Сборник летописей. Том III - Рашид-ад-дин

старших эмиров Токтая. Оттуда вернувшись назад с победой и славой и 20[410] числа месяца раби’-ал-ахыра прибыв в Билясувар, [государь] расположился в ставках, и несколько дней предавались пирам, увеселениям и играм. Са’д-ад-довлэ через вестников разослал сообщение об этой победе во все стороны. Аминь.

Рассказ о походе Тогачара на помощь хорасанским войскам и основании города Аргунийе в местности Шам [в окрестностях] Тебриза[411]

В конце месяца раби’-ал-ахыра [начало IV] из Хорасана прибыло известие о движении вражеской рати и [чинимом ею] смятении. Тогачар отправился в поход с намерением ее отразить. На той же неделе в качестве нукера Тогачара в Хорасан послали ходжу Наджиб-ад-довлэ, чтобы он распределил между войсками [собранные] там деньги.[412] 7 числа месяца джумада-л-уля [18 V] объявили известие о кончине царевича Йису-Тимура его отцу Аргун-хану, а еще до этого в Мераге умерли Сунджак-ага и его сын Шадай. В конце месяца раджаба [начало VIII] высочайшие знамена прибыли в Тебриз, а 2 ша’бана [10 VIII] казнили в Тебризе Маджд-ад-дин-и Муминана Казвини, и высочайшие знамена отбыли на летовку в Аладаг и прибыли туда 13 числа [21 VIII]. Оттуда [Аргун-хан] соизволил возвращаться обратно по дороге через Ван и Вастан. На этой стоянке явился на служение великий мовляна Кутб-ад-дин Ширави и представил чертеж моря Магриба[413] и заливов и берегов его, |A 236b| включавший в себя множество северных и западных стран. Государю Аргун-хану очень понравилась беседа с ним, потому что он описывал Румские владения. Между прочим, взгляд государя упал на [город] Амурийю, который является внутренним Румом, и он велел мовляна рассказать о нем. Тот произнес весьма красивую речь, содержащую в себе славословие государю и описание того [города]. Ему [государю] она очень пришлась по душе. Он сел [на коня], чтобы ехать на охоту и сказал мовляна: «Когда я вернусь обратно, приходи, мы побеседуем, уж очень ты красно говоришь». А Са’д-ад-довлэ сделал [ему] знак: «Скажи-де, чтобы позвали всех троих», т.е. Эмиршаха, Фахр-ад-дина мустовфи и сына Хаджи-Лейли, — потому что всех троих схватили и доставили из Рума. Мовляна Кутб-ад-дин ради Эмиршаха последовал [указанию] Са’д-ад-довлэ. Он побежал вслед за государем и его [Эмиршаха] освободили. Сына же Хаджи-Лейли убили, а к Фахр-ад-дину приставили стражу и через неделю его казнили.

23 числа месяца рамазана лета [6]89 [29 IX 1290] из Рума прибыли Акбука, Доладай, Алчи и Кабан. 5 числа месяца шавваля [11 X] Акбука поехал туда обратно. Когда Аргун-хан приехал в Тебриз, был близок праздник рамазан, и он приказал поставить в городе Тебризе четыре минбара. Явились казии, имамы и все мусульмане и в точности, по всем правилам, сотворили праздничное моление. Казии и хатиб с почетом и обласканные вернулись обратно. Так как Аргун-хан имел склонность к великим постройкам, то он основал в местности Шам, в окрестностях Тебриза, громадный город, заложил там прекрасные здания и сказал: «Каждый смертный, кто захочет, пусть [себе] там строит жилище». Он провел [в городе] кяризы и назвал его Аргунийе. В Шервиязе он тоже основал большой город и на стройку его было израсходовано много средств, но остался он недостроенным. [Аргун-хан] питал большую страсть к алхимии, потому что многие его склоняли к этому искусству. Аминь.

Рассказ о приеме Аргун-ханом серного и ртутного снадобья по указанию бахшиев, его сорокадневном посте по их способу и о начале его недуга

Аргун-хан очень верил бахшиям и их правилам и постоянно оказывал этим людям покровительство и поддержку. [Однажды] из Индии пришел некий бахши и уверял, что он долговечен. У него спросили, каким же образом жизнь тамошних бахшиев становится долговечной. Он ответил: «Особым снадобьем». Аргун-хан спросил: «Это снадобье здесь водится?». Бахши сказал: «Водится». [Аргун-хан] велел, чтобы он его составил. Бахши приготовил месиво, в котором были сера и ртуть. Около восьми месяцев [Аргун-хан] его принимал, а в довершение сорок дней соблюдал пост в Тебризской крепости. В то время кроме Урдукия, Кучана и Са’д-ад-довлэ ни одно существо не имело к нему доступа, не считая бахшиев, которые денно и нощно неотлучно состояли при нем и занимались рассуждениями о верованиях. Когда Аргун-хан вышел из уединения, он отправился на зимовку в Арран и там стряслась беда с его здоровьем. Лекарь ходжа Амин-ад-довлэ неотлучно находился при нем, лечил его и старался с помощью других врачей, пока через некоторое время здоровье не стало поправляться благодаря их отличным приемам. Вдруг однажды вошел один бахши и дал Аргун-хану три чаши вина. Так как оно проникло [в кровь], болезнь опять возвратилась и недуг стал постоянным, а врачи не знали чем помочь. Через два месяца недомогания эмиры стали поговаривать и доискиваться причины болезни. Некоторые люди говорили: «Причина-де дурной глаз, надобно раздать милостыню», — и [много денег роздали нуждающимся].[414] А некоторые рассказывали: «Шаманы — де, погадав на [бараньей] лопатке, говорят, что причиной недомогания является колдовство». Заподозрили в этом [колдовстве] Тугачак-хатун. Под палкой и пыткой ее допрашивали на суде и в конце концов эту хатун со многими женщинами бросили в реку. Это событие произошло 16 числа месяца мухаррама [6]90 года [19 I 1291]. Аминь.

|S 532| Рассказ об усилении болезни Аргун-хана, раздоре между эмирами вследствие этого, казни некоторых эмиров и Са’д-ад-довлэ[415]

|A 237а| 24 числа месяца мухаррама лета 690 [27 I 1291] Аргун-хан, перейдя реку Куру, расположился на стойбище Багчэ в Арране. Вследствие того, что болезнь [его] одолевала, эмиры отчаялись в его жизни. Тогачар и другие эмиры были в обиде друг на друга и все [вместе] плохи с Са’д-ад-довлэ и раздосадованы его надменностью и невниманием. 4 числа месяца сафара согласились между собой Тогачар, Тугел, Туган и Кунчукбал. 14[416] сафара [6]90 года [16 II 1291] они дали клятву, составили заговор и приступили к борьбе со своими противниками. Сначала они обсудили жалобы на Султана-эюдэчи и рассказывали: один шаман, дескать, сказал: «Я-де видел малых детей Хуладжу и Каранокая, которые пришли к Аргун-хану и ему говорили: «За какую вину ты приказал нас убить?». А он ответил: «Я об этом ничего не знаю, это Султан-эюдэчи убил вас без моего позволения».

В пятницу 28[417] числа месяца сафара [2 III] Султана-эюдэчи с толпою других эмиров схватили и потянули в суд: почему-де ты убил детей упомянутых эмиров и Тугачак-хатун? Он сказал: «По [ханскому] указу». Эмиры послали Урдукия в ставку, чтобы он спросил [Аргун-хана].