Язык хищников - Андрей Сергеевич Прокопьев

живот. Мучительная боль довела до слёз, и снова она начала истерично бить кулаками в стены, пыталась нащупать потаённую дверь, но так и не смогла найти на ощупь. Силы быстро покидали, и тогда она решила больше спать. Сколько раз и просыпалась, она уже считать перестала. Ей было интересно, какое время суток, идёт ли дождь за пределами этой тюрьмы, и только сейчас она вспомнила о няньке, о муже, о свёкре. Где они, почему их разлучили, что с ними случилось. Как бы она хотела сейчас оказаться в замке Земли Вен, в своей комнате, вместе с Асвидой как раньше, положить голову на колени няньке, и чтобы та рассказывала ей сказки. Впервые она думала о Земле Вен как о своём доме, в котором она была счастлива, и как бы она хотела вернуть то время. Вспомнила бунтарский характер, который проявляла к супругу, и как ей было сейчас смешно и стыдно от этого. Ей не терпелось увидеться с Эльриком, чтобы он заметил большой живот, порадовался за наследника.

Скрежет двери снова разбудил Ульвадру. На сей раз свет, пробившейся через тьму задержался дольше. Стражник шумел снаружи, а когда приблизился ближе, то силой пихнул Асвиду в темницу. После чего также поставил чашку с едой. Темнота снова окутала тюрьму. Девушка набросилась на няньку с объятиями. Прижавшись сильнее к ней, гладила, держала за руку, говорила, как безумно рада ей, но тут же голос поник. Теперь в заточении они обе.

Намучившаяся женщина подбодрила, сказав, что рада оказаться рядом с ней, где бы она не находилась. Нянька поведала о происходящем в замке, и дрожащим голосом сообщила, что пленница в заточении два дня и за это время пала Земля Вен, лишившись своих правителей. Ормара казнили вчерашним утром, а перед казнью король покаялся в убийстве родного сына Эльрика. Слова её прошлись ножом по сердцу девушки. Она сидела неподвижно, прижавшись к няньке. Она ждала поток из слёз, но глаза оставались сухими. Лишь холодная пустота ощущалась, и казалось, тюремная тьма захватывает изнутри. Прижала ладонью живот и легонько гладила его. Открывала глаза или закрывала их, она уже не понимала. Пленницы жались друг к другу, пытаясь согреться, но холод внутри не растопили ничьи объятия.

71. Ормар

Крепкий силой и духом Вербер не хотел сдаваться в руки по-хорошему, но противостоять нескольким вооружённым стражникам он не сумел. Один из воинов сжимал его руки за спиной, другие – нещадно избивали, пока тот не рухнул на пол. Но и после этого истязания не прекратились. Двое подняли еле дышащего парня под и утащили в темницу, приковали руки в кандалы. Запястья пристегнуты к стене, что он висел на них, едва доставая пальцами ног до пола. Обездвиженного и обессиленного пленника ещё долго били и пинали, пока кровавые подтёки и ссадины не покрыли все его тело, разодранная одежда клочьями свисали, и вся ткань пропиталась его кровью.

Прийти в себя ему помог Ормар. Он дал ему немного воды, что Гамли собственно любезно принёс пленному королю. Правитель Земли Вен не был прикован кандалами, но также заперт в тюрьме вместе с прислужником. Очнувшись, Вербер взвыл от полученных травм. Изо рта тянулась тягучая слюна вперемешку с кровью, от боли он не чувствовал своего тела, а металлические браслеты, привинченные к стене, впивались в запястья, раздирая кожу. Он большим трудом и болью смог еле открыть опухшие глаза, от кровоподтеков едва видел. Но то, что перед ним стоял Ормар, понял сразу. С трудом вымолвив, прислужник поблагодарил короля за воду, на что тот лишь ухмыльнулся едва слышно. Но это было не злорадство, а скорее звук отчаяния и смирения. Пленник легко прохаживался по небольшой тусклой комнате, однако в которую поступал свет из зарешеченного проёма в стене под потолком. Из него доносилась лёгкая прохлада и морской воздух, который парню был не знаком. Хозяин Степных Вен заметил, что подданный начал шевелиться, пытаясь принять более удобное положение, что в его случае было невозможно, и каждое телодвижение придавало ещё больше боли. Мужчина, видя это, подошёл ближе к парню, опустился на пол и предложил поставить ноги на него, чтобы он мог хотя бы стоять, на что последовал категорический отказ. Правитель решил долго не уговаривать, а приказать тому подчиняться. Он сел у стены так, что прикованный мог встать на его спину. Тихим голосом король обращался к подвешенному прислужнику, и хоть тот, кроме некоторых звуков не мог ничего ответить, его не останавливало это излить ему душу. Ормар искренне поблагодарил Вербера за службу при дворе и верность его сыну. Король признался, что часто многого требовал от наследника, чего тот не мог ему дать, и за это наказывал именно прислужника, стараясь пробудить его совесть. И он так надеялся когда-то увидеть Эльрика в бою, рубавшим головы, захватывая земли и спасая свой народ, как бы взошёл на трон, полноправно став лидером, и как бы стал главой большой семьи.

Подвешенный лишь чуть всхлипывал, слушая искупление. Перебивать его не было ни сил, ни желания, ни полномочий. В голове крутились слова принца с планом побега, вспоминал о его страхе перед отцом, о нежелании брать на себя тяготы правления. Отец, потерявший сына, тоже вспоминал моменты, связанные с ним, говоря тихо, порой чуть радостно, но в каждом его слое слышалась боль и скорбь. Вскоре он замолчал. Сколько продлилась тишина, юноша не знал, так как потерял сознание. Снова вернуться к чувствам его заставил хозяин, который начал вставать, и его ноги повисли, причинив боль. Громко закричав, тот постарался успокоить его, но сдержать крика он не мог. Тогда правитель закрыл его рот рукой, и повернувшись к двери, что была напротив, поднёс палец к губам и шёпотом попросил его молчать. За дверью слышались шорохи и тихие голоса. Глядя в полузакрытые глаза Вербера, прошептал ему, чтобы тот всеми силами оберегал сына Эльрика и Ульвадры, не дал его в обиду, присматривал за ним, как когда-то присматривал за его сыном. Как только дверь распахнулась изнутри, Ормар попрощался с прислужником навсегда.

72. Гамли

Король Верхних Холмов полагал, что казнь Ормара позабавит его, станет городским развлечением для народа. И если для большинства жителей так и было, то Гамли с трудом смог посетить долгожданное ему мероприятие. Чувство сомнений и тревожности проникло в его голову после заточения дальнего родственника в тюремные стены, но с чем связаны терзания, понять не мог. Он знал, что с обезглавливанием враждующего правителя избавится от проблем, а когда перед смертью пленённый король исповедал грехи, в частности, признался в убийстве