Врата Лимбрета - Робин Хобб

того не подозревая. Лимбрет отметил все ее моменты и соотнес все ее знания за эти короткие мгновения, протекая через ее сознание, оставляя свой сияющий след во всех ее воспоминаниях. Она оглянулась на прожитые годы и почувствовала, что Лимбрет стоит у нее за плечом, когда она это делала; Лимбрет объяснил чувства, которые ставили ее в тупик, и перечислил потребности, которые бесконечно терзали ее, и пробелы в том, что она знала о себе, были заполнены.

Даже ее самые сокровенные моменты и мысли были бережно обработаны и приведены в порядок. Ки оглянулась назад, на жизнь, которая внезапно стала гармоничным целым, а не чередой событий, которые варьировались от скучных до сокрушительных. Она увидела, как все они сочетаются друг с другом, и как бессознательно она создала самую разрушительную из своих трагедий. Увидела, но больше не уклонялась от видения. Воспоминания, слишком болезненные, чтобы их вспоминать, вернулись к ней, вытянув свой яд. Затем в ее памяти всплыло одно прекрасное весеннее утро, и она словно увидела краеугольный камень арки. Погода была мягкой, и маленький костерок в лагере давно остыл в то утро, когда она встала и выбралась из-под одеял. Она отошла от стоянки каравана, привлеченная сладким пением, и последовала за незнакомкой в синем одеянии.

Лимбрет считал для нее дни среди Заклинательниц Ветров. Она смотрела на них своими детскими глазами как на невероятно высоких и грациозных существ, которые заботились о ней и одевали ее в маленькое белое одеяние. Затем пришла ее мать, одетая во взрослое лицо Ки, чтобы украсть ее обратно. Ки вспомнила свою радость от воссоединения, а затем снова познала ужас, когда ее мать и алая гарпия дрались за нее до взаимной смерти. Затем за ней пришел Эйтан, чтобы отвести ее домой, в фургон.

Это было всего лишь одно воспоминание, погребенное под мозолями лет, но оно упорядочило все остальные. Если бы она не пошла на этот нежный зов, Заклинательницы Ветра не узнали бы ее. Они не послали бы Гарпий убить Свена и ее детей, и ей не пришлось бы столкнуться с голубой гарпией на Перевале Сестер; Вандиен никогда бы не получил шрамов от когтей на своем лице вместо нее. Дреш не использовал бы ее как пешку против Заклинательниц Ветра. И Заклинательницы Ветра в конце концов не избавились бы от нее, проведя через Врата - если бы только она не последовала за пением. Но все эти вещи были такими, какими они должны были быть, чтобы привести ее к этому моменту перед Лимбретом.

Лимбрет молчал, но Ки ощутила тишину как испытующий вопрос. Она озадаченно ждала, когда ее эмоции выйдут наружу. Она подумала о том, какими бессердечными способами Заклинательницы Ветров исказили ее жизнь. Она должна была бы обижаться на них за то, что они разлучили ее с мужем, детьми и другом и, в конце концов, выбросили ее на произвол судьбы из ее собственного мира. Они послали ее сюда в подарок Лимбрету, как будто она была коровой или мешком бобов. Она должна быть полна планов мести.

Но ничего. Покой Лимбрета струился через нее. Все это было в прошлом. Никакие ее действия не могли изменить прошлое; но она могла сформировать свое будущее, принять изгнание Заклинательниц Ветров и превратить его в нечто прекрасное и удивительное, и ее жизнь обрела бы смысл.

- Это хорошо, - сказал ей Лимбрет. - Ты готова.

- Я готова, - согласилась Ки.

- Ты знаешь себя. Теперь я должен научить тебя миру.

Еще одно прикосновение к ее разуму, на этот раз мягкое, как тающее масло. Ки видела все таким, каким это знал Лимбрет, а Лимбрет был старым и неизменным с тех пор, как Собиратели впервые принесли его сюда. Его собственный далекий мир погрузился в розовую тьму, а затем в глубокий холод, и Собиратели принесли его сюда, чтобы Лимбрет не погиб. Собиратели, свободные от времени и пространства, брали из каждого мира по нескольку существ каждого вида и переносили их в эти связанные миры, разделяя каждый из них на виды, достаточно похожие, чтобы жить в одном мире, и приказывая им только сохранять свой вид нетронутым. Более простым расам они не давали о себе знать, но к древним существам, таким как Лимбреты, неизменным, которые кое-что знали о масштабах времени, они иногда приходили и разговаривали. Остальные доживали последние дни своей жизни по-своему, не подозревая о чуде своего существования. Теперь Ки увидела это, и ее представление о мире расширилось и обновилось так же, как и ее воспоминания о своей жизни. Она узнала себя и снова увидела свое место в порядке вещей и незначительность своей короткой жизни. Для Лимбрета она была мотыльком, только что вылупившимся и обреченным умереть до окончания ночи. Знание освободило ее. Что значили повозки и грузы, монеты и дружба, когда их помещали в такие рамки? Подобно отбросам дождевого червя, в одно мгновение они рассыпались обратно в обычную грязь, и их невозможно было отличить от нее. Ничто столь краткое не могло налагать никаких обязательств; но она могла свободно выбрать выплатить свой долг Лимбрету - в той мере, на какую было способно ее маленькое существо.

Мост, через который она перешла, чтобы попасть сюда, был делом рук того, кто пришел из-за Врат, призванный Лимбретом к высшей цели. Сделанный из самого материала Лимбретов, он был таким же вечным, как и они сами, памятник порхающему мотыльку черной ночи времени. Сущность смертного существа была влита в это сооружение и физически увековечена им.

- Что ты собираешься делать? - мягко спросил ее Лимбрет. Ночь затаила дыхание, пока она искала ответ.

- Я бы хотела. - Она замолчала.

- Да? - подтолкнул Лимбрет.

- Я бы разбила сад. Сад жизни, а не просто сад, который живет. Сад, который вырастает из семян мудрости, которые ты дал мне. Через него можно пройти по пути к мосту. Это то, что сделала бы моя душа, но…

Лимбрет мягко озарил ее.

- Не пугайся. Я не камень и не вода, как ты меня воспринимаешь. Видение будет твоим, и ты будешь его воплощать. Но мастерство достанется мне, как и материал, из которого это воплотится в жизнь. Я - плодородный дерн, дожди и ветер, разносящий пыльцу. Иди сейчас и начинай.

Ки начала отступать, а затем почувствовала исходящее от Лимбрета тепло на своей спине. Она ждала.

- Ты рассказала мне новую историю, которая мне очень нравится. Я стар,