О бедном мажоре замолвите слово - Виталий Сергеевич Останин

в чат, созданный нейросетью. Там уже лежал файл с именем: «KSZ_вечер01_ред». И короткое текстовое сообщение от аватарки с лицом Касуми:

«Смотри, как я могу! (^_^)»

Я хмыкнул и включил.

Начало и правда было скучноватым. Кшиштоф выходит из офиса. Сумка через плечо, походка спокойная, чуть опущенные плечи. Идёт, будто просто хочет домой. Но после отчетливой монтажной склейки — вдруг замирает. В руке появляется телефон. Подносит его к уху. Лицо меняется. Появляется тревога. Губы шевелятся, но слов нет…

Ах ты ж! Вот что значит «смотри, как я могу»! Касуми по движению губ распознала речь и наложила поверх субтитры. Красотка! Жалко, конечно, что речь только бухгалтера, но я и так получил больше, чем рассчитывал.

«Ко мне приходил полицейский. Нет. Нет. Я на это не подписывался! Стойте! Нет, я не знаю! Сегодня? В семь? Репеньская набережная? Да, знаю. Понял».

— Бухгалтер, милый мой бухгалтер! — фальшиво пропел я, никого не стесняясь. — Вот он какой, такой тупой!

И сразу же набрал Турова.

— Сашка, а ты чего сегодня вечером делаешь? Хочу пригласить тебя с девушкой на двойное свидание!

— Че? — друг детства отчетливо затупил, а беспардонно подключившаяся к линии нейросеть радостно пропищала: — Мы согласны, Миша-сан!

— Че-че? — передразнил я ломщика. — Я выдвигаюсь в район Репеньской. Сегодня следим за Здражевским!

Глава 24

«Даймлер» катил по проспекту в потоке, а я мог себе позволить редкую роскошь для мента на наружном наблюдении — чуть расслабиться. Вроде как слежка, но Касуми с этим справлялась гораздо лучше меня. Да и честно сказать — не любил я всё это «филерство».

Руль слушался, сиденье — как кресло в бизнес-классе… А, оно же и так бизнес-класса, чего это я. Молодое тело, хорошая реакция, зрение с плюсом, машина — чуть ли не разумная. Почти комфорт. Чего б так не работать?

Такси, за которым мы шли, держало курс в сторону центра города. Здражевский внутри, серьёзный, как будто на приём к прокурору собрался. Правда, до Репеньской набережной он доехать не спешил — крутился по району, петлял, разворачивался. Таксисту, видать, наплел, что от жены хочет оторваться.

— Или осторожничает, или ему вдруг понадобилось купить кефир, — пробормотал я себе под нос.

— С вероятностью семьдесят девять и три десятых процента — объект «Пшек» проверяет наличие хвоста, — тут же оживлённо проговорила Касуми в ухо.

Она уже ему и кличку придумала? Какая… самостоятельная! Впрочем, если уж машинам суждено захватить мир, пусть это будут красотки, вроде подружки моего товарища.

— Он нас спалил? — я все же непроизвольно напрягся.

— С вероятностью девяносто восемь и девять десятых — нет, — тут же отрапортовала она. — «Даймлер» попадал в его обзор меньше двух минут назад. По данным уличных камер объект визуального интереса не проявлял.

— Он мог просто не палиться. Или водитель — его знакомый.

— Диалога не было. Только при посадке, сказал, что нужно заехать на несколько адресов. Всё нормально, Миша-сан. Он нас не заметил. Уйти не сможет. Мы его прижучим и накукан…

— Касуми, — раздался в канале усталый голос Турова, — Собралась. Прямо сейчас.

— Пардоньте, — буркнула нейросеть и некоторое время проявляла себя только сухим отчетом в виде фотографий в чате. Обиделась, наверное.

Репеньская набережная, как направление только звучало понятно. По факту — иголка в бетонном лабиринте. Несколько километров кафешек, скверов, магазинов, пристаней и скамеек. Назначить встречу на Репеньской, это как сказать: «Жду тебя в четверг. В Москве. Сам найдёшь.» Понятно, что собеседник сказал Здражевскому точный адрес, а тот вслух повторил только название улицы. Вот и приходилось ждать, куда он нас приведет.

Меня напрягало не это. А то, что в какой-то момент «Даймлер» придётся бросить и топать за бухгалтером пешком. Мало ли по какой причине — слепая зона без камер, например, куда Касуми заглянуть не сможет. А как «топтун» я так себе. Слежка вообще не моё. Вот засада — да! Поджидать хищника, а потом нанести один единственный удар — это я мог и любил.

Но… другого варианта не было. Здражевскому знал куда едет, я — нет. Хорошо еще Касуми помогает!

Такси встало у одного из торговых центров «Северное сияние» — шестнадцать этажей стекла и стали, со множеством кафе, где могла и состоятся встреча с таинственным визави поляка. Сам «пшек» расплатился и вышел, сразу попав в зону нескольких камер. Собрался было войти в ТЦ, но вдруг остановился, и достал из кармана телефон.

— Ему звонят, — доложила Касуми. — Он только «дакает»… Миша-сан, похоже ему назвали другое место встречи. Он меняет маршрут!

Не знаю, есть ли у нейросети была душа, но Касуми откровенно кайфовала от происходящего. Слежка, тайны, шпионские страсти — не уверен, что Саша закладывал в нее любовь ко всему этому. Скорее уж — само получилось.

— Веди, — буркнул я, давя раздражение. Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. И подталкивало к выводам, которые заставляли тревожиться.

— Идет по Репеньской… Свернул на Победителей… Сразу ушел на Нагорную… Миша-сан, там через квартал будет мертвая зона — камер нет или не работают.

— Твою мать! — выругался я, одновременно с этим вдавливая педаль газа. В тот момент, когда Касуми сообщила о мертвой зоне, все мои подозрения превратились в уверенность.

И ведь не скажешь никому — задержите его! Туров дома сидит, Касуми, при всей ее невероятной полезности — бестелесная нейросеть! А я в двух кварталах, и в этом районе не особенно разгонишься!

— Статус! — бросаю я, выкручивая руль и входя в поворот не снижая скорость.

— Пятьдесят метров по Нагорной до Ивановского вала. За ним камер нет, — призрачной шпионке будто бы передается мой настрой и она отвечает быстро и четко. Без своих привычных вставок.

— Давай! — то ли себе, то ли машине, то ли тому олуху, который задом выезжает с парковки и перекрывает мою полосу. — Давай!

Выскакиваю на встречку, проносясь под носом у визжащего клаксоном кабриолета. Поворачиваю на Победителей, проскакиваю квартал за несколько ударов сердца. Выхожу на Нагорную и кажется даже вижу крохотную фигурку переходящего по пешеходному переходу Здражевского.

— Касуми, паси камеры со всех сторон от мертвой зоны!

— Уже. Чисто.

Значит, он уже там. Если я прав, если только я не накрутил себя на ровном месте — убийца, которому поручили устранить