Случай из практики-2 - Кира Измайлова

— Итак, — произнесла я, когда Тея принесла ринт. Без вина это совсем не то, но чтобы согреться, сгодится. — Что привело вас ко мне, господин Ротт?

— Я… знаете ли… — Ротт еще сильнее вжался в кресло, видно было, что ему очень не по себе. — Я…

Я терпеливо ждала. И как только он решился прийти!

— У меня пропала жена! — выпалил вдруг Ротт, собрав, очевидно, всю свою решимость.

— Вот как! — приподняла я брови. Надо же, женат! Ни за что бы не подумала, впрочем, внешность бывает так обманчива… — И вы, стало быть, хотите, чтобы я ее нашла, верно?

— Да, госпожа Нарен… только…

— Что, господин Ротт? — подбодрила я.

— Она давно уж пропала, — виновато сказал он. — Сперва-то я в сыскное заявил, как полагается…

— И что?

— Искали, врать не буду, — Ротт постепенно успокаивался. — Всех соседей расспросили, всех знакомых, родственников. А потом сказали, что она, скорее всего, просто сбежала. Мол, всё на то указывает…

— Как интересно… — протянула я. — А вы, стало быть, считаете, что сбежать она не могла?

Ротт кивнул.

— Уже любопытно, — сказала я и подняла довольно значимый вопрос: — Господин Ротт, я возьмусь за ваше дело, но должна предупредить, что за свои услуги я беру достаточно крупные суммы. Вы к этому готовы?

— Разве бы я иначе позволил себе прийти? — уставился на меня Ротт выцветшими голубыми глазками и вдруг полез за пазуху. — В-вот… Этого хватит на задаток?

На стол передо мной брякнулся увесистый кошель. Судя по звуку, в нем было не меньше полусотни аров, а может, и больше (если, конечно, кошель набит золотом, а не медью). И как только дотащил!

Я заглянула внутрь. Действительно, золото.

— Вы что, шли пешком по городу вот с этим? — я откинулась на спинку кресла и указала черенком трубки на кошель. Ротт кивнул с некоторым недоумением. — Да вы героический человек!

— Ну что вы… — испугался он.

Впрочем, кто подумает, что у этого скромно одетого господинчика может оказаться при себе больше пары серебряных монет? Может, он ничем и не рисковал!

— Вот что, господин Ротт, — вздохнула я, — отодвиньте пока ваше золото и расскажите подробно, что там стряслось с вашей женой. Тогда я решу, сколько с вас взять.

Он мелко закивал, явно обрадовавшись тому, что я не отказала ему сразу.

— Это случилось почти четыре недели назад, — сказал он, собравшись с мыслями. — Если точно, то… да, двадцать один день прошел[4]. Я в то утро отлучился по делам, вернулся довольно поздно вечером… — Он поежился. — Прислуга сказала, что Дита — это моя жена — еще не вернулась. Я подумал, она пошла за покупками или к приятельнице, да и заболталась, с ней такое и раньше бывало, потому и не забеспокоился. Но она не вернулась и к ночи… Если она так задерживалась, то всегда присылала кого-нибудь предупредить, а на этот раз… — Ротт тяжело вздохнул. — Я послал троих мальчишек по всем ее знакомым, каких только мог вспомнить, но ее нигде не было. И все говорили, что сегодня Диту не видели. Как я дожил до утра, и не знаю даже…

Он замолчал, мелкими глотками отхлебывая стынущий ринт. Я не торопила, давая ему успокоиться.

— Утром побежал в сыскное, — продолжил Ротт. — Меня сперва и слушать не стали, сказали, мол, мало ли, осталась у подруги или… — он запнулся и страшным шепотом закончил: — Или даже у любовника… Насилу уговорил меня выслушать!

Сыскарей я понять могла: когда на шее висит пара десятков нераскрытых убийств, краж, поджогов и пес знает, чего еще, чья-то загулявшая жена нужна, как гвоздь в сапоге!

— Стали искать, — вещал Ротт. Он уже перестал заикаться и говорил почти уверенно. — Я уж сказал: всех знакомых, родственников расспросили, и правда: никто Диту в тот день не видел. Будто вышла из дома — это служанка сказала, что Дита вроде бы за покупками пошла, — и пропала, как не было! В лавку она тоже не заходила… А потом, — он тяжело вздохнул, — потом стали ее вещи смотреть. Оказалось — много чего нету, и маленького дорожного сундучка тоже нет. Будто собралась… и уехала… — Он поник в кресле.

— И что, сундучок она бы сама смогла унести? — поинтересовалась я. — Хотя бы до кареты наемной донести?

— Нет… — снова вздохнул Ротт. — И слуг не просила. И кареты никто не видел… Тогда господа из сыскного и подумали, что она, наверно, с мужчиной сбежала. Провела в дом через черный ход, он вещи вынес и… и всё. Поискали сколько-то, а потом сказали — никого, кто б на мою Диту походил, в их мертвецкой нет, а если найдут, сообщат…

Узнаю поведение младшего состава сыскного отделения. Те, кто постарше, всё-таки умеют держать себя в рамках, а юнцы бравируют бесцеремонностью и цинизмом: им кажется, так они выглядят умудренными опытом и солидными сыщиками. Конечно, подобным образом они ведут себя только с мелкой сошкой, вроде этого Ротта…

— Но, по-вашему, сбежать с мужчиной она не могла? — уточнила я. Ротт покачал головой. — И любовника у нее не было?

— Нет, конечно, нет, я бы знал! — вскинулся Ротт.

— Все мужья так думают, — проворчала я. — Хорошо, а дети у вас есть?

— Есть, трое, — с готовностью ответил он. — Девочка и два мальчика. Только они сейчас у тещи, она в пригороде живет. Она их часто к себе забирает, а им там хорошо, привольно, и детворы много, есть, с кем поиграть… Дита тоже к матери собиралась съездить, но вот… — он развел руками.

— А портрета жены у вас, случайно, нет?

— Есть, есть… — Ротт снова полез за пазуху, извлек откуда-то овальный медальон. Раскрыл, протянул мне.

Я взяла, присмотрелась. Что ж… Даже если художник приврал, Дита Ротт все равно была очень красива: тонкие черты лица, светло-каштановые волосы, карие глаза, застенчивая улыбка…

— И вы хотите сказать, что мужчины не обращали внимания на такую красавицу? — насмешливо спросила я.

— Ну, если так… — смешался Ротт. — Обращали, конечно, но она ни разу не дала мне повода подумать о себе дурно!

— Господин Ротт, а какие-то ценности из дома пропали вместе с вашей женой?

— В том-то и дело, что никаких! — удрученно ответил он. — Разве только то, что на ней было — пара колец, браслет, цепочка золотая… Вот и всё. Ничего такого. А остальное всё на месте, господа из сыскного первым делом проверили, и деньги тоже все нетронуты!

— Значит, пропала только одежда… — задумчиво протянула я. — Господин Ротт в начале нашей беседы вы сказали, что, по вашему мнению, сбежать Дита не могла. Почему вы так в этом уверены?

— Ну… — Ротт нахмурился. — Не совсем так, госпожа Нарен… Я допускаю, что, может, Дита могла бы… Но видите ли, в чем дело… Она очень практична! Если бы она сама собирала ту одежду, уж она бы взяла только самое необходимое, а тут… тут чепуха какая-то получилась! Господа из сыскного сказали, что, должно быть, она просто в спешке покидала в сундучок, что под руку попалось, но это совсем не похоже на Диту! Куда ей было торопиться, если меня дома не было, а прислуга в хозяйские дела не лезет?