Аспирант. Москва. 90-е - Всеволод Советский

— Ну, здорово, — сказал он, протягивая мне руку с «убойным» перстнем.

Он явно был в столь знакомом мне состоянии предстартового азарта. И было отчего. И от похвалы начальства, и от подготовки предстоящей операции. Тут же он начал выкладывать подробности.

По его словам, когда он доложил руководству о нашей «дешифровке» письма, громоздкая машина розыска пришла в стремительное движение. Начальство чрезвычайно серьезно отнеслось к нашей догадке — и то верно, логика тут есть. Немедля вызвали психолога, не считаясь с его временем, да он и сам с большой охотой погрузился в тему, говоря, что здесь видит богатейший материал для себя как для исследователя. Прямо Эльдорадо! Минимум на монографию нацелился. А дальше видно будет…

Так вот: психолог, ознакомясь с нашими догадками, пришел в восторг. Сказал, что это очень верно, что неведомый маньяк по складу личности именно такие пометки, слова-маячки и должен оставлять, упиваясь своими интеллектом, изобретательностью, умственным превосходством над другими людьми… Мнимым, разумеется. На самом деле он совершенно рутинный, серый человечек, получивший хорошее образование. Ну нет, он неглупый, конечно, способен мыслить не просто логично, но и нестандартно, с оригинальными подходами. Да и какого-никакого дара слова он не лишен. Но все это не выходит за пределы рядовой человеческой судьбы. Не видно в этом всем той искры Божией, что делает личность яркой, таким светлячком, что ли. А нашему незнакомцу дико, до душевной боли хочется выпендриться! Он весь в состоянии обиды и протеста от того, что он, такой талант, вдруг погребен в рутине дней и лет, где ничего, по сути, не меняется, жизнь утекает как вода в песок… И он находит такой безумный выход для самореализации! Да, похоже, где-то в нем изначально таилась некая психическая гниль, возможно, наследственная…

Ученый впал в поток вдохновения, готов был растекаться мыслью по древу, но люди в погонах его вежливо остановили. Все это, безусловно, интересно — сказали они. Заслуживает самого пристального внимания… Но речь о другом. Насколько верны догадки старшего лейтенанта Гринева? Как согласуются они с данными науки?.. Ну и тут психолог все до точки расписал, совершенно разумно доказав, почему именно в такие вздорные игры и мог пуститься психопат, считающий себя непризнанным гением.

Убедил. Несколько старших офицеров согласились с доводами интеллектуала. И понеслось!

На понедельник стали готовить спецоперацию. Решили так: поскольку маньяк не указал, в какое время он выйдет в парк, там все время должны дежурить, сменяя друг друга, «подсадные утки» — молодые сотрудницы милиции, одетые не слишком вызывающе, но броско, эффектно, так, чтобы мужской взор сам тянулся к такой девушке… Срочно сколотили небольшую группу, занявшуюся продумыванием нарядов. Подняли всех начальников районных отделений московской милиции. Дернули и Подмосковье. Задача: немедля подобрать симпатичных молодых, кто там у вас есть, доставить на Петровку…

— Сейчас как раз этим и занимаются. Ну и силовым прикрытием, понятно. Чтобы этого гада тут же и взять, если клюнет на приманку… Пока так. Ну, а у тебя что?

Я самую малость помедлил.

— А у меня… Возможно, я этого самого гада уже видел.

Андрей чуть не поперхнулся:

— Как… Да ты что⁈

— Да вот так и есть.

И я рассказал о вчерашнем посещении парка и о подозрительном жителе дома № 4 по Снайперской улице.

— Ничего себе, — искренне промолвил старлей. — Неужели вот так нашли, с ходу?.. Не верится, если честно. Уж больно легко. Не бывает так.

— Ну, кто знает. На белом свете бывает все.

— Это тоже верно… — задумчиво протянул Гринев. — Ладно! Тогда вот что: рванем туда, покажешь мне этот подъезд. Ну и посидим часок-другой, понаблюдаем. Вдруг да выйдет! Покажешь мне его.

— Маловероятно…

— Конечно. Но все-таки шансы есть. Поехали!

— Едем, — согласился я. — Но это не все.

— А что еще⁈

— Это из другой оперы. Приедем, расскажу. И покажу кое-что.

И мы поехали. Опытный Гринев нашел такое место, где нас практически видно не было, а четвертый подъезд перед нами как на ладони.

— Ну, появится, не пропустим… Излагай, что у тебя!

Я рассказал о вчерашней битве в сумерках. Детально, подробно, постарался ничего не упустить. И показал нож.

Опер внимательно осмотрел его, хмыкнул:

— Да, с зоны игрушка… С какой? А хрен его знает. Везде такое клепают. А эти двое, как ты сказал?.. Гуня один?

— Да.

— Ага. Ну, есть у нас тут один подучетный по фамилии Гунько… Не мой контингент, но косвенно знаком. Еще раз опиши-ка его!

Я описал. Старлей кивнул:

— Похоже, он самый. Гнида полная. А второй?

— Остался безымянным. И в отключке. Но жив, полагаю. Сегодня вот вышел, глянул: пусто. Очухался, значит.

Андрей пренебрежительно махнул рукой:

— А хоть бы и подох! Земля только чище будет. А вообще, и Гуня, и кого мы у метро взяли — у того погоняло Фундук — это все из одной помойки говно. Ну, Фундук порезче будет, конечно, Гуня-то совсем пустое место… Да, ладно, хрен с ними! Ну, а тот, другой? Этот, похоже с лидерскими задатками, а?.. Ну-ка подробней о нем.

Я постарался извлечь из тех сумерек и моего адреналин-забоя словесный портрет лидера. Лица, если честно, я не запомнил совсем, помню только, что морда грубая, широкая…

— Хм! — Гринев взглянул на нож, повертел его в руках, как будто он мог дать ответ на вопрос о моем главном противнике в той схватке. — Н-ну, если привлечь на помощь метод старика Шерлока, — вдруг замысловато заговорил он, — то это либо Культ, либо Паркер. На девяносто процентов один из двух. Проверим! Если рожа расквашена и… Куда ты ему кирпичом засветил? В левую ногу?

— Да. Почти в колено. Чуть ниже.

— Ну и туда глянем. Если что, тут же и берем за хобот. И колем на сознанку.

— Расколется?

— Да куда ж он денется!.. Это вопрос технический. Меня другое тут волнует: зачем они на тебя рыпнулись, и кто навел⁈ Ну, зачем — ладно, можно объяснить: ответка за кореша. Хотя Гуня сроду бы на это не пошел. Бздливый. Паркер?.. Пятьдесят на пятьдесят. Культ? Допускаю. Но кто-то же должен был им слить, что ты — это ты! Что в этой общаге живешь. Что так выглядишь!.. Тут, знаешь, просто кто-то должен был тебя показать этим полудуркам. Смотрите, вон он!

— Ты хочешь