мне?!

От Архипа Лукича не ускользнула нервозность Бубы, но услышав, что «опрашивают всех знакомых Валентина», Софрон Леонидович быстро отошел от шока, пропустил Щукина и ребят в квартиру.

Архип Лукич с минуту пристально рассматривал пожилого человека. Софрон Леонидович был тучен. Щукин заметил: у полных людей зачастую на лице мало морщин. Вот как у Бубы. Оттого и выглядел он моложе. Волосы… Белые серебристые волосы собраны в хвостик на затылке и стянуты резинкой. Что ж, вполне современный подход к прическе, значит, Софрон Леонидович не консервативен. А за женщину его можно принять ночью в машине? Если волосы освободить от резинки, они будут до плеч…

Архип Лукич обратился к Гене и Вадику:

– Ребята, я совсем забыл! Вот вам ключи от машины, заберите Бациллу и Клюкву. По дороге, Вадик, введи в курс дела Гену. А мы потолкуем с Софроном Леонидовичем.

Оставшись наедине с Бубой, Архип Лукич осмотрелся. Ничего лишнего. Одну стену от пола до потолка занимают полки с книгами, у другой стоит софа, у балконного окна телевизор. Стол посередине, в углу стеклянный шкаф для посуды, но посуды там нет, зато на стеклянных полках лежали… скрипки. Щукин встал, подошел к шкафу:

– О, вы коллекционируете скрипки?

– Нет, – последовал резковатый ответ. Архип Лукич бросил на хозяина дома удивленный взгляд. Софрон Леонидович приблизился, открыл шкаф и взял одну из скрипок. – Я с детства мечтал стать музыкантом, но не сложилось. Однако я стал заниматься игрой на скрипке просто для себя – отказывал себе во всем, брал частные уроки. Это моя первая. Как только у меня появилась возможность, я купил ее. Она не представляет никакой ценности, ведь сделана… на мебельной фабрике! Не смешно ли? Нежный инструмент сляпали на мебельной фабрике! Скрипку должен делать мастер, тонко чувствующий материал, ведь не из всякого дерева получится инструмент, который оживает и издает волшебные звуки. Главное для скрипки – звучание. А вот эту я купил, когда разбогател. Знаете, сколько она стоила? Тысячу рублей! Это были большие деньги… Ну, чтоб вам стало понятно, в то время машина стоила пять тысяч, правда, ее надо было еще достать. Тогда все доставали: мебель, машину, продукты…

– Интересно, – буркнул Щукин, которого не интересовали никакие инструменты. Прокуратуру если и интересуют скрипки, то только в одном случае – когда их крадут, да и то если скрипки представляют историческую ценность. – Так вы начали заниматься игрой на скрипке уже взрослым? Я слышал, надо с детства…

– С детства я и занимался, с четырех лет. А потом началась война… все и пошло прахом. Но мечта осталась. А как смотрели учителя на меня! О, вы не представляете. Мои руки ворочали уголь, и вдруг я имел наглость взять в эти руки скрипку. А вот имел! В конце концов, я не в музыканты готовился.

Архип Лукич прошелся по комнате, задержался у шкафа с книгами.

– Могу предложить только чай, – сказал Софрон Леонидович. – Кофе не пью, у меня часто подскакивает давление. Спиртное не пью в одиночестве по той же причине. И не держу. Не дай бог, гипертонический криз – кто поможет? Ведь один живу.

– Насколько я знаю, у вас есть близкие друзья, которые не оставят вас в беде, – ввернул Щукин, так как пора было приступать к делу.

– Вы правы, – улыбнулся он. – Друзья у меня великолепные. Всех троих детей Тригубов я нянчил и считаю их внуками. Так чай будете?

– Конечно. А давайте на кухне? Нас всего двое, не стоит церемониться.

Занятная деталь – Софрон Леонидович облачился в фартук, следовательно, человек он аккуратный. М-да, Буба… Неужели он продолжатель вендетты Огарева?

– Чем же я могу быть полезен прокуратуре? – спросил Буба.

– Скажите, а как вы лично относитесь к Валентину?

– Он муж Музы, и этим все сказано.

– И все-таки вы не ответили прямо. Скажите, замечали вы в Валентине негативные стороны? В него ведь стреляли… Наверное, он что-то натворил?

– Не знаю, что он там натворил, но я отношусь к нему… ровно.

– Но почему, почему ровно? Знаете ли, в вашем ответе присутствует двойной смысл. И все Тригубы обтекаемо говорят о Валентине. Отсюда напрашивается вывод, что его в семье Музы не любят.

– Вы ошибаетесь. Дело в том, что Валентин сам не очень стремится сблизиться с семьей жены, предпочитает отдаленность.

– Может, потому, что его недолюбливают? – подлавливал собеседника Щукин.

– Да кто вам сказал, что его недолюбливают? – довольно темпераментно воскликнул Софрон Леонидович. – Не навязываются, так будет точнее.

– А конфликт со Станиславом Тригубом? Разве он не повлиял на отношение семьи к Валентину?

– О нем уже все забыли. У кого не случаются конфликты?

Софрон Леонидович налил чаю себе и Щукину, поставил на стол блюдце с нарезанным лимоном, сахар и сливочное масло с батоном.

– Извините, больше ничего деликатесного нет, я собираюсь на дачу.

– Хм, – усмехнулся Щукин, беря чашку. – А хотите, расскажу небольшую историю? Жил-был один человек… скажем, по фамилии Самойлов, а имя… имя дадим ему Фрол… – Софрон Леонидович всего-то поднял на него настороженные глаза, и более ни один мускул не дрогнул на его лице, а заинтересованность все же просматривалась. А Щукин продолжал: – И вот этого Фрола Самойлова убивают семью пулями в шестьдесят первом году. Из пистолета «вальтер». Проходят годы… Вам интересно?

– Не так чтобы очень…

– Но я все же продолжу. Однажды сын Фрола… допустим, его звали Георгием, после совещания на заводе возвращался на личном транспорте… Забыл, какой марки была у него машина?