Модели культуры - Рут Бенедикт

потом вернуть в многократном размере. Ответные дары можно было вручить по случаю рождения детей и их вступления в возраст зрелости. В такие моменты отец жены не только передавал своему зятю материальные дары, во много раз превосходившие те, что он получил, но и самое главное – имена и особые привилегии, которые он имел право передать детям своей дочери. Они в определенной степени становились собственностью зятя, однако он мог лишь передать их своим наследникам, которых он порой выбирал не из детей жены, через которую он эти права получил. Они не были его собственностью в том смысле, что он сам мог бы использовать эти имена и привилегии на потлачах. В особо знатном роде возвращение долга за выкуп невесты могло растянуться на долгие годы и завершиться только тогда, когда старший ребенок от этого брака будет посвящен в великое общество каннибалов. В таких случаях зять, когда он был уже готов получить возвратный дар, обязался устроить торжественный зимний обряд, во время которого он будет отвечать за масштабную раздачу имущества, а расходы на это покроет отец его жены. Обряды эти были посвящены вступлению ребенка зятя в ряды общества каннибалов, а имя и привилегии, которые юноша или девушка получали в этот момент, были возвратным даром за выкуп невесты – самым ценным имуществом, участвующем в этой брачной сделке.

Размер и сроки ответного дара зависели от знатности семьи, количества рожденных в браке детей и многих других обстоятельств, которые у каждого брака были свои. Так или иначе, сам ритуал был строго прописан и разыгрывался как настоящее зрелище. Отец жены готовился к ней годами. Когда наступал срок, он требовал со своих должников исполнение обязательств и в обилии собирал еду, одеяла, сундуки, тарелки, ложки, котлы, браслеты и медные пластины. Браслеты привязывались к палкам, по десять штук на каждую, а ложки и тарелки связывались длинными веревками – «якорными тросами каноэ». Родственники отца жены собирались, чтобы поддержать его и принять участие в этом представлении, а родственники со стороны зятя в полном составе, облаченные в праздничные одежды, выходили на помост его дома, с которого открывался вид на пляж. Родственники отца жены сооружали на пляже «каноэ» – выложенный на песке квадрат со стороной более 30 метров, из крышек старинных церемониальных коробов, которые украшались изображениями морд животных и зубами морских выдр. Они сносили к этому каноэ все собранные родственниками тестя дары. С передних концов этого каноэ к помосту дома зятя протягивались якорные тросы с привязанными к ним деревянными тарелками и ценными ложками, сделанными из рога горного козла. Все родственники со стороны тестя заходили в каноэ, и они и родственники зятя пели по очереди свои ценные песни. Жена, то есть женщина, чей выкуп теперь возмещался, стояла в каноэ вместе со своими родителями, нагруженная украшениями, которые она несла своему мужу. Самым важным танцем этого праздника был ее танец, во время которого она демонстрировала свои украшения: сделанное из раковины абалона кольцо в носу, столь огромное, что его пришлось привязать к ушам для дополнительной поддержки, и серьги, столь тяжелые, что их пришлось привязать к ее волосам. По завершении танца, отец ее вставал и передавал право на все находившиеся в каноэ вещи своему зятю. Самой важной частью имущества была маленькая шкатулка, в которой находились символы привилегий религиозных обществ и имена, которые переходили во владение зятя, чтобы потом быть переданными его детям.

Как только право собственности на все имущество переходило к зятю, его друзья бросались на каноэ с топорами и разрубали одну из крышек сундуков, крича: «И вот, наше нагруженное каноэ разбито», а зять отвечал: «Будем же радоваться». Это называлось «потопить каноэ» и знаменовало, что зять тут же раздаст все находящиеся в нем богатства членам племени, то есть отдаст под проценты, чтобы еще больше приумножить свое достояние. Это было наивысшим успехом для любого мужчины, и принадлежащая зятю песня, которую он поет по такому случаю, выражает торжество вождя на вершине своей власти:

Я пойду и расколю на куски гору Стивенс.

Я сделаю из нее камни для моего костра.

Я пойду и сломлю гору Катстаис,

Я сделаю из нее камни для моего костра.

Честолюбивый мужчина стремился жениться четыре раза, чтобы обрести как можно большее количество ценных привилегий и собрать ответные дары за выкуп невесты. Даже если стороны хотели заключить подобный союз, а подходящей дочери не было, передача прав все равно могла состояться. Мужчина женился на, как они говорили, «левой ноге», «правой руке» или любой другой части тела его будущего тестя. То есть ненастоящую свадьбу играли с теми же обрядами, что и настоящую, и таким образом происходила передача всех привилегий. Из этого становится ясно, что на Северо-западном побережье брак превратился в формальный способ передачи привилегий. Однако еще поразительнее рассказы о межплеменных браках, которые приводили к войне из-за зависти. Брак знатной женщины с мужчиной из другого племени означал для ее народа потерю танцев и привилегий, которые они бы очень не хотели отдавать кому-то другому. Так, однажды племя, от которого отец невесты изначально получил права на их танец, оскорбилось тем, что он может перейти к вождю вражеского племени. Они притворились, что устраивают пир, и пригласили на него отца невесты и его соплеменников. Когда все собрались, они напали на гостей и убили отца невесты и многих его друзей. Таким образом они предотвратили передачу права на этот танец вражескому вождю, который получил бы их впоследствии через брак в качестве уплаты долга за выкуп невесты. Впрочем, вождь, который из-за смерти тестя лишился права на желанный танец, решил так просто не сдаваться. Он заключил другой брак – с дочерью мужчины, который убил его тестя, и поэтому снова заявил свои права на этот танец. Таким образом, он получил танец, который хотел приобрести еще в первом браке.

Брак на Северо-западном побережье был во всех отношениях деловой сделкой и подчинялся тем же характерным правилам. Когда у женщины рождался ребенок и в качестве уплаты за выкуп невесты им приносили множество даров, считалось, что ее род выкупил ее обратно. Позволить ей остаться в доме мужа «просто так» было, конечно же, ниже их достоинства. Поэтому муж снова платил ее отцу, чтобы не оказалось так, будто он обрел что бы то ни было задаром.

Если во время брачного обмена стороны оказывались неудовлетворены, между зятем и тестем могла вспыхнуть открытая вражда. Однажды тесть подарил зятю одеяла и имя для посвящения младшего