Сады Луны - Стивен Эриксон

Орр взглянул на собаку.

— У неё болит лапа, — объяснил Барук. — Не обращайте внимания. — Алхимик откинулся на спинку кресла и стал вертеть в руках выбившуюся из халата нитку. — Признаюсь, я сбит с толку, советник. Кажется, вы убеждены в некоторых вещах, с которыми я при всём моём желании не могу согласиться. — Барук развёл руки и посмотрел в глаза Орру. — Чародеи Даруджистана, к примеру. Обойдите Десять Миров и не найдёте более злобной, безумной компании. Ах, я, конечно, не утверждаю, что все они таковы — есть и те, чей единственный интерес, я бы даже сказал, одержимость заключается в практике Искусства. Они так давно зарылись носами в книги, что даже не скажут наверняка, какой сейчас век на дворе. Иные же находят единственное удовольствие в перебранках и склоках.

Улыбка коснулась тонких губ Орра, пока он слушал Барука.

— Но всё же, — тёмные глаза советника хитро блеснули, — есть одна вещь, которую все они признают.

— Да? И какая же, советник?

— Сила. Мы все знаем о вашем высоком положении среди городских магов, Барук. Одного вашего слова будет довольно для остальных.

— Мне очень лестно слышать из ваших уст такую оценку моей скромной персоны, — ответил Барук. — Но, к сожалению, в этом и заключается ваше второе ошибочное допущение. Даже если бы я и обладал подобным влиянием… — Карга фыркнула, и Барук бросил на неё гневный взгляд, а затем продолжил: —… которым я не обладаю — то по какой же причине стал бы я поддерживать столь откровенно невежественную позицию, как ваша? Декларация нейтралитета? С тем же успехом можно свистеть против ветра, советник. Какой цели она может послужить?

Улыбка Орра стала натянутой.

— Несомненно, господин мой, — промурлыкал он, — вы не хотите разделить судьбу чародеев Крепи?

Барук нахмурился.

— Что вы имеете в виду?

— Их убил имперский Коготь. Семя Луны оказалось один на один со всей силой Империи.

— Ваши сведения противоречат моим, — холодно возразил Барук и тут же проклял себя за эти слова.

— Не слишком упорствуй в этом, — самодовольно проговорила Карга. — Вы оба ошибаетесь.

Брови Орра приподнялись при словах Барука.

— В самом деле? Возможно, нам обоим будет полезно поделиться этими сведениями?

— Маловероятно, — отрезал Барук. — Что вы подразумеваете, угрожая мне Империей? Что, если вашу декларацию провалят, городские чародеи погибнут от рук имперцев. Но если её примут, вы получите возможность распахнуть перед малазанцами ворота города, и при таком положении дел маги выживут.

— Ты проницателен, господин, — проговорила Карга. Барук вниматёльно смотрел на то, как лицо Орра искажается от гнева.

— Нейтралитет? Как же вы смогли так извратить это слово? Ваша декларация послужит первым шагом к полной аннексии, советник. Вам повезло, что у меня нет ни голоса в Совете, ни веса в обществе, ни влияния. — Барук поднялся. — Роальд вас проводит.

Тюрбан Орр тоже встал.

— Вы совершили смертельную ошибку, — процедил он. — Формулировки декларации ещё не окончательно утверждены. Судя по всему, мы можем смело исключить из неё все оговорки, касающиеся магов Даруджистана.

— Слишком смело, — заметила Карга. — Прощупай его и посмотри, что он разболтает.

Барук подошёл к окну.

— Можно только надеяться, — сухо бросил он через плечо, — что голосование ваше, к всеобщему счастью, провалится.

Орр возмутился и выпалил:

— По моим подсчётам, этой ночью мы получили большинство голосов, алхимик. Ваше влияние стало бы мёдом на сливках. Увы, — он насмешливо ухмыльнулся, — мы победим с перевесом всего в один голос. Но и этого будет довольно.

Барук повернулся к Орру, когда Роальд тихо вошёл в комнату с плащом советника в руках.

Карга растянулась на коврике.

— Как можно, — возопила она в притворном отчаянии, — из всех прочих ночей выбрать именно эту для того, чтобы такими словами испытывать мириады судеб?

Ворониха склонила голову набок. Едва слышно, словно издалека, ей послышался звук вертящейся монеты. Откуда-то из города до неё докатился отзвук великой силы, и Карга вздрогнула.

Раллик Ном ждал. Закончились праздные деньки госпожи Симтал. Сегодня ночью придёт конец всей этой роскоши.

Обе фигуры отвернулись от перил и смотрели теперь на стеклянную дверь, ведущую в дом. Палец Раллика напрягся на спусковом крючке.

Он замер. Звенящий, вертящийся звук вдруг наполнил голову убийцы, зашептал слова, от которых он вдруг покрылся потом. В один миг всё изменилось, перевернулось у него в голове. План быстрой мести рассыпался, и на его развалинах возник новый, куда более… изящный.

Всё это произошло между единственными вдохом и выдохом. В глазах у Раллика прояснилось. Госпожа Симтал и советник Лим стояли у двери. Женщина протянула руку, чтобы оттолкнуть створку в сторону. Раллик повернул арбалет на дюйм влево и нажал на спуск. Чернёные железные крылья арбалета распрямились, сбрасывая напряжение. Стрела рванулась вперёд так быстро, что казалась невидимой, пока не попала в цель.

От удара фигура на балконе развернулась, раскинула руки и пошатнулась. Стеклянная дверь разлетелась вдребезги, когда на неё упало тело.

Госпожа Симтал в ужасе закричала.

Больше Раллик не ждал. Перевернувшись на спину, он просунул арбалет на узкий выступ между карнизом и кровлей. Потом соскользнул с внешней стороны стены и повис на руках, когда усадьба огласилась встревоженными криками. В следующий миг убийца разжал пальцы, развернулся в полёте и по-кошачьи приземлился на улице.

Здесь Раллик выпрямился, поправил плащ, а потом спокойно вошёл в переулок, что уводил прочь от усадьбы. Кончились весёлые деньки для госпожи Симтал. Но ей не дождаться и быстрой смерти. Очень влиятельного, очень уважаемого члена городского Совета убили у неё на балконе. Жена — а теперь уже вдова — Лима наверняка найдёт что сказать по этому поводу. Это первая фаза, сказал себе Раллик, проходя через Оссерковы ворота и спускаясь по широкому наклонному переходу в Даруджийский квартал; только первая фаза, начальный гамбит, намёк госпоже Симтал о том, что охота началась и она — добыча. Будет нелегко: эта женщина не первый год плетёт интриги.

— Кровь прольётся снова, — прошептал убийца, когда завернул за угол и оказался рядом с тускло освещённым крыльцом таверны «Феникс». — Но в конце концов Симтал падёт, и с её падением возвысится старый друг.

Когда Раллик приблизился к таверне, из теней соседнего переулка выступила фигура. Убийца остановился. Фигура подала знак и попятилась обратно в темноту. Раллик пошёл за ней. В переулке он подождал, пока глаза привыкнут к мраку.