Врата Лимбрета - Робин Хобб

здесь одного, без помощи. Я не могу. Но, возможно, мне придется”, - Джейс прошептала эти слова вслух грубым камням, на которые она опиралась. Ее силы были на исходе. Большая часть прохладной темноты, просочившейся в эту часть города, все еще оставалась здесь. Возможно, сегодня вечером ей следует остаться здесь и посмотреть, достаточно ли растворился день, чтобы не навредить ей; она боялась, что, если еще раз доковыляет до лачуги, следующей ночью у нее может не хватить сил покинуть ее. Она больше не надеялась, что Чесс вернется сам. Его изгнали слишком основательно, слишком бессердечно. Но Врата могли привлечь его обратно.

Джейс медленно сползла по стене. Она снова перевела взгляд на Врата, надеясь увидеть его маленькую тень. Единственной посетительницей этой ночью у Врат была Заклинательница Ветров. Джейс наблюдала за ней со сдержанным любопытством. Она мало что поняла из того, что произошло у Врат, за исключением того, что Лимбреты решили призвать Ки в свою священную долину. Ки будет благословлена Лимбретом и получит призвание. Она с радостью и энергией погрузится в свою новообретенную работу, пока не закончатся ее дни.

Небольшой голод сжал сердце Джейс. Когда-то она мечтала, что ее будут так звать; она фантазировала, что пробудится ото сна, услышав чистый зов Лимбрета, чтобы отправиться по тропе паломников к Драгоценностям. Были немногие, кто шел таким образом, одетый в простое белое одеяние, с обнаженными ногами и головой, с радостной улыбкой, которая сияла, как сами Драгоценные камни. Они не вернулись, и о них не было слышно ни слова, кроме слухов о новом и прекрасном явлении, появившемся в какой-то далекой части спокойного мира. Джейс казалось несправедливым, что иногда Лимбреты жаждут увидеть кого-то из других миров, чтобы воплотить видение. Лимбрет открывал Врата, и один из этих негодяев входил, дикий, неистовый и безжалостный, пока чары Лимбрета не срабатывали и воды мира не успокаивали чужеземца. Но от этих незнакомцев исходили творения устрашающей силы, которые иногда можно было увидеть, например, первый мост, который не был частью спокойного мира, который он украшал; он родился в этом мире. Это понравилось Лимбрету и заставило его жаждать более экстравагантных умов и железной воли для подобных задач. Из того, что Чесс сказал о Ки, она понравилась бы Лимбрету. И все же Джейс было больно от того, что из-за такой фантазии она и Чесс были изгнаны из своего мира.

Джейс наклонила голову вперед и опустила ее на согнутые колени. Ее бледно-зеленая одежда стала коричневой, как опавшие листья, и была порвана и испачкана; ее блестящие волосы теперь были жесткими, как конский хвост. Она порылась в себе в поисках воли и сил подняться, но не нашла ни того, ни другого. Постепенно она позволила знанию проникнуть в себя. Врата были слишком малы, чтобы ими пользоваться. У Вандиена не было никаких шансов вернуться. Даже если она найдет Чесса, они никогда не смогут вернуться домой.

- Проснись! - Рука на плече Джейс, которая трясла ее, была мозолистой, но не недоброй. - Почти рассвет, и ты, должно быть, та единственная, о ком он бредил. Поторопись, женщина!

Джейс заставила себя поднять усталую голову. Ее глазные яблоки казались сухими, ресницы слиплись и стали зернистыми. Она уставилась на мужчину, который так дерзко тряс ее. Его тяжелые щеки поросли черной и серой щетиной над бородой, обрамлявшей линию подбородка. У него были темно-карие глаза, волосы представляли собой беспорядочную копну распущенных локонов, которые вились на лбу и густели над ушами. Рабочий человек, решила она, но даже Джейс прожила в этом мире достаточно долго, чтобы понять, что его одежда не подходит для этой роли. Она были слишком тонкой ткани и покроя, хотя он носил ее небрежно, не обращая внимания на пятна от пыли или вина. От него пахло вином, но его глаза были трезвыми и настороженными, когда он снова встряхнул ее, а затем решительно поставил на ноги. Она не могла найти в себе обиды на крепкую руку, которой он обнял ее за талию. Она, пошатываясь, шла рядом с ним.

- Тогда пошли. Ты нужна мальчику. Он болен. Совсем как ребенок: стойко переносит все невзгоды, а потом, как только у него появляется постель и возможность перекусить, сдается и заболевает. Лихорадка. Он много бредит, и в основном зовет тебя. Мне было трудно понять из его слов, как ты выглядишь и где тебя искать. Но темные Врата появлялись в его разговорах так часто, что в конце концов даже мои тугодумная голова уловила связь. Поэтому я пришел, чтобы найти тебя. Странно. Я думал, ты поймешь, что для него сделать, как только я найду тебя. Но ты сама выглядишь не слишком здоровой. Нравится вам это или нет, но теперь вы двое будете у меня на руках и под ногами.

В его словах не было ни капли раздражения, которое они предполагали; Джейс подозревала, что ему это нравится. Она позволила своим мыслям плыть по течению. Чесс был болен, но в добрых, хотя и не умелых руках. Она тоже. Скоро она снова увидит Чесса. Бесхитростная доброта мужчины рядом с ней успокоила ее израненный дух. Он кудахтал и ворчал, помогая ей идти. В его движениях была цель, которая не соответствовала его неряшливой одежде. Она с благодарностью погрузилась в комфорт того, что кто-то другой взял на себя ответственность.

В конце концов Микл пронес ее на руках последний отрезок пути до своего дома. Он бесшумно прошел через комнаты, которые держал затемненными ради Чесса, чтобы уложить Джейс в его собственную мягкую постель. Затем он поспешил по комнате, собрав почти весь мусор и убрав его с глаз долой. Он тихо напевал себе под нос, накрывая Джейс покрывалом и плотнее задергивая тяжелую штору на окне. Он коснулся расслабленного лица женщины, но она даже не пошевелилась. Что ж, у него был куриный бульон, кипящий на огне, и готовые целебные коренья, размятые в пюре. Он сможет вытащить их обоих. Он поднял голову, думая, что услышал зов Чесса из соседней спальни. Но в уютном маленьком домике царила тишина.

Микл поспешил обратно на кухню, вздыхая с облегчением. Его вздох оборвался, когда он посмотрел на Рибеке, взгромоздившуюся на его высокий пекарский табурет, и он выдохнул остаток своего дыхания в виде фырканья и набросился на нее, прежде чем она успела заговорить.

- Ты заварила такую кашу, и, я полагаю, даже не подумала о том, что это доставит мне неудобства. И вот я здесь,