Семена прошлого - Вирджиния Эндрюс

Пустым взглядом Джори посмотрел на меня: для него это все были воздушные замки.

— Спи в своей комнате, мама. Ты ставишь меня в положение неразумного ребенка тем, что спишь здесь, у меня. Я обещаю тебе, что не предприму ничего такого, что заставило бы тебя плакать.

— Милый, пообещай позвонить, если тебе что-то нужно. Мы с папой придем. Нам нисколько не трудно. Не звони Мелоди, потому что ей сейчас опасно вскакивать в темноте. Она нестойка на ногах и может упасть. Ты слышишь меня, Джори?

— Да, я слышу, — ответил он. Его мысли были где-то далеко. — Мне теперь больше ничего не остается, кроме как слушать.

— Скоро тебя начнет посещать психотерапевт: он. поможет тебе на твоем пути к выздоровлению.

—      К выздоровлению? Ты имеешь в виду полупротез для спины? Я хотел бы его попробовать. — Он говорил это устало; его глаза были затуманены и потемнели. — Полупротезы для ног оказались удачны; я их почти не ощущаю. Но я не желаю носить это приспособление из тяжей, в котором я буду как лошадь в упряжи… — Он закрыл глаза, откинулся назад и вздохнул. — Мой Бог, дай мне силы выдержать все это. Или ты наказываешь меня за то, что я так гордился раньше своим телом? Ну что ж, ты как нельзя лучше наказал меня.

Руки его опустились, в глазах показались слезы, они потекли по щекам. Но через секунду он уже извинялся за них:

— Прости, мама. Слезы жалости к себе — это не слишком по-мужски, правда? Но я не могу быть все время сильным. Это просто минутная слабость. Иди к себе, мама. Я не сделаю ничего, что причинило бы вам с отцом еще большее горе. Я пронесу это наказание Божье до конца. Спокойной ночи. Пожелай доброй ночи Мелоди за меня, когда она придет.

Я прибежала к Крису, упала в его объятия и рыдала; он задавал мне вопросы, но я не отвечала на них. Он расстроился и разозлился:

— Ты не обманешь меня, Кэтрин. Ты что-то скрываешь, думая, что мне это принесет большую муку, в то время как наибольшая из всех мука — это не знать, что происходит!

Он ждал ответа. Я молчала. Тогда он повернулся на бок и быстро заснул. Эта его привычка спокойно засыпать, когда я не могла, очень раздражала. Я бы хотела, чтобы он проснулся, заставил меня все ему рассказать. Но он продолжал спать, повернувшись, чтобы обнять меня, погрузить свое лицо в мои рассыпавшиеся волосы.

Каждый час я вскакивала, чтобы посмотреть, не приехали ли Барт с Мелоди; не случилось ли чего с Джори. Джори лежал в кровати с широко раскрытыми глазами: очевидно, он также ждал появления Мелоди.

— Твои боли прошли?

— Да, ступай спать. Со мной все хорошо.

Перед апартаментами Барта я повстречала Джоэла. Он взглянул на мой белый шелковый пеньюар и вспыхнул.

— Я думала, — проговорила я, — что вы, Джоэл, переселились в комнату над гаражом…

— Да, да, я хотел уйти туда, хотел уйти, Кэтрин. Барт велел мне вернуться в дом; он сказал, Фоксворт не должен жить в положении слуги. — Его водянистые голубые глаза будто упрекали меня в том, что я не отговаривала его от переселения, когда он уведомил всех нас, что комнатка над гаражом пришлась ему по душе больше, чем великолепная комната в крыле Барта.

— Вы не понимаете еще, племянница, что это значит — быть старым и больным, и таким одиноким. Я годами страдаю бессонницей… меня беспокоят дурные сны, неожиданные приступы боли, я страстно желаю заснуть, но не в силах. Поэтому я встаю и брожу, чтобы утомить себя.

Ах, бродит, чтобы заснуть? Шпионит за всеми, вот что он делает! Но взглянув на Джоэла пристальнее, я устыдилась. Он стоял во мраке такой слабый, больной и истощенный — может быть, я несправедлива к нему? Может быть, вся моя неприязнь к нему из-за того, что он сын Малькольма? А эта неприятная привычка постоянно бормотать цитаты из Библии — не от нашей ли они бабушки, которая всегда настаивала, чтобы дети учили по одной цитате каждый день.

— Доброй ночи, Джоэл, — проговорила я с большей доброжелательностью, чем прежде.

Но он продолжал стоять, будто надеясь завоевать меня на свою сторону. Я подумала о Барте, который часто намеренно оскорблял меня в детстве, но перестал с тех пор, как начал читать Библию. Неужели Джоэлу удалось возвратить к жизни то, что я считала давно заснувшим и почившим? Вот и Барт часто приводит в доказательство своих мыслей какую-нибудь цитату из Библии.

Мой пристальный взгляд заставил Джоэла отпрянуть от меня будто в испуге.

— Отчего это у вас такой вид? — резко спросила я его.

— Какой, Кэтрин?

— Будто вы боитесь меня.

— Вы страшная женщина, Кэтрин, — с жалобной улыбкой проговорил он. — У вас такое милое лицо, такие мягкие светлые волосы; но иногда вы ведете себя так же жестоко, как моя мать.

Я поразилась этому сравнению. Неужели я похожа на злобную старуху?

— А еще вы напоминаете мне вашу мать, — прошептал он тонким голосом, натягивая поплотнее свой старый халат на тощее тело. — Вы выглядите чрезвычайно молодо для пятидесяти лет, племянница. Мой отец когда-то говаривал, что порочные люди всегда выглядят молодо и здорово, в отличие от тех, для которых есть уже место в раю.

— Но если ваш отец отправился в рай, Джоэл, то я охотнее пойду в противоположном направлении.

Он с жалостью смерил меня глазами. Я вернулась к Крису; он проснулся, и я пересказала ему разговор с Джоэлом.

— Кэтрин, как недостойно с твоей стороны так грубо разговаривать со стариком. В конце концов, он имеет больше прав на этот дом, чем любой из нас. А по закону этот дом принадлежит Барту, и только ему, хотя мы с тобой и назначены до срока опекунами.

На меня напала злость:

— Неужели ты не понимаешь, что в лице Джоэла Барт нашел того «отца», о котором мечтал всю жизнь?

Это задело его. Крис отвернулся и застыл.

— Спокойной ночи, Кэтрин. Надеюсь, ты останешься в постели и в виде исключения не станешь соваться в чужие дела. Джоэл — одинокий старик, который благодарен Барту за душевное сочувствие и защиту. И перестань видеть в каждом старике Малькольма, поскольку, если ты еще чуть-чуть подождешь, я также превращусь в старика.

— Если ты будешь выглядеть и действовать так, как Джоэл, то признаюсь, я буду рада твоему концу.

Боже, что такое я сказала? Я схватила его за руку, но он отказался отвечать на мое пожатие.

— Крис, прости меня, Крис. Я имела в виду совсем другое. — Я погладила его грудь, затем просунула руку под пижаму.

— Тебе лучше убрать руки, Кэтрин. Я не в настроении. Спокойной ночи, Кэтрин, и запомни: если ты ищешь беду, то, скорее всего, ты ее найдешь.

Я услышала, как вдалеке хлопнула дверь. На моих часах было три часа ночи. Натянув платье, я проскользнула в комнату Мелоди и стала ждать. Прежде чем она попала в свою комнату из гаража, прошел еще час. Наверное, она и Барт никак не могли дождаться завтрашнего дня, чтобы побыть вместе. На небе над вершинами гор появились первые признаки рассвета. Я мерила шагами комнату. Наконец, послышались ее тихие шаги. Мелоди вошла; в руках она держала свои серебристые босоножки на высоком каблуке.