Язык хищников - Андрей Сергеевич Прокопьев

Он облокотился на мягкие подушки, запрокинув голову назад. Дыхание участилось и казалось, что воздуха совсем не остаётся в лёгких. Девушка стояла спиной к нему, пустыми глазами разглядывая внутренний двор с высоты. Со стороны отца не было видно, как она подрагивает от всхлипов, пытаясь не дать волю эмоциям, но тяжёлые слёзы предательски полились из глаз, оставляя мокрый след на бледных щеках. Она произнесла несколько слов, но голос дрожал и хрипел, что самой было сложно понять себя. Продолжая сетовать о том, что отец любил свою няньку больше своей семьи, дочерей, жены. А несбыточные мечты о море любил больше всего королевства. Она повысила голос, вспоминая, как король был холоден, когда скончалась их мать, именно тогда, когда юной принцессе было необходимо внимание и забота отца, когда маленькая волчица стала изгоем в доме, он грезил о море и грустил с Асвидой. Ей не жаль её, ведь та прожила прекрасную жизнь в любви, внимании и достатке. Заплаканная девушка повернулась к отцу, обвиняя его в гибели матери, крича на него, взваливая все беды, что случались с ней на него, не замечая, как Фредерикус кашлял, пытался вздохнуть, хватал себя за шею и стуча кулаком по груди. Когда старшая принцесса прекратила кричать, король издал последнее усилие вдохнуть воздух.

74. Дафф

Тётушке тяжело далось перенести известие о гибели Дагфара. Слабое сердце сломило здоровье, приковав её к кровати. Хоть сквозь волосы пробивалась значительная седина, она всегда была живой и бойкой, успевающая следить за домом, за постояльцами и не забывать о себе. Ни один из жильцов не мог упрекнуть в неопрятности или непотребном виде. Строгие тяжёлые платья, подолом которых она бороздила по полу, всегда оставался опрятно чистым, а белоснежный передник придавал облику стерильности. Постоянные обитатели дома знали её как сильную женщину, готовой тянуть на себе всё, но стойкое сердце не выдержало очередного удара. Воспоминания относили к давно ушедшим супругу и сыну, и их утрата стала огромным горем для ещё молодой женщины. Сердечные раны не давали ей покоя долгие годы, и лишь посвящение себя любимому и прибыльному делу смогли вернуть к жизни. Она вновь начала общаться с людьми, и это придавало ей сил, и когда она заново открылась миру, в жизни появился Дагфар. С ним она ощутила себя нужной и счастливой, какой была в те годы, проживая с мужем и сыном. Она часто представляла, каким бы вырос тот мальчик, и подсознательно думала, что он вполне мог быть таким, как Дагфар, ей хотелось бы, чтобы он был таким. От этого она полюбила чужого мальчишку ещё больше. Оставшись жить с мальчиком, она снова ощутила себя матерью. Ей хотелось воспитать в нем того мужчину, в котором бы она видела отражение своего супруга и сына. Бережно храня в сердце счастье, она оберегала и мальчика от невзгод. Больше всего ей хотелось продлить это безмятежное время как можно дольше, но шли дни, маленький мальчик вырос и уже был готов отпустить любимую тётушку. Преодолев себя, переборов страх, она тоже простилась с ним.

Некогда процветающий пансионат опустел. Дафф уже не могла ухаживать за постояльцами. Те, кто изредка оставался на несколько ночей, больше никогда не возвращались. Постоянные обитатели тоже поредели. Не покинули дом лишь самые безнадёжные гости, живущие в долг, и теперь они ухаживали за доброй хозяйкой. Тётушка говорила с трудом, и глухие слова, что она еле выдавливала из себя, сложно было понять, она лишь повторяла имя любимого мальчика, произнося его по буквам, сбиваясь, забывая последовательность и начиная снова.

Дагфар вернулся словно в чужой дом. От былой чистоты и уюта не осталось и следа. Мрак и пыль покрывали ведь дом. Он с тяжёлым чувством осторожно прошёл внутрь, оглядываясь, с каждым разом обращая внимания на те различия, которые он запомнил в том любимом доме, который покидал. Уверенный в том, что тётушка должно быть, заработалась на кухне, рванул туда, но и там его ждало разочарование. Тот запах, что ранее витал на кухне, навсегда запал ему в душу, сейчас от него не осталось и следа. Его удивляло отсутствие няньки в обычных местах, где она трудилась весь день, и лишь в последний момент он решил заглянуть в спальню.

Занавешенное тряпками окно создавало холодный полумрак в комнате. Яркое солнце могло едва пробиться сквозь них, оставив лишь маленький отблеск на полу. Дафф лежала на кровати, не реагируя на звук скрипящей двери, глядела в белый потолок. Длинные седые волосы спутались в клубок и венчали голову. Лицо не выдавало никаких эмоций, а открытые глаза казались пустым колодцем с блёклой мутной водой. Дагфар сделал несколько шагов, войдя в комнату и шёпотом позвал её по имени. Сухие потресканные губы женщины чуть пошевелились, она смогла лишь произнести несколько букв и замолчала. Туманные зрачки забегали в стороны, пытаясь разглядеть вошедшего. Боковым зрением ей представлялся лишь тёмный силуэт, но этого было достаточно, чтобы узнать его. По бледной щеке скатилась слеза.

75. Ульвадра

Темнота, пробирающая до дрожи, лишь изредка озарялась факелом, при открывании двери в темницу. Пленницы прикрывали глаза, защищаясь от яркого света, привыкшие к темноте, даже тусклый небольшой огонек прожигал их глаза до боли. Но в этот раз ворвавшийся свет не пропал, более того, сухой голос назвал женщин по имени. Ульвадра пыталась разглядеть посетившего их гостя, но пламя огня ослеплял её, размывая силуэт перед ней. Нянька же и вовсе отвернулась в угол, закрывая глаза руками. Неизвестный опустился на колени, чтобы смол протиснуться в низкую темницу, и протянул ладонь пленнице. Девушка пыталась разглядеть спасителя, но никак не могла привыкнуть к свету, и даже приобретающие очертания лица не дали ей ответа. Им оказался одним из стражников замка, служителю короля Верхних Холмов. Он оповестил, что совет приказал ему освободить пленных. Его речь была громкой и гордой, ему явно льстило то, что именно ему дали такую миссию по освобождению новой королевы. Ульвадра непонимающе глядела на озарённый силуэт и отказывалась выходить из темницы. В мыслях появилось подозрение об обмане, заговоре знатных мужчин, и подыгрывать им она не желала. Стражник с удивлением глядел на неё, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить свою честность. Потерявшую цепочку мыслей прервал крик девушки. Большие округлённые глаза смотрели на него, испуганные, мечущиеся из стороны в сторону, она искала Асвиду, которая затаилась в тёмном углу, но как только услышала крик, подскочила к ней и крепко взяла за руку. Боль в животе усиливалась с каждым разом всё больше, Ульвадра ухватилась за него руками, пытаясь успокоить сама