Аспирант. Москва. 90-е - Всеволод Советский

в память. Не вырвешь. Пустился искать адрес. Обошел торец дома, вышел на улицу…

И что я прочел в сумерках? Понятно, что: улица Снайперская, 4.

Совпадение?.. Не знаю. Не знаю. Не знаю!

Я припустил домой. Чувства переполняли меня, мешали думать. Пытался, но не смог. К черту! Даже не пытаться не стал.

Неужто нашли⁈..

Добежал быстро. Почти уже стемнело. В ларьках я быстро закупился, решил сократить путь. Можно проникнуть в одном месте, протиснувшись между бетонными плитами забора. Правда, потом придется продираться через заросли кустарника и пройтись среди какого-то строительного мусора… Но черт с ним.

Так и сделал.

Башня общаги сияла огнями уже почти в ночной темноте. Я запнулся о какой-то кусок кирпича, чертыхнулся…

За моей спиной резко затрещали кусты.

— Стой! — грубый голос. — Стой, с-сука!..

Глава 21

Конечно, я не встал как вкопанный.

Резко развернулся. Шаг назад.

Через кусты ломились двое.

Мозги заработали со скоростью света.

Кто они?..

В темноте, конечно, видно было не ахти, но ясно, что это уличная срань, шпана. Не пацаны. Лет двадцать пять-тридцать. Не амбалы. Среднего склада.

— Стой, — с угрозой повторил первый. В правой руке блеснуло.

Сообщники маньяка? Выследили меня⁈

Признаюсь, в первый миг блеснула эта мысль. Но во второй миг я ее отсек.

Чушь! Это что-то другое. Что? Не знаю. И сейчас не до отгадок. Думать потом! Вернее, сейчас тоже, но иначе.

Я враз вспомнил «военную хитрость» Гринева.

— Че, падла? — злорадно ухмыльнулся первый. — Попробуешь пера в бок? Или сперва последнее желание? Слышь, Гуня! Пусть последнее желание скажет, а?

Гуня постарался замогильно хохотнуть, но получилось лишь мерзкое жидкое хихиканье. В спарке он явно был ведомым. Номер два.

Пока эти апаши так базарили, они, конечно, теряли время. А мой план — бац! — и готов. Видать, мозг сработал с такой вспышкой, что мне стало жарко. Как будто температура взлетела до 37,5. Примерно.

— Твою мать! — рявкнул я, сделав шаг вперед и припав на правое колено.

Чем обернул еще секунду-две в свою пользу. Придурки замерли: а это что еще значит⁈

А это значило вот что.

Я схватил кусок кирпича — здоровенный, примерно половину. И с силой швырнул в ногу первого. Чуть ниже колена. Удар вышел, конечно, адской силы.

— Б…! — взревел бандит, скрючась в три погибели.

А я вскочил и с силой врезал левым коленом ему в башку. Метил в лоб или переносицу, но чуть не рассчитал. Попал в темя. Опрокинул навзничь. Нож отлетел, тускло блеснув лезвием в полумраке.

— Ты⁈ С-сука! — пискляво и пугливо взвизгнул Гуня.

Ну уж с тобой-то я разберусь, гнида!

И я шагнул вперед.

Честно сказать, расчет был на то, что от одного моего шага эта шестерка обдрищется и даст деру. Но к моему удивлению, он не отступил, разве как-то задергался, затоптался на месте — и, чуть помешкав, тоже выхватил клинок.

— Не подходи! — истерично крикнул он. — Попишу!

— А ну брось, — жестко сказал я.

Вот тут четкого плана не было. Ну бросит он нож, а дальше что? Заломать его врукопашную?.. Он, однако, нож не бросал. Выставил руку с ним, тряс и заладил свое:

— Попишу! Не лезь!..

— Юрка! — вдруг прозвучало сзади.

Не оборачиваясь, я узнал голос Вадима. Откуда он взялся⁈

— Не подходи! — возопил Гуня в отчаянии.

— А если подойду? — сказал я. — Тогда что?

Такого развития событий, видно, стратегия противника не предусматривала. Но решимости у него поубавилось после того, как он увидел двоих. Он топтался на месте, рука с ножом припадочно металась влево-вправо, а сам он выкрикивал как заевшая пластинка:

— Стой! Не лезь! Стой! Попишу на глушняк!

Ну, богатого словарного запаса от него в принципе ожидать не приходилось, а стресс еще и сильно сузил этот запас.

Вадим возник у моего правого плеча:

— Чего он тут писать собрался?..

— Да повесть о горе-злосчастии, никак, — ответил я в тон однокашнику.

Между прочим, меня вторым планом удивляло, что этот говноед не бежит от нас. Говорить о каком-то боевом духе смешно — ясно, что это ничтожество, прилипала, не имеющее собственных лица, мыслей, действий. Ну и дурак, соответственно. И трус. И с этой точки зрения самая верная реакция — удрать. Так нет же, трясясь и усираясь со страху, он все же пытался держать оборону.

— Заходи справа, — негромко сказал я. — Возьмем в клещи.

Гранцев кивнул и шагнул вправо.

Думаю, слово «клещи» сработало как жуткий триггер. Неизвестно, какая молния проткнула затхлый разум гопника, но вдруг он внутренне сломался. Метнулся прочь, с треском ломанувшись сквозь кусты. Только его и видели.

— Психическая атака, — прокомментировал Вадим. — Сработало!

— Бывает, — согласился я.

Тут частично очухался первый, стал вставать. Поднялся, как говорят спортсмены, «на морально-волевых», ничего не понимая, не соображая. Как Тайсон в бою с Бастером Дугласом. Рожа пустая, глаза в кучу, челюсть отвисла.

— Рано встал, чучело, — отметил Вадим. — Полежи еще!

И снес его четким, жестким апперкотом. Не сильным, но умело-акцентированным. По науке. Как раз в ту меру, чтобы вырубить на пару минут.

— Технично, — одобрил я.

— Ну так!.. — Гранцев ухмыльнулся. — Знаю, как бить, чтобы провода не оторвать.

Он шагнул в сторону, поднял нож-самодел, похожий на кортик:

— Трофей!

— Возьми, — не возразил я. — Ну, пойдем! Думаю, тут отсвечивать незачем.

— Твоя правда. Пошли!

И мы пошли.

— Слушай, — поинтересовался я, — а ты здесь как очутился? В самое время в самом месте.

— Стреляли, — усмехнулся Гранцев, пародируя персонажа из «Белого солнца пустыни».

— А если серьезно?

— А если серьезно — иду в общагу, вижу в полутьме мутную движуху. Здесь однажды было уже месилово, тема знакомая. И тут твой голос! Твою мать! — это же ты крикнул? Я сразу узнал.

— Я. Цитата.

— Так и понял. Ну, земляков в беде не бросаю! Коллег тоже. А дальше ты знаешь.

— Да. Очень просто.

— Как кубометр воздуха… А кто это такие-то? Из-за чего заруба?

— Понятия не имею. Гоп-стоп самый примитивный, так, наверное. Пролез через забор, иду домой… Вдруг: стой, руки вверх, и так далее. Ну, я поднимать не стал.

— Ты от ларьков, что ли, решил путь срезать?

—