Лента Мёбиуса - Александр Петрович Харников

– Все мои люди получили соответствующие инструкции и были готовы к встрече с вами. Так что, чем могу быть вам полезен?

– В Балтиморе и Вашингтоне нами замечен человек, которого давно уже разыскивает правительство его величества. Зовут его Джеймс Уайт, хотя на самом деле он корсиканец, и настоящее его имя на итальянском Джакопо Бьянко.

– И его вы хотите… убить? – мистер Браун бросил быстрый взгляд на своего собеседника.

– Нет, ни в коем случае! Нам очень важно, чтобы ни один волос не упал с его головы. Ну, разве что пара синяков ему не повредит. Впрочем, желательно не бить его по голове, мы хотели бы, чтобы он и дальше сохранил ясность мышления. По крайней мере, пока он не будет доставлен в Лондон.

– Понятно… А вы точно уверены, что он здесь?

– Именно так. У меня есть свои источники информации. Но я, чтобы быть полностью уверенным, посетил несколько раз одно из мест, где он, по словам моего информатора, бывает регулярно. Позавчера фортуна мне улыбнулась – человек, который выехал на экипаже из ворот особняка, оказался именно тем, кого мы разыскиваем. Ошибки быть не может – это был Джеймс Уайт.

– И что это за особняк?

– Он находится в Райтерстауне. Проживает в нем некто Джером Бонапарт.

– Вот как? – на доселе невозмутимом лице Брауна мелькнула тень неудовольствия. – Мистер Бонапарт, он же Паттерсон – весьма уважаемый человек в здешних местах. И не только в них. И если ваш человек находится на его территории, то будет практически невозможно его выкрасть.

– Уайт там не живет – мои люди смогли разузнать, что он поселился в «Лорд Балтимор Инн» в Балтиморе под именем Жак Леблан. Но он регулярно посещает мистера Бонапарта в его особняке.

– Вот, значит, как? Ну что ж, это меняет дело. А как нам поступить с ним дальше?

– А дальше… А дальше из Балтимора в Лондон через неделю отправляется пароход «Веселая Бесси» с грузом табака. Было бы неплохо, если бы мсье Леблан – в моем сопровождении – оказался на этом судне.

– Понятно… Ну что ж… – мистер Браун на минуту задумался. – У вас есть портрет этого… Леблана, который Уайт?

– Есть. – Харрис раскрыл папку и достал из нее пожелтевшую вырезку из газеты, на которой были изображены некая довольно симпатичная дама и стоящий рядом с ней невысокий человек средних лет с весьма невыразительными чертами лица.

– Вот его портрет.

– Отлично. Наверное, будет лучше, если исполнители не будут знать, на кого они работают. И заодно предупредите людей на «Веселой Бесси», что к ним в скором времени доставят посетителя. Полностью положитесь на нас – мы все сделаем так, как надо.

– И еще. Имеется в наличии некая дама, которую зовут Диана дю Вержье. Живет она в гостинице «Кэрролтон Инн» в Балтиморе. Я бы хотел с ней, скажем так, поговорить. Но, если это будет слишком сложно, то ее можно и просто убрать – но лишь после того, как этот самый Уайт станет моим гостем.

– Ее, наверное, лучше не трогать, пока мы не поймаем вашего Уайта. А то можем его спугнуть. Конечно, если он заляжет на дно, можно будет отработать ее как запасной вариант.

– Наверное, вы правы. В любом случае будет неплохо, если в ее номере найдут улики, указывающие на Уайта, – мол, именно он ее похитил. И пусть в какой-нибудь газете посерьезнее появится статейка, что Жак Леблан, он же Джеймс Уайт – особо опасный преступник, разыскиваемый полицией Соединенного Королевства…

Браун лишь кивнул, а Харрис поинтересовался:

– А как насчет оплаты?

Браун написал несколько слов на листочке бумаги, поднял голову и сказал:

– Передайте это господину Грину и заплатите ему четыреста долларов. Этого должно хватить.

Сумма была немалой, но Харрис не стал торговаться и лишь произнес:

– Договорились.

– И, господин Харрис, я был очень рад с вами познакомиться. Если вам в будущем будет нужно что-либо еще – смело обращайтесь к нам. Вот только будет лучше, если мы с вами будем видеться как можно реже.

* * *

Сомнений никаких быть не могло – та же самая карета, запряженная четверкой вороных коней, второй день торчала на обочине дороги неподалеку от въезда в Райтерстаун. Причем стояла она не у того же самого дерева, что вчера, а чуть подальше, между двух деревьев.

Конечно, это могло быть совпадением. Но у Джакопо, как у многих корсиканцев, присутствовала врожденная паранойя, которая не раз спасала ему жизнь. Уже вчера ему не понравилась эта карета, а сегодня он окончательно пришел к выводу, что некто прибыл по его душу. Причем, скорее всего, это был «привет с Альбиона». Работа на княгиню Ливен и его связи с теми, кого британцы называли «атлантами», не могли не заинтересовать власть предержащих Соединенного Королевства.

К счастью для себя, Джакопо увидел этот проклятый экипаж еще с холма, с которого открывался вид на город. Он поднял на дыбы коня, развернулся и словно стрела, выпущенная из лука, помчался в сторону Балтимора. Но, похоже, что те, кто так жаждал с ним общения, прибыли к Райтерстауну не только в карете. Джакопо услышал за спиной топот копыт – а через несколько секунд двое всадников появились и с другой стороны, отсекая его от Балтимора.

Он рванул поводья, и конь послушно повернул направо, в чистое поле. И если дорога, по которой он ехал, более или менее подсохла после позавчерашнего дождя, то здесь копыта его коня проваливались в недавно вспаханную землю, и скорость его резко упала. К счастью, его преследователям было не легче. Двое из них поплелись за ним, а еще двое направились к рощице, в которой он и надеялся уйти от погони. Он почти ее достиг, когда один из незнакомцев поднял ружье, прицелился и выстрелил. Конь у Джакопо споткнулся – всадник еле-еле успел с него соскочить – и рухнул на землю с жалобным ржанием.

Но корсиканцу все же удалось достичь рощицы. Судя по всему, она некогда была частью густых лесов из лиственных пород и похожих на сосны тсуг, некогда покрывавших практически всю территорию тогда еще колонии Мэриленд. Поэтому верхом можно было проехать через нее лишь по одной просеке, а мест, где можно было спрятаться от погони, было предостаточно. К одному из них он и направился. «Как хорошо, что у преследователей нет собак», – подумал он.

Его искали долго – один раз вооруженные карабинами люди даже прошли под деревом, на котором он